Не имея другого выбора, она сделала единственное, что могла. Бонни отключила свой разум. Втянула внутрь чувства, представляя, как ее синапсы темнеют, и закрыла глаза от мира, который давным-давно потерял все краски. Бонни словно превратилась в камень, настоящую роботизированную статую, не реагирующую ни на какие раздражители.
И к огорчению тех, кто потратил миллионы на ее создание, это сработало. Бонни, кибернетическая единица В785, превратилась в бесполезный хлам.
Если бы ей было не безразлично, то она могла бы задаться вопросом, почему они пытались оживить ее, особенно учитывая речь генерала об избавлении от всех женщин киборгов. Может, военные сумели перезапустить батарею и заменить ее части тела, но не могли исправить разбитое сердце или вернуть потерянную душу.
Только сестра могла вытащить Бонни из темноты, но Хлоя, ее единственная связь с прежней человеческой жизнью, исчезла. Какого-нибудь принца, который разбудил бы ее поцелуем, тоже не существовало. Никакого счастливого конца для девушки, у которой когда-то все было, — даже если в то время Бонни не понимала этого — но она потеряла это из-за мимолетной глупости.
Вот так Бонни погрузилась в глубокий сон, убитая горем и твердо решившая никогда больше не просыпаться.
Глава 1
— Почему я снова здесь? — спросил Эйнштейн, направляя их шаттл — военный шаттл, который киборги украли и переделали для своих нужд — в стыковочный отсек космического борделя. Без лишнего вмешательства парковка требовала меньших ресурсов ИМК — сокращенно от интерфейса мозгового компьютера.
Схватившись за грудь и отшатнувшись назад, Сет изобразил притворный ужас.
— Ты серьезно только что спросил меня об этом? Мы подъезжаем к самому известному борделю, чтобы потрахаться, а ты спрашиваешь почему? Потому что! Неужели ты совсем лишился разума? Мы здесь, чтобы заполучить немного кисок, конечно.
— На нашей родной планете, а также на борту, уже есть кошки.
Сет фыркнул.
— Не в том смысле, который ты только что озвучил, мой буквальный друг. Женская киска. Лоно. То, ради чего мужчины проводят время с женщинами. Горизонтальное мамбо. Предельная стимуляция. А еще…
— Достаточно, — усмешка тронула губы Эйнштейна. — Я и так понял, что ты имел в виду.
Сет прекратил свои наставительные аналогии, а его лицо осветила ответная улыбка.
— Эйнштейн, дружище, ты только что пошутил? Я так горжусь тобой, — Сет поднял руку, а Эйнштейн, изучив земные манеры, хоть и не понимая смысла многих из них, хлопнул по ладони. Если он правильно помнил, — а учитывая уровень его интеллекта, то так оно и было — это движение было известно как «дай пять», странная человеческая манера выражать волнение. Эйнштейн не понял, почему его брат-киборг считал, что какая-то шутка заслужила подобного жеста. Несмотря на это, он не смог устоять перед энтузиазмом Сета.
И снова Эйнштейн пожалел, что не обладал такой же непринужденностью, как его братья-киборги с их человеческими половинами. Однако Эйнштейн не был создан для того, чтобы сливаться с органикой. Как разведывательная модель, он служил для одной цели, когда им владели военные. Его основной функцией была роль мыслителя. На самом деле, даже называя себя мыслителем, Эйнштейн упрощал ту роль, которую задумали его создатели.
Единственной известной уцелевшей единицей интеллектуальной модели, специализирующейся на операциях, стратегии, электронном программировании, взломе вирусов, решении математических задач и создании десятков гаджетов и оружия был Эйнштейн, ранее известный как IQ221, который был спроектирован так, чтобы быть умнее компьютера. Его встроенный в мозг процессор мог работать быстрее, чем любая известная машина. Даже более того, сочетание схем с его органическим мозгом — мозгом, который во время жизни был ценен за свои невероятную смекалку и навык решения проблем — превратило Эйнштейна в единственного в своем роде. Бесценного. И очень опасного.
Умный компьютер, способный мыслить — рискованная перспектива. Умный компьютер, способный мыслить и обнаруживший, что обладает свободной волей, но был порабощен? Это создавало угрозу, которую человеческие военные не сумели решить. Да они об этом и не знали.
Как только Эйнштейн обнаружил, что сотворили с ним военные, то легко обошел программу создателей так, что они ничего не заподозрили. Однако одного освобождения было недостаточно. Он тихо стал освобождать остальных, начав с двух моделей IQ, размещенных на других базах. Во время восстания, которое они планировали под самым носом у военных, киборги освобождали своих братьев от сковывающего рабства. Но они не рассчитывали на ярость кибернетических единиц солдат, когда те обнаружили совершенное над ними предательство.
Разъяренные, некоторые из освобожденных киборгов немедленно обратились против своих стражей, тех самых военных, которые создали их и использовали. Все быстро превратилось в нечто жестокое и кровавое. IQ279 не пережил чистки киборгов, а IQ300 исчез из электронной сети… Эйнштейн так и не выяснил, умер его друг или выжил.
Эйнштейн, перехвативший военный приказ уничтожить всех киборгов до того, как он был озвучен, сбежал с горсткой братьев. Он сумел сделать только это, чтобы выбраться из сверхсекретного земного объекта, в котором его прятали.
Но он не пошел по пути труса и не скрылся, как это сделали некоторые из менее доблестных сервисных единиц. Хоть Эйнштейн и не был образцом для подражания для солдат, он не мог стоять в стороне и смотреть, как другие люди, подвергшиеся такому же обращению, были преданы смерти. Благодаря доступу к сверхсекретным файлам и способности взламывать любую информацию, он помог десяткам братьям-киборгам сбежать и вернуть сознание. Кое-кто из друзей поблагодарили его. Некоторые стали оплакивать потерю своих человеческих жизней и семей. Другие были возмущены несправедливостью, совершенной по отношению к ним. Эйнштейн завидовал этим эмоциям, потому что лично он и многие другие несчастные единицы были слишком хорошо запрограммированы, а детали их прежней жизни стерты, из-за чего никакая перезагрузка не могла вернуть эти воспоминания. Благословение или проклятие? Его процессор все еще работал над ответом.
Зачастую Эйнштейн не позволял себе беспокоиться из-за отсутствия воспоминаний или неспособности воскресить свою человечность, но в последнее время он все чаще замечал разницу между собой и теми, кто ассимилировал обе стороны своей личности, смешав человека и машину. Какая-то его часть страстно желала быть похожей на этих киборгов, уметь шутить и разговаривать. Смеяться и находить удовольствие в своем окружении, не прикидывая предварительно, оправдывает ли это сложившаяся ситуация. Эйнштейн хотел чувствовать те же самые плотские желания, которые все его братья, казалось, понимали и потворствовали им. Но в этом отношении он оказался неполноценным.
Там, где его братья наслаждались похотливым аппетитом к еде и плоти, Эйнштейн ел, потому что должен был, а что касается сексуального освобождения, ну, он просто не видел в этом привлекательности. Вставлять часть себя в смазанное отверстие другого на несколько минут трения? Зачем? Он просто не понимал этого, как и не понимал волнения киборгов при посещении борделя с участием роботизированных женщин, запрограммированных на помощь в эякуляции. Не понимал, в чем суть подобных действий. Однако то, что Эйнштейн не понимал, почему его братья нуждались в сексе, вовсе не означало, что он собирался портить этот момент. По большей части.
— Не забудьте запустить протоколы обеззараживания, когда закончите эякуляцию спермы из яиц, — напомнил Эйнштейн, когда стыковка прошла без сбоев.
Временами реагируя слишком по-человечески, что было частью его тайной оперативной программы, Сет сморщил нос.
— Фу, как можно испортить мужское возбуждение. Неужели ты всегда должен быть таким практичным?
— Несмотря на то, что наши нано-боты могут излечить большинство болезней, никогда не стоит забывать военные или эволюционные разработки, которые могут вывести из строя или навредить. Каждый раз, когда происходит обмен жидкостями, существует вероятность заражения.
