Нечай и его ровесники, естественно, лучше усваивали не только рукомашество, но и те знания о работах спецслужб, которые Олег получил от чтения соответствующих книг и просмотров фильмов. У них были более податливые ко всему новому мозги. Но вот характеры, их надо вырабатывать годами. Да ещё этот чёртов спермотоксикоз у некоторых.

– Так, встали! – скомандовал Олег. – Уля, иди умывайся, а то ты стала похожа на мышь мокрую, а тебе, полковник и барон, вообще не пристало так себя вести.

Услышав про сравнение себя с мышью, Уля невольно фыркнула, но с колен вставать не стала, как и её обольститель.

– Олег, ну правда, ну прости, – она вытерла слёзы рукавом, позабыв всё, чему её учила Гортензия. – Мы действительно хотели тебе всё рассказать. Олег, братик, мне стыдно, что я тебе не говорила ничего. Честное слово.

Дальше всё пошло практически по канонам мыльных опер. Олег, уже теперь окончательно успокоившись, немного ещё поругал для порядка влюблённую парочку, но в итоге сменил гнев на милость, получив клятвенные заверения от обоих, что такого больше не повторится и скрывать они от него ничего не будут.

Когда всё успокоилось, за столом в приёмной кашлянул Клейн.

– Если вы всё выяснили, то позвольте вам напомнить, господин граф, что вы собирались ехать в штаб армии, – напомнил адъютант, – у вас там назначено совещание.

Олег посмотрел за окно и увидел, что солнце уже подходило к полудню. Вздохнув, мысленно пожалел, что его попытки изобрести маятниковые часы, так ни к чему и не привели.

– Я с тобой, Клейн, ещё поговорю, – с угрозой в голосе сказала адъютанту Уля.

– А мы уже слёзки вытерли, с братцем помирились и теперь начинаем угрожать сотрудникам, честно выполняющим свой долг.

Этими словами Олегу в этот раз удалось смутить Улю.

– Извини, Клейн. Я была не права, – нашла в себе силы извиниться виконтесса.

Клейн только коротко поклонился, а Олег сказал:

– Взрослеешь.

В штабе армии Олега, приехавшего туда с влюблённой парочкой, ждал весь его главный командный состав, кроме командира второго пехотного полка барона Волма Ньетера, чей полк расположился на зимних квартирах в графстве Шотел.

В просторном, на четыре окна, совещательном зале на левой стене был натянут большой отрез толстой льняной ткани с картой Винора и соседних государств. По центру зала находился вытянутый почти на всю его длину овальный стол, вокруг которого расположились двадцать обшитых кожей высокого качества кресел, большей частью к моменту прихода Олега не занятых.

Кроме самого командующего армией генерала Чека Палена и полковника Торма Хорнера, на совещание прибыли: командир гвардейского полка барон Шерез Ретер, командир первого егерского полка баронесса Рита Сенер, командир второго егерского полка барон Асер Дениз, первого и третьего пехотных полков барон Женк Орвин и ставшая баронессой, получив один из замков в графстве Шотел, бывшая наёмница и помощница Риты – Кабрина Тувал.

Ещё одним участником совещания был бывший геронийский генерал граф ри Крет, несправедливо обвинённый королём Толером в государственной измене, хотя вся вина генерала заключалась в том, что армия Геронии, столкнувшись с новыми формами ведения боевых действий её противником, оказалась неспособной ничего этому противопоставить.

Но королю Геронии оказалось удобно свалить всю вину за поражение на мифическое предательство обычного служаки.

Семья, начиная с его старшего сына – придворного лизоблюда, от него отреклась и унаследовала его графство. Самому генералу, предупреждённому оставшимися в столице друзьями, удалось бежать в Бирман вместе с оставшимися ему преданными офицерами, сержантами и солдатами, многим из которых тоже грозил трибунал, и таковых набралось почти полторы сотни.

Бирманская королева Иргония беглецам была не сильно рада – ри Крет в своё время доставил ей немало неприятностей. Впрочем, мстить им она не стала, но и на службу к себе не взяла.

Олег, узнав об этих обстоятельствах и испытывая острую нужду в опытных вояках, предложил графу возглавить формируемый кавалерийский полк, на что тот не без колебаний согласился. Вместе с ним к Олегу поступили на службу и бежавшие с ри Кретом воины.

«Я по гарнизонам и войнам болтался, а детей жена воспитывала. Вот и выросло то, что выросло», – объяснял Олегу граф поведение своих двух сыновей и дочери, отрёкшихся от отца, зато сохранивших себе доходы от графства.

Теперь ри Крет командовал первым и пока единственным у Олега кавалерийским полком. Пришедших с ним вояк Олег распихал на всякий случай по другим пехотным полкам.

– Всем здравствуйте, – приветствовал он своих командиров. – Садитесь, давайте без долгих вступлений. Чек? Торм?

Командующий посмотрел на своего начальника штаба, и тот поднялся.

– Если позволите, граф, доложу я, – начал он и, заметив кивок Олега, продолжил: – Мы обдумали то, что нам сообщили Нечай и Агрий, в общем, мы, думаю, сможем и при вашем отсутствии надрать задницы наёмникам растинцев. Только нам надо готовить дополнительные силы.

– Да ты сиди, Торм, к чему этот официоз? Все свои, – сказал Олег. – И давай определимся, чего мы ждём, на что рассчитываем и какие дополнительные силы нам нужны.

Ситуация, на первый взгляд, не была слишком сложной. Единственным недостатком его армии Олег и его командиры считали недостаточный по сравнению с наёмниками боевой опыт. Зато во всем остальном были сплошные плюсы.

У графа ри Шотела, барона Ферма «под ружьём» было семь полков нового строя, которые заведомо превосходили любые полки, хоть имперские, хоть королевские. Их преимущество было в новой лучшей организации; в однообразном и качественном вооружении – механические кузни работали, что называется, день и ночь, штампуя латные доспехи; и в более высокой физической подготовке.

Олег никогда не служил в армии, хотя военная кафедра у него всё же была за плечами, но устройство полосы препятствий он примерно представлял.

Идея с полосой препятствий, вброшенная в массы, а массы состояли из Чека, Торма и Шереза, была с энтузиазмом подхвачена, творчески переработана и дополнена всякими чучелами и манекенами для отработки ударов мечами и копьями.

Занятия шли целыми днями, перемежаясь поединками и спаррингами, как один на один, так и подразделение на подразделение.

Раненых и травмированных лечила как виконтесса, так и сам граф, заодно излечивая и от доставшихся с доармейской жизни болячек.

Отдельно сам граф ри Шотел проводил занятия с юношами и девушками, которых готовил по программе ассасинов, хотя и называл их ниндзя, после чего те продолжали службу и тренировки в егерских полках. Правда, наиболее способные отбирались на службу в разведку к Агрию и контрразведку к Нечаю.

Численное превосходство при любом раскладе было за Олегом. Кроме полков, общей численностью свыше десяти тысяч человек, он мог мобилизовать ополчение городов и поселений, а это, считай, ещё двадцать тысяч, пусть и плохо вооружённых и слабо обученных. А ещё было свыше полутора тысяч стражников комендатур и два инженерных батальона.

У Олега под рукой было девяносто четыре войсковых мага, из которых тридцать один имел резервы выше среднего уровня.

Офицеры долго спорили, стоит или не стоит отзывать из Шотела полк Ньетера. Олег в спор не вмешивался, стараясь, как обычно, занять позицию стороннего наблюдателя. Но слушал внимательно.

– Агрий сказал, что за наёмниками Болза корабли отправились за два дня до того, как его человек уехал из Растина, – Чек задумчиво постукивал по столу костяшками пальцев. – Получается, что легион или подплывает, или уже высаживается на берег где-нибудь возле Растина.

– В легионе никогда больше двенадцати баталий не было, – напомнил Торм, – это чуть больше шести тысяч. С учётом уже имеющихся семи полков наёмников, у растинцев под рукой окажется около тринадцати тысяч. Маловато против нас.

Полки наёмников были организованы во многом как и королевские, то есть насчитывали десять сотен пехоты, полтора десятка магов плюс некомбатанты обоза, чаще всего из рабов. Иногда в полку могла быть кавалерийская рота.