Джун Вуд потёрла лицо и особенно глаза. Сделалось как-то грустно, что даже рыба, хоть и в тесте, а по-французски! А вот этот мальчик напротив, наверное, очень мил с теми, кто ему нравится…
Кирилл Тан не такой. Он любит одиночество и не любит людей. А ещё он любит спать и охотиться. И, как все коты, лизать яйца… хорошо, что не куриные. Потому что потом их будет не очень-то в тесто… Совсем не по-французски получится. Или, наоборот — как раз по-французски?..
Молодой человек выглядел безучастным к происходящему, на его лице почти не отражались эмоции. Он был до худощавости стройным.
«Эх, подкормить бы его!» — подумала Джун Вуд.
Молодой человек, которому Джун Вуд придумала имя Кирилл Тан, заметил её пристальный взгляд и принялся как бы между прочим осматривать свою одежду.
Убедившись, что всё в порядке, он постарался мысленно отстраниться, отгородиться равнодушием и пофигизмом.
Но с Джун Вуд такие номера никогда не проходили. Что-что, а заинтересовать человека она умела.
Так и тут. Едва рядом с молодым человеком освободилось место, как Джун Вуд пересела к нему поближе и произнесла, как бы извиняясь, но с еле сдерживаемым придыханием:
— Извините, пожалуйста! Я обычно так не знакомлюсь с людьми… — Ему незачем было знать, что она именно так и знакомится. — Дело в том, что я пишу роман, а вы очень похожи на моего антагониста.
Молодой человек думал несколько секунд. Потом спросил:
— А это кто?
— Это принц! — с улыбкой прошептала Джун Вуд. Раз молодой человек начал спрашивать, значит, дальше всё пойдёт как по маслу. — И не просто принц! — добавила она восхищённо. — Он принц кошачьего племени! Он выглядит, как человек, только у него есть кошачьи ушки и хвост, причём шерсть такого же цвета, как волосы на голове. Как ваши волосы… То есть иссиня-чёрные.
— Но у меня волосы не иссиня-чёрные, — попробовал возразить молодой человек, но Джун Вуд с улыбкой протянула ему зеркальце.
Молодой человек с ужасом уставился на своё отражение и, не веря глазам, потрогал внезапно отросшую до плеч густую шевелюру иссиня-чёрного цвета. Подняв руку, он нащупал кошачьи ушки и не нащупал своих, даденых при рождении… Потом с не меньшим ужасом уставился на кисти рук — пальцы стали тоньше и длиннее, ногти начали напоминать когти.
Он вскочил с сиденья…
Джун Вуд залюбовалась — его тело было гибким, поджарым.
Отпрыгнув от Джун Вуд, молодой человек зашипел — в точности, как Кирилл Тан из романа о Бэле.
— Что вы со мной сделали?!
От безучастности не осталось и следа.
Джун Вуд невинно улыбнулась и сказала:
— Я? Ничего… Я ж говорю, вы на антагониста из моего романа похожи.
— Какой, к чёрту, роман? — Возмущению молодого человека не было предела.
— Фентезийный, — ответила Джун Вуд, словно посвятила своего нечаянного попутчика в тайну миров.
Молодой человек застонал, но, увидев, что пассажиры начали с опаской поглядывать на него, снова сел.
— Что же мне теперь делать? — бессильно спросил он.
— Идти на войну, — ответила Джун Вуд так, словно она точно знала, что он спросит, и приготовила ответ заранее.
— На какую войну?! — Молодой человек был в отчаянии.
— С захватчиками!.. Соседнее государство вероломно напало!.. Нарушило мирный договор…
Молодой человек застонал и обхватил голову руками.
— Но есть одна проблема, — невинно добавила Джун Вуд.
— Да вы что?! И какая же?! — спросил он и поднял глаза на Джун Вуд. Взгляд его вопил: «Какая на хрен проблема?! Мне что, проблем мало, что ли?!»
Но Джун Вуд не так-то легко было сбить с толку.
Улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой, она заговорщицки произнесла:
— Бэла!..
— Бэла? — Всё внимание молодого человека принадлежало теперь только Джун Вуд. — Какая Бэла?!
— Ваша жена! — победно заявила теперь уже точно топовая писательница. — Ей не хватает вашего внимания.
— Но я не женат и не собираюсь жениться!
Джун Вуд снисходительно посмотрела на него и торжественно произнесла:
— А тут ничего не поделаешь! Придётся жениться!
— Но я не могу жениться! — с горечью признался молодой человек. — Я гей.
Джун Вуд усмехнулась этому внезапному каминг-ауту — на что только не идут мужчины, чтобы не выполнять свой супружеский долг! Она ласково погладила молодого человека по плечу и успокаивающе произнесла:
— Это не страшно! Рядом с Бэлой ещё ни один мужчина не остался геем. В том смысле, что даже самые закоренелые геи рядом с Бэлой вспоминают, что они мужчины!
Молодой человек с ужасом посмотрел на Джун Вуд и вдруг заплакал.
Она по-матерински обняла его и, почёсывая за мохнатым, кошачьим ушком, поглаживая по длинным волосам, зашептала:
— Ну что ты, глупенький! Быть принцем кошачьего племени очень почётно! У тебя знаешь какая армия?! Собаку порвут, не то что противника! И дворец у тебя на горе стоит, весь цветами увит… Птички поют… те, которых солдаты ещё не поймали и не съели. Они вообще у тебя неприхотливые — охотники! Все мышеловы! А Бэла, она славная, только несчастная… У неё муж в командировку на целый месяц уехал! А она хорошая жена, мужу не изменяет! А секса-то хочется! Вот и бросается на людей почём зря, романы пишет… Но ты не бойся! С тобой всё будет хорошо! Победишь врагов, вернёшься к своей Бэле и забудешь, что гей — как страшный сон!
Молодой человек всхлипывал…
Джун Вуд его успокаивала…
Он всхлипывал…
Она успокаивала…
Он всхлипывал…
А потом замурчал…
Потому что всем котам нравится, когда их гладят за ушком.
Он был хороший, этот новый принц! С ним новый роман обрёл небывалую глубину и чувственность, и он наверняка очень понравится читательницам… Да и читателям-геям должен понравиться. А может, и не геям тоже… Потому что какая на фиг разница, когда толерантность.
Из задумчивости Джун Вуд вывел электронный голос: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция „Динамо“. Выход через левую дверь».
Женщина огляделась. В вагоне осталось совсем мало людей. Она, четверо тинэйджеров неопределённой сексуальной ориентации в том конце вагона да молодой человек напротив. Он был в длинном чёрном плаще, который, расшиперившись, приоткрывал колени, поверху лежали руки с длинными нервными пальцами. Его лицо было правильной формы, глаза большие, нос, наоборот, небольшой и аккуратный, губы чувственные… В его обычных (!) ушах торчали наушники, глаза были прикрыты, и только по подёргиваниям пальцев было понятно, что он не спит, а слушает музыку.
Джун Вуд встала и подошла к двери.
Поезд метро плавно въехал в станцию и остановился. Двери открылись с другой стороны. Джун Вуд чертыхнулась и вышла. Дверь позади неё закрылась, и поезд с воем унёс принца кошачьего племени и бессменного мужа Бэлы в подземелье…
Джун Вуд поднялась на эскалаторе и вышла на улицу. Глотнула свежего воздуха и пошла.
Остановилась она, когда упёрлась в неприметное здание с хорошо знакомой мелкой вывеской с неразборчивым шрифтом — музей эротики. Постояла несколько минут, рассматривая вывеску, потом плюнула и пошла искать супермаркет, обдумывая по дороге: чего бы приготовить на ужин? Котлеты с грибами в картофельной шубе или куриные ножки с соусом терияки в духовке? Нет, лучше соте из куриных грудок с томатами, маслинами и белым вином… Или нет! Лучше всего спагетти из цукини с чесноком и мёдом.
Для спагетти потребуется: один цукини, четыре-пять зубчиков чеснока, одна чайная ложка мёда, перец чили по вкусу, паприка, соль, растительное масло — две столовые ложки.
Чеснок почистить и нарезать. На сковороде разогреть растительное масло и обжарить в неём чеснок — буквально несколько секунд, чтобы он поделился своим ароматом. Затем добавить парику и перец чили по желанию и по вкусу. Слегка обжарить. Добавить цукини, натёртый на тёрке для корейской морковки, и перемешать. Солить по вкусу, опять перемешать и добавить мёд.
Как только цукини начнёт выделять сок, опрокинуть на дуршлаг. После того как вся жидкость стечёт, можно переложить спагетти на тарелку.
