Так и должно быть. Мы же утверждаем эти принципы не в нормальном обществе, а в обществе изначально уродливой экономики, в которой дефицит есть суть потребительского мышления. Дефицит как образ жизни, как идеология общества.
Наши несколько отвлеченные суждения на самом деле крайне предметны. VI съезд был памятен, по образному выражению Михаила Полторанина, тем, "что с поразительной четкостью обозначил черные дыры, которые, в конечном итоге, поглотят и демократию, и реформы, и надежды".
Прозрение первое - у реформ нет мощного социального носителя. Неслучившиеся социальные потрясения, которые могла вызвать либерализация цен, неверно воспринимать как готовность общества к реформам, как результат изнурительной и плодотворной работы демократических сил. Такое утверждение в предсъездовском анализе правительства присутствовало. Усталость ожидания непременно рождает апатию, безразличие к событию. В этом смысле тактика правительства была психологически точной. Преждевременное предупреждение о повышении цен сметает товары, опустошает магазины - это очевидный минус, но есть и обратная сторона медали - привыкание к ситуации.
В свое время, заявив о выходе из партии, Ельцин охарактеризовал этот свой шаг как шаг, обусловленный принципами его новой должности - высшая власть в многопартийном государстве должна быть вне партийных притязаний, но только ли это было тому причиной? Обстоятельства, при которых Ельцин совершил этот поступок, были исполнены политического риска. Думаю, что нет. В том поступке было неизмеримо больше человеческого, индивидуального, нежели политического и общественного вызова. Это был шаг на пути самоочищения, не отречение от прошлого, а нежелание находиться в окружении людей тебя ненавидящих, связывать с ними свое будущее. Он пошел с теми, кто в тот момент был слабее, и в этом значимость его поступка. Ельцин очень русский человек. Чувственное начало в его поведении играет громадную роль. Может быть, поэтому и его успехи, и его просчеты всегда обретают нравственную окраску. Всем памятен тот миг, когда под улюлюканье озлобленных делегатов он покидал съезд партии. Он сделал свое, возможно, самое трудное заявление в жизни. И чувство обретенной свободы делало его красивым и независимым в этот драматический момент. Телевизионные камеры проводили Ельцина до дверей зала. Ничто не уходит в никуда. Любой поступок имеет последствия. Объяснив решение о прекращении членства в партии, тогда ещё здравствующей, пусть ослабленной внутренним разладом, но достаточно сильной, желанием быть независимым в своих решениях, Ельцин, возможно, сам не подозревая того, сузил, ограничил возможность будущего маневра. Прошло время. Обстоятельства изменились. Внепартийное существование Президента породило некую двойственность положения. Поляризация политических сил требовала ответа на вопрос: с кем Президент? Если Президент лидер какой-либо партии, никакого вопроса возникнуть не может и отношения с оппозицией вполне здравы и естественны. Если Президент вне партии, то его программа лишается общественного фундамента. Есть сочувствующие, есть сторонники, но нет партии Президента, вокруг которой и благодаря которой формируется социальная опора реформ. И тогда возможны заблуждения, начинается перетягивание каната, самые разные политические силы вступают в откровенную борьбу за Президента, за усиление своего влияния на него. У оппозиции всегда есть возможность обвинить Президента в предвзятости. Тем более что нейтралитет Президента, конечно же, нейтралитет надуманный. Теоретически Президент - лидер демократического движения, но тот факт, что у него нет своей партии, неминуемо лишает Президента возможности оказывать нацеленное влияние на это движение. "Демороссы" стараются не потерять Президента, дают понять, что они по-прежнему считают Ельцина своим лидером. Напоминают, что именно демократические силы обеспечили ему победу на выборах. Все, что касается победы, вполне справедливо, с одним уточнением. К моменту выборов в парламент России движение только-только зарождалось, а Ельцин уже был, и был длительно. К этому времени уже совершилось и низложение Ельцина, и возвращение его в активную политическую жизнь. Образовалось некое магнитное поле. Движение нуждалось в знамени (ушел из жизни Сахаров), и этим знаменем стал Борис Ельцин. Он не создавал движения, оно пришло к нему само. За многих будущих депутатов голосовали потому, что их предвыборная кампания освящалась именем Ельцина. Это был ключ к симпатиям избирателей: за Ельцина или против него. А ведь до президентских выборов был ещё целый год. Да и никто не гадал, не думал, что такие выборы будут. Партия Президенту была нужна не на выборах, а после них.
Симпатии к Ельцину не есть плод осознанного понимания его возможностей, веры в его реформаторские принципы. Это, скорее, усталость от многословия Горбачева. Симпатия от противного. Назло ЦК КПСС, назло Горбачеву, Рыжкову, Лигачеву, короче, всем тем, кто топил, унижал, старался очернить и растоптать Ельцина.
Сейчас часто можно услышать риторический вопрос. Нерешительность погубила Горбачева, что погубит Ельцина?!
Горбачев, конечно же, по своей сути демократ, исключающий в действиях политика жестокость, насилие, не признающий принципа "твердой руки". Все правильно, твердыми должны быть не руки власти - рука Верховного, а стимулы, механизм жизни.
Пагубность разлада среди демократических сил общества со всей очевидностью проявилась на VI съезде народных депутатов России. Все осознают, что объединение сил необходимо, но раскол между тем углубляется. Казалось бы, есть формула. Объединяемся вокруг политики реформ, людей, олицетворяющих эту политику. И тут обнажается самая главная проблема - нет людей. Первопроходцы поизносились, утратили блеск. Находясь в оппозиции, они выглядели куда весомее. Каждый из них: Попов, Шмелев, Собчак, Абалкин, Петраков, Селюнин, Бунич - не скупились на идеи. Кстати, это и отличало демократическую оппозицию - полет идей. Это переломило симпатии общества в её пользу. Однако в практическом преломлении свет идей померк. Нынешнее реформаторство очень схоже с попыткой разжечь костер из сырых дров - то там, то тут сухого хворосту бросят, костер вспыхнет, заиграет огнем на мгновенье, а нам уже кажется - пошло, мы руки к теплу тянем... Но все это лишь миг, огонь спадает, и опять нескончаемый дымный чад.
"За доллар нынче только по восемьдесят рублей дают, против ста сорока на прошлой неделе". Сушняк горит. Вот видите, мы уже говорили, уладится, пошла реформа, а вы не верили. Но радость кратковременная, уже через два дня доллар опять во власти, а рубль на коленях.
Почему нет единства среди демократов? Потому, что нет результата властотворчества. Дело, лишенное успеха, - всегда причина разлада. До сих пор даже на четверть отдачи не сработала ни одна модель: земельная реформа, приватизация, стабилизация рубля, налоговая система, концепция внешней политики, социальная защита. Наоборот, социальное напряжение обретает опасную динамику и совершенно иную окраску.
Правительство не устает повторять, что его общественной опорой является интеллигенция. Большинство социологических служб подтверждает этот вывод. В процентном исчислении авторитет правительства у людей с высшим образованием неизмеримо значительнее, нежели у людей, этого образования не имеющих.
Однако то, что происходит сейчас, есть не просто нарастание политической активности, весеннее наступление. Бастующие врачи, учителя это бастующая интеллигенция. Это на 3/4 бастующие женщины. Обывательски вы больше всего верите врачу, учителю, священнику. В одном случае в его руках ваше здоровье, а значит - жизнь, в другом - судьба ваших детей, в третьем судьба веры. Влияние на общество этих социальных категорий практически всеохватно. Гудит Кузбасс, Воркута... - это отраслевой, территориальный конфликт. Бастующие врачи, педагоги - это конфликт всеохватный, всероссийский. Мне кажется, что правительство и группа сопровождения реформ (эта коридорная карусель консультантов, экспертов, советников) не поняли, не уловили смещения центра тяжести, недоучли скрытой энергии этого взрыва. Очень характерно, что именно в этот момент оживились транспортники - ещё одна всеохватная цепь, звенья, не завязанные структурой производства. Нельзя допустить, чтобы тайм-аут после съезда, с завышенными суждениями о якобы сокрушительном поражении реакции, повторил паузу, наступившую после августовского путча.
