— Осторожно, — парень не успел поймать ее, когда та упала на пол. Они оба заснули в неудобном положении, что помешало им в контроле над своими телами.

— Доброе утро! — в Арсенал зашел Рик, держа в руках два стаканчика с кофе. Свой он выпил по дороге.

— Спасибо, Рик, — произнес Стефан, помогая сестре подняться на ноги.

— Откуда здесь осколки? — Амалия отряхивала с себя стекло.

— Витрина разбилась вечером, когда вы спали, — ответил мужчина, отдав девушке кофе. Та кивнула в знак благодарности. — Сама она разбираться не могла, но никого другого тут не было.

— Это странно, — произнесла Сальваторе, догадываясь о том, кто мог это сделать.

— Ну простите, не сдержался, — Кай сидел в кресле, закинув ноги на столик, — я же надеюсь, там было что-то неважное? И да, я бы советовал не приводить сюда близняшек. Тут просто все пропитано магией. Эх, мне бы это место найти, когда я был подростком…

Сальваторе и Зальцман взяли камертон и пошли вниз. Вампиры разминали шеи и потягивались, пытаясь размяться. Кай закатил глаза и пошел за ними. Хотя ему совершенно не хотелось покидать кресло. А от звука камертона голова немного болела. Конечно, не так сильно, как у Сибил, но все равно не приятно. Сирена выглядела не лучшим образом. Ну да, Амалия ее так хорошо вчера приложила головой. Да еще и сердце пыталась вырвать. Именно поэтому девушка с некой злобой смотрит на Сальваторе. А на губах вампира улыбка. Малакаю это очень понравилось.

— Такая сильная сирена, а не может противостоять какой-то вилке, — Стефан коснулся камертона, от чего тот перестал издавать звук, который приносит боль Сибил.

— Сказал тот, кого можно убить палкой, — девушка мило улыбнулась.

— Почему мои дочкам больно от него? — спросил Рик, отбирая инструмент, еще раз ударяя им.

— Перестаньте, и так голова болит, — Сибил отошла от стекла, которое их разделяло, и приложила пальцы к вискам.

— Ой, прости, — произнесла Амалия, сложив руки на груди, — надо было сильнее ударить.

Сибил посмотрела на Сальваторе, прищурив глаза. Вампир мило улыбнулась, словно она ангел, который никого не обидит. Кай посмеялся с этого. Девушка удивляла его. Но сейчас это было похоже на Деймона, чьи шутки он терпел 4 месяца в тюремном мире. Вот только от нее это слышать намного приятнее. Кай разглядывал сирену, которая была по ту сторону стекла. Карие глаза, смуглая кожа, каштановые волосы, которые немного не достают до плеч, хорошая фигура. Сибил что-то рассказывала, обращая внимание лишь на Стефана. Ее явно не волновало, что рядом с ним стояла Амалия с Алариком, которого Малакай давненько не видел. Парень устало вздохнул, подошел к Сальваторе и, обняв ее со спины за талию, положил подбородок на плечо. Девушка вздрогнула, что не скрылось от глаз старшего брата и бывшего учителя истории.

— Все хорошо? — поинтересовался Стефан, повернувшись к сестре. Кай заметил недовольный взгляд Сибил, которой возможно также понравились братья его малышки Ами.

— Да, все хорошо, — на лице Амалии появилась улыбка, ведь она явно поняла, кто был причиной ее беспокойства.

В последний год парень вообще редко показывался, но сейчас на него явно что-то повлияло. Может то, что Паркер снова увидел слезы на глазах Амалии, а может это из-за этой сирены, которая, кстати, его вообще не привлекала. В одних мифах, как несколько минут назад говорил Аларик, их изображают в виде полудевушки-полуптицы, в других — как девушек с длинным рыбьем хвостом. И вот для Кая сирена была больше похожа на первый вариант.

— Так, это Селин, — Зальцман достал из куртки телефон, — нужно ответить.

— Селин… так похоже на “сирена”, — произнесла Сибил, когда мужчина ушел.

— Перестань уже, — Амалия закатила глаза, — или мне опять тебя ударить? Как же хорошо, что твои силы не действуют на девушек, как впрочем, и силы сирен тоже. Спасибо урокам истории и мифологии за это.

— Я тебе не нравлюсь просто так? Ах нет, это все из-за Деймона. Твой старший и любимый брат.

— Можно ее сжечь? — девушка посмотрела на Стефана взглядом, который был пропитан мольбой. — Пожалуйста!

— Огонь, неплохо, — произнес Кай, который уже сидел у противоположной стены на полу, — совсем не дурно. Мне даже нравится.

В один момент Стефана ударяют по голове, что-то введя из шприца ему в шею. Парень падает на пол. Девушка, которая была утром рядом с Алариком, смотрела на Сибил. Только вот не долго. Амалия тут же припечатала ее к стене, держа за горло. Даже Малакай вздрогнул от такого. Сальваторе оскалила острые клыки, но еретик вовремя откинул девушку, не дав ей совершить глупый поступок. От удара об стену Амалия отключилась. Кай не рассчитал силу. Теперь брат и сестра были без сознания, Сибил что-то ответила той девушки, после чего она ушла. Сирена взглянула на Амалию и, ухмыльнувшись, перевела взгляд на Стефана.

Кай уже какое-то время сидел рядом с Амалией, как заметил шевеление со стороны ее брата. Тот разлепил глаза и, немного шатаясь, поднялся на ноги. Сибил спала на небольшой кровати за стеклом. Стефан перевел взгляд с нее на сестру, но он опешил. Пару раз проморгавшись, вампир видел тоже самое. Кай, который сидел около девушки, помахал ему рукой. Тот же самый костюм, но черт возьми, живой. Живой Малакай Паркер.

— Ты… Я лично похоронил тебя!

— Я лишь часть души, — еретик пожал плечами, — иногда могу делать так, чтобы меня видели и слышали.

— Видимо, я слишком сильно головой ударился, — Сальваторе протер глаза.

— А малышка Ами по-другому отреагировала. Хотя, я спас ее тогда, так что…

— Малышка Ами? — вампир удивленно посмотрел на Паркера. За такое он сам бы убил его. — Стоп, в смысле спас?

Кай улыбнулся, вспомнив то, как издевался над Люсьеном. Он был бы рад продолжить, вот только жаль, что Клаус его убил. Стефан сел рядом с еретиком, немного опасаясь его. Кая это только рассмешило.

— Все эти годы я защищал Ами от того, чтобы она отключила человечность, от Люсьена и Марселя. Не давал ее в обиду Давине, даже Колу досталось. Был кем-то вроде личного ангела хранителя.

— Ты точно Кай Паркер?

— Эта часть души больше от Люка, — пояснил Паркер.

— Ты любишь мою сестру? — неожиданно спросил Стефан.

— Любить? Как это?

Кай взглянул на Сальваторе. Он серьезно не знает, что значит любить кого-то, кроме себя. Ведь этого чувства парень не знал. Малакай не был любим в своей семье. Его все считали черной овцой, дефектным близнецом, который никому не нужен. Он провел в изоляции от семьи 18 лет. В одиночестве. И понятия “любовь” совершенно ему не давалось. Да, Амалия дважды признавалась ему, но как Каю самому это понять?

— Ладно, как ты относишься к ней?

— Первое время очень сильно хотелось ее убить, но после слияния что-то изменилось. Мне нравилось, что Амалия слушала меня, нравились ее касания. Если шутки Деймона я терпеть не могу, то с ней все наоборот. А когда мне пришлось познакомиться с вашей мамой, то я представился ее парнем, только вот потом сказал, что мне плевать на Амалию. Честно, я испугался. После смерти мне было больно видеть ее слезы. В Новом Орлеане мне совершенно не нравилось, что она с Колом. Черт возьми, в ее день рождения, я воткнул несколько раз нож в его спину и убил Давину. Мне было больно видеть Амалию с ним, понимать, что она меня даже не слышит и не видит. Как это называется?

— Переживания, ревность, любовь, — перечислил Стефан, наблюдая за тем, как еретик влюбленным взглядом смотрит на девушку.

— Серьезно?

Стефан кивнул. Малакай тяжело вздохнул, переведя взгляд на него. Парень сам себя не узнавал. Хотя, он же сам говорил, что сейчас это часть души с Люком. Так что, возможно, это он говорит такие слова. Сам Кай в жизни бы такого не сказал. Зачем социопату вообще любовь? Ему она не нужна. Легче любить себя, и никто не ранит тебя. Ведь он сам говорил, что чувства — это так болезненно, когда наблюдал за тем, как Деймон вскрывал гроб матери. Но ведь они у него есть. Только совершенно не понимает, что и как делать.