- Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа…

- Вот тебе и тяпа, - бросил Кент и стащил с головы шлем.

- Тяпа-тяпа-тяпа-тяпа…

В первый раз он показался перед Миланье без шлема и…

И ничего.

Миланье уже предполагала, кого может увидеть. И пусть он был интересен с точки зрения чего-то нового, однако точно не мог удивить. Обычная лысая, как валун, голова. Ни изящности черт лица, как у демонов, ни острого ума в глазах. Просто камень с лицом. По правой стороне лица виднелись горизонтальные шрамы, словно в своё время он на полном ходу споткнулся и упал, проскользив лицом по земле. А ещё небольшой бугор на темени.

Миланье была даже немного разочарована. На мгновение она даже забыла о холоде, который так нещадно атаковал её.

Но Кенту было плевать.

Он не считал себя красавцем. Ему было плевать, как его видят другие, будь это девушки, друзья, знакомые. Кент жил своей странной жизнью в своём не менее странном внутреннем мире. И дела до того, что думает о нём внешний мир, ему не было, включая и мнение окружающих. Он здесь, его дело – война. Его задача – убивать. Больше ничего его не волновало.

Сейчас он бродил по месту, где они остановились, собирая сухие листья в кучу, набирал веток, готовил место для ночёвки. Кент сомневался, что это согреет, но всё лучше, чем на холодной земле.

Миланье молча наблюдала за ним, всё так же сидя на попе там, где упала. Наблюдала с детским интересом, как бы ни пыталась при этом вести себя взросло.

Он делает костёр? Собирает хворост для костра?

То, что он пытается устроить ночлег, до неё не доходило. Не знала, как его делают, и подумала, что он просто собирает хворост, чтобы потом ночью не бегать по лесу и не искать его. Однако всё же робко протянула руки, когда малум отвернулся, и схватила горсть листьев.

Я тоже внесу свою лепту! – подумала она и в этот момент даже немного обрадовалась возможности показать себя. – Я разожгу костёр! В этот раз точно всё получится!

Неожиданное желание помочь ему разгорелось в ней. Миланье, как и свойственно некоторым детям, искренне верила в свои силы (до тех пор, пока не провалится с грохотом). Предвкушала, как сможет разжечь костёр, как изумлённо на неё будет смотреть этот малум, ведь не каждому демону была дана магия. Уже представляя, как её будет восхвалять этот малум. Признает её.

Да, именно признание оказалось наиболее заманчивой наградой среди прочего. Потому что ребёнок всегда хочет показать себя взрослым.

Целеустремлённость Миланье не знала границ. И тот факт, что магия у неё до сих пор не проявилась, нисколько её не смущал.

Для многих демонов, предрасположенных к магии, момент, когда ребёнок проявляет свою первую сил, был равносилен первому сказанному слову, первому шагу или убитому противнику в поединке. Этот повод служил предметом праздничного вечера, и родители заботились, чтобы об этом узнали остальные демоны. И чем раньше ребёнок их проявлял, тем больше гордились им родители и тем громче рассказывали об этом, так как зачастую это служило признаком силы. Большая сила – большие связи, всё просто, как дважды два.

И Миланье пока была единственной из дочерей госпожи Пеймон, у кого магия так и не проявилась.

Но именно сегодня…

Да, именно сегодня у меня получится.

Она сложила ладони перед горстью листьев. Теперь со стороны она выглядела как та, которая грела руки у невидимого огня.

Именно так и подумал Кент, собирая валежник, чтобы сделать подобие палатки, где можно будет укрыться от иногда налетающего ветра. Девочка выглядела так жалко и жалобно, словно полоумная, которая надеется на чудо, что у него скрипнуло сердце. Но он не подозревал ни на мгновение, какие усилия прикладывает Миланье, чтобы у неё получилась хотя бы искра – одно из первых проявлений силы.

К тому моменту, как она замёрзла до кончиков ушей, Кент успел сделать жалкое подобие места для ночёвки, которое смогло бы укрыть их.

Он подошёл, присел на корточки напротив неё и щёлкнул пальцами перед её носом. Она слегка вздрогнула, посмотрела на него исподлобья, и вновь устремила взгляд на листья.

- И долго ты об листья греться будешь? - поинтересовался он беззлобно. Его голос, низкий и грубоватый, почему-то заставил её вновь глянуть на него, но в ответ он услышал лишь…

Пыхтение.

Девочка просто пыхтела, словно чайник, и не смотря на сегодняшний холод, Кент видел, что с неё даже капает пот. Словно силой мысли она пыталась разогреть саму себя. И у неё в этом явно наблюдался прогресс. Если так продолжится, то Кент предположил, что сможет использовать её как маленькую переносную грелку.

Она как самовар прямо.

И всё же что она делала? Колдовала?

Возможно.

Может для неё это еда или что-то подобное?

Кент откинул эту идею практически сразу.

Может она просто больная на голову?

Эта мысль задержалась в его голове подольше, однако он пришёл к выводу, что это навряд ли. Только если она рехнулась прямо сейчас. Ведь до этого она показывала зачатки разума, верно?

Но найти объяснения Кент так и не смог. Просто сидел напротив неё, наблюдая. То, что он смог понять за время, проведённое в этом мире – наблюдение иногда лучше, чем тыканье палкой. По крайней мере, тебя не сожрут, как это стало с его товарищем. Выковыривать его пережёванные останки из кишок той твари было тем ещё удовольствием.

К тому же догадки были не самой сильной стороной Кента. Он был скорее человеком действия – он наблюдал, он запоминал, он убивал. Остальное оставлял на тех, кто действительно мог думать и понимать, разрабатывать и писать ему инструкции, которыми он и пользовался в походе.

А так как здесь инструкций не было, Кент делал то, что умел – наблюдал, чтобы понять.

Однако для Миланье его взгляд был подобен словам. Словно он говорил:

Ну давай же, покажи мне, что ты умеешь. Удиви меня. Или ты даже не обладаешь магией?

Да, она уже слышала ухмылку в его словах (хотя он даже слова не сказал), она представляла, как он будет над ней смеяться, когда ничего не выйдет. И её уверенность в своих силах падала довольно быстро. Она боялась услышать то, что её пугало. То, что она иногда слышала о себе от других.

Высший демон и без магии.

Как ребёнку, Миланье было достаточно лишь повода, чтоб её страхи вышли наружу и приобрели свою реальность. Чтоб воображение приписало всему свой собственный смысл, продиктованный стыдом и неуверенностью. Но Миланье не была бы упрямым ребёнком, если бы такое смогло подорвать её если не уверенность в себе, то упёртость.

Потому они лишь хмуро упёрлась взглядом в листву, надув щёки и стараясь сделать всё так, как её учила родная мать.

Она даже перестала чувствовать холод. Словно тепло внутри её тела с каждой минутой её попытки выдать хотя бы искру становилось всё сильнее. Хотя по-настоящему Миланье так сосредоточилась, что просто перестала его замечать.

Если бы она сейчас видела себя со стороны, то сразу бы заметила, как её глаза стали как будто немного ярче. Словно внутри включились слабенькие, едва горящие лампочки. Очень редкое явление для демонов, чтобы магия проявлялась именно таким образом.

Заметил это и Кент. Настороженно всматривался в её лицо, переводя взгляд на руки. До него…

Нет, не дошло. Этот человек был не из догадливых, это уж точно.

Он просто насторожился, ожидая какого-нибудь чуда и гадая – порвёт их на части или нет.

И чудо произошло.

И нет, их не порвало, вопреки опасениям Кента.

В какое-то мгновение едва заметные искры, как от бенгальских огней, вылетели из ладоней Миланье, упали на листья и потухли. Костра не получилось, листья не вспыхнули.

Но это была магия. Пусть слабая, пусть неэффективная, но магия. Это была сила. И она проявилась у Миланье.

Девчушка едва сдержалась, чтоб не посмотреть сейчас на малума взглядом, полным гордости и плещущегося через край самомнения.

Я смогла. Я… Я сделала это! Я та, кто обладает магией! Титаны великие, я та самая, кто может управлять силой! Я смогу вернуться с гордо поднятой головой, словно те люди из сказок, что уходили в странствия и возвращались с силой! Мама будет гордиться мной! Я словно… словно…