Мы являемся свидетелями столкновения власти избранной и власти присвоенной. И если первая пришла практически с улицы, не как навык, а как настроение, и в этом её трудности, её изъян, то вторая разыграла привычную картину - власть порождает власть. Постижение другого состояния для этой власти мучительно и практически невозможно.
На этом съезде суммируются неумение с нежеланием, поэтому так труден путь реформ. Носители разные, а итог один - стена. Поэтому и стиль выступлений прямо противоположен: одни выступления как бы в парламенте, другие как бы на Пленуме ЦК КПСС.
Проблема федеративного, союзного договора - это проблема согласия. Для нас этот процесс пока мучителен. Мы с непостижимой страстью впитываем идеи суверенности, а значит, отчасти идеи разобщенности, разделения. Договоренность в пределах этого зала не есть конечная цель. Проблема в другом: договоренности, достигнутые здесь, имеют смысл лишь тогда, когда мы на их основе договариваемся с Центром. Нам не дает договориться Центр, его тоска по всевластию. Присутствующий в этом зале разлад, делегированный сюда Центром, уничтожает, губит Россию. Слияние Центра с Россией, растворение Центра в России есть превращение российской государственности в декорацию. Это равносильно признанию, что премьером России является Валентин Павлов, а Президент у России уже есть, его фамилия Горбачев. Кстати, Михаил Сергеевич так и считает. Политический анализ был бы неточен, если бы мы здраво не оценили в современной ситуации той роли, которую играет КПСС и состояние самой КПСС. Кризис КПСС не в её закостенелости, неумении реформироваться, появлении фракций и платформ внутри партии, все это во-первых, в-третьих и в-десятых. Кризис партии в шоковом прозрении, что народ более не считает партию защитником своих интересов, иначе говоря, народ обвиняет партию в присвоении этой роли или, проще говоря, в самозванстве. Вот причина кризиса, причина потрясения. Руководство партии на всех уровнях стало жертвой мифа, созданного многолетней партийной пропагандой. Отсюда тактика - попытаться вернуть авторитет не продуктивностью собственных действий, а за счет критики ошибок оппонентов.
Может ли быть хуже, чем есть сейчас?! Необъятная страна имеет нескончаемую возможность взлета, но необъятная страна имеет беспредельную глубину падения. Наступил момент, когда поведение высшей власти становится непредсказуемым. Семь человек могут обратиться в военный гарнизон. И в столицу республики вводятся войска. 29 человек могут счесть свое состояние неудобным, и 9 миллионов москвичей, являющихся избирателями, лишатся права повседневного контакта с депутатами.
Россия не имеет власти продуктивной, самостоятельной, суверенной. И это реальность.
Но Центр, который в утверждении своего права опирается на бронетранспортеры, бронежилеты, на охрану, подтверждает, что власть над навыком, экономикой, трудом, творчеством Центр утратил. Непредсказуемость поведения власти - это тоже энергия. Прошу вас это понять и почувствовать. Фундаментальная мысль, высказанная в докладе: Советы оказались неспособными принять весь объем, всю тяжесть власти, которая им предназначалась. Они, Советы, были приспособлены к выполнению одной обязанности - нести шлейф партийной власти. Я вам должен сказать, что в таком же положении в недалеком прошлом пребывало и Российское правительство.
Нынешнее правительство России выполнило очень важную задачу. Оно доказало, что оно есть. Никогда никто не знал, что существовало Российское правительство. Все знали Воротникова - члена Политбюро, но никогда никто не знал членов Кабинета министров России. Однако задача - быть или засвидетельствовать свое политическое присутствие - это слишком малая задача для правительства великой страны. Чем плох Силаев для политических течений коммунистической ориентации? Тем, что он не стал фигурой, противодействующей Ельцину, - вот в чем вопрос. Правые и консерваторы поддержали назначение Силаева и сейчас требуют от премьера "расплатиться по векселям".
Почему правительство плохо работает? В силу отсутствия профессионализма? Нет, тому есть причина иная - правительство вовлечено в политическую борьбу. А как и всякое действо, борьба, а тем более политическая, забирает силы. А значит, их остается неизмеримо меньше на выполнение собственных обязанностей - осуществлять экономическую политику, то есть то, чем никто другой заниматься не может и не умеет. Но дело не только в этом.
Нестабильная обстановка в парламенте, отсутствие гарантированной поддержки вынуждают правительство на свой страх и риск и по своему усмотрению расширять политические горизонты, постоянно разрабатывать штольню, так как иначе сужается возможность маневра. И все происходит наоборот, уже правительство и его актив лоббируют членов парламента.
Говорят, беда объединяет. Разруха - это жутчайшая беда. Странно, что в этих условиях не случилось объединения усилий парламента и правительства.
И все это кликушество о 142 миллиардах есть мелкопробный политический театр, инициируемый Центром, месть за то, что Российское правительство перебежало дорогу Центру. Задумывался целый пакет таких операций. Когда нечего продавать - продают деньги. Этой экономической практике более ста лет. Просто интересы Центра и крайних консерваторов российской постсоветизации объединились. И тем и другим надо свалить правительство Силаева, чтобы войти в освободившийся коридор монолитным строем и вернуть в руки Политбюро этот рычаг управления Россией. Замысел профессиональный и должен быть оценен по достоинству.
ОТСТУПЛЕНИЕ НОМЕР ТРИ, ПО СУТИ
Почему же, уже будучи Председателем Верховного Совета, если верить словам Президента, во время одной из многочасовых личных встреч Хасбулатов дал понять, что мог бы возглавить правительство? Как можно объяснить этот шаг?
Будучи избранным в качестве депутата от Чечни, Хасбулатов не может не понимать зыбкости своего положения, когда Чечня, изнасилованная генералом Дудаевым, практически вышла из состава России. Чисто формально Чечня уже потребовала отозвать своих депутатов как из парламента, так и со съезда. И только упрямство и возмущение парламента поведением самозваного президента Чечни, удержавшегося у власти (какими методами, это уже второй вопрос), сумевшего взорвать равновесие на Северном Кавказе, оставляла чеченских избранников в пределах российского парламента. Иначе говоря, только неприязнь к Чечне остается гарантией устойчивости депутатского мандата Хасбулатова. Уход в коридоры высшей исполнительной власти освобождает Хасбулатова от этой трагической раздвоенности. Хасбулатов - экономист, ему кажется, что его профессорская мантия позволит ему на равных держаться в мире науки. Об академическом звании говорить не будем. В этой необузданной многовсхожести академий на российской земле видится явление скорее карикатурное, нежели духовное. Когда академиком числят Невзорова, человека, не имеющего высшего образования, академическое звание Хасбулатова можно уподобить посвящению в сан Нильса Бора. И все-таки как человек неглупый, хотя и тщеславный, он старается реже вспоминать об этом синдроме верноподданности. Опьянение неополитиков академической доступностью, явление, по существу, драматическое, зло, свидетельствующее о двойственном вырождении и академиков, и политиков.
Хасбулатову, конечно же, надоел и парламент, и съезд. Он безумно устал и желал бы уйти заметно, но без самокризиса. Его беспокоит активизация правых, которые временно, и он этого не может не замечать, опираются на него и, теперь уже публично, поддерживают. Он уязвлен неверностью демократов и, уж тут ничего не поделаешь - кавказская данность: должен наказать, отомстить за собственное унижение, которому был подвергнут на IV съезде, в процессе изнурительной процедуры своего неизбрания. Он им докажет, что, отвернувшись от него, демократы, леворадикалы потеряли больше, чем приобрели. Да, он не может претендовать на первую роль в России. Он - чеченец. Но быть вторым, быть рядом с Президентом, в этом смысл его устремлений. Стать для Президента не просто нужным - необходимым. Он образованнее Президента, и это непременно заметят. Пусть все увидят, что Президент без него - это половина Президента.
