– Вы кто? – спросила она.

– Добрый день, – сказал Иван Петрович.

Женщина была действительно хороша, яркие рыжие волосы в сочетании с большими зелеными глазами производили невероятный эффект. Однако бывшему следователю именно сейчас вспомнился давний эпизод в детстве, когда кто-то сказал ему, что у рыжих людей нет души. Этот момент так живо всплыл в его памяти, что он даже поморщился.

– Можно войти? – спросил он и как бы невзначай поставил ступню в край дверного приема, таким образом, что дверь сложно было закрыть.

– Нельзя, – отрезала она и попыталась закрыться.

Он всунул руку в образовавшуюся щель и потянул дверь на себя, затем легонько втолкнул ее в квартиру и захлопнул дверь за собой. Этот прием он давным-давно освоил на службе в органах, проделывая его профессионально и молниеносно.

– Что Вы себе позволяете? – вяло возмутилась она.

– Я от Вашего мужа, – бросил он.

Ее передернуло, она обняла руки и откинулась спиной на стену, отвернув голову.

– Как же так, Елена? Ваш муж ищет Вас, страдает, мучается. Обзвонил все больницы, морги, заявление в милицию написал, а Вы тут скрываетесь? – назидательно заговорил Иван Петрович.

– Это не Ваше собачье дело! – зло выпалила она.

– Мое это дело, я частный детектив, меня нанял Ваш муж, все официально, – слегка слукавил Резников.

– Уходите! – потребовала она.

– Я не уйду, до тех пор, пока не получу от Вас необходимых объяснений, – спокойно сказал он.

Его голос прозвучал настолько веско, что она поняла: ей не отвертеться, и быстро она его не выставит. Вызывать милицию скорее всего без толку, поскольку он сам очень похож на мента, у Лены в свое время был опыт общения с этой породой людей.

– Я слушаю, – твердо сказал Резников.

– Я напишу ему письмо с объяснениями, а Вы отвезете его, можем на таких условиях договориться? – спросила она.

В ее глазах читала мольба, Петрович не был уж очень жестким человеком и его сердце немного смягчилось.

– Ладно, пишите, – сказал он.

– Спасибо. Могу предложить кофе, – сказала она.

– Не отравите, – хохотнул Резников.

– Я же не сумасшедшая, – невесело улыбнулась она.

– А мне показалось несколько иное, – сказал он.

Она налила ему кофе и села за кухонный стол писать письмо. Вопреки ожиданиям Ивана Петровича по многочасовому раскаянию, Елена закончила достаточно быстро.

Петрович натренированным профессиональным глазом заметил, что она часто поглядывает на часы, висевшие над выходом из кухни.

Она свернула листок в несколько раз, достала из сумки, стоящей на подоконнике чистый конверт.

«Интересно», – подумал бывший следователь, – «Видимо писать письмо все-таки собиралась, отсюда конверт».

Она положила письмо туда, облизала края конверта и плотно прижала уголок, затем, посмотрев на него, прижала край конверта к губам, оставив тусклый отпечаток розовой помады.

Елена протянула конверт Резникову:

– Передайте лично в руки, – потребовала она.

– Ладно.

Она опять осторожно посмотрела на часы, он собрался выходить и вдруг спросил.

– Скажите, а как Вы сами считаете, с моральной точки зрения, как это? Внезапно бросить мужа, без объяснений, – спросил он.

– А ты кто такой, чтобы мне мораль читать? – зло спросила она.

Резников пожал плечами и вышел из квартиры.

Иван Петрович неторопливо спустился по лестнице и вышел на улицу. Осмотрев окрестности, он перешёл дорогу и сел на лавочку в тени недалеко от музея. Его положение было удобным, чтобы рассматривать подъезд и плохо заметным со стороны.

«Можно считать, что задание выполнено. Девушку я нашел, по сути дальше не мое дело» – подумал он.

Однако огромный опыт работы в милиции и профессиональное стремление, выработанное десятилетиями, доводить все дела до конца заставили его задержаться.

Иван Петрович достал пачку сигарет, осторожно выудил одну и закурил. Опыт подсказывал старому сыщику, что Елена не зря посматривала на часы. Визитер не заставил себя ждать, к подъезду быстрым шагом подходил мужчина среднего роста, в очках «авиатор» и заросший трехдневной щетиной. В целом он производил отталкивающее впечатление бандита из девяностых. «Небритый» вошёл в подъезд, подходить ближе было опасно, поэтому Иван Петрович оставался на своем наблюдательном пункте. Спустя минут пятнадцать «небритый» и Елена вышли из подъезда, на ее лице виднелся яркий макияж, и она была одета в вызывающее изумрудное платье с умеренно глубоким декольте. Сочетание рыжих волос, зеленых глаз и этого платья создавало фантастический эффект, даже у старого волка по спине побежали мурашки.

«Все интереснее и интереснее» – подумал Резников.

Он взял тапик и быстро набрал номер.

– Привет, Евген, – сказал Резников.

– Здорова, Петрович, – ответил Белов.

– Слушай, а у тебя остались «старички» в главке? – поинтересовался он.

– Есть парочка. А что нужно?

– Информация.

– Понял, подожди, я позвоню.

– Добро, жду.

Резников погулял по окрестностям, ожидая звонка старого друга. Он размышлял о том, что увидел, накидывая различные версии.

«Скорее всего, это связано с ее прошлым, возможно криминальным или около криминальным», – размышлял он.

«Какой-нибудь старый должок, который предъявили к оплате» – продолжал Петрович.

«А отказаться было нельзя, в этих сообществах такое не прощают, нравы там суровые, отсюда такая скорость и внезапность» – предполагал бывший следователь.

Он достал конверт, который ему вручила Елена, и принялся нагревать зажигалкой его склеенный край. Через некоторое время края разошлись, и он без труда извлек сложенную в несколько раз бумажку, развернул ее и начал читать.

«Милый мой!

Прости меня, за то, что исчезла и не сказала ни слова. Я очень виновата перед тобой. Мне нужно исчезнуть на некоторое время, но я обещаю, что обязательно вернусь и все-все тебе расскажу. В моем прошлом остались некоторые дела, которые я должна доделать. Не думай обо мне плохо. Я очень-очень тебя люблю.

Вечно твоя Е.»

«Трогательно» – подумал Резников.

«Вот эти самые «дела, которые надо доделать», видимо моя версия в этой части верна» – прикинул он.

«Остался один вопрос, что я должен делать? Продолжать копать или ехать к безутешному супругу с весточкой» – терзался Петрович.

Эти мысли оборвал запищавший тапик.

– Петрович, это Белов.

– Да, да.

– Тебе повезло, нашел человека. Приезжай на проспект Ленина, дом 17, – быстро сказал он.

– Жди, Евген, я лечу!

Резников и Белов зашли в большой кабинет, где стоял «т»-образный стол, в начале которого, посередине палочки над «т», сидел седоватый генерал.

При виде мужчин он вяло улыбнулся, с трудом встал из-за стола и лениво протянул каждому кисть для рукопожатия.

Резников заметил надменное выражение лица и пожатие кисти, словно с большого одолжения.

– Присаживайтесь, коллеги, чем могу помочь, – властный голос генерала дополнял образ.

– Спасибо, что уделили время, Сергей Сергеевич, – пробормотал Белов.

– Меня интересует вот эта особа, – Резников извлек из пиджака фотографию Елены и протянул генералу.

Тот взял фотографию, посмотрел на нее, Петрович заметил и практически ощутил, как генерал меняется в лице.

Его глаза словно вспыхнули и заискрились, он расплылся в широкой улыбке.

– Узнаете ее? – спросил Резников.

– Еще бы, личность известная, это «ласточка», – сказал генерал.

– Ласточка? – переспросил Иван Петрович.

– Да, да, вы не ослышались. Татьяна Константиновна Надеждина, кличка «Ласточка», – сказал улыбаясь генерал.

– Почему кличка? Она статист? – спросил Петрович.

– Это было лет десять назад, может больше. Таня работала элитной проституткой, один мой коллега завербовал ее и Таня помогала нам, в управлении, – сказал мечтательно генерал.

– Ого, – присвистнул Евген.

– Хм, – единственное, что смог выдавить из себя Резников.