Читатель: 53 раза менял имя и фамилию, поэтому легче называть его читателем. Внешние характеристики: первая жертва автора, в тот раз он еще не был настолько жесток, как сейчас, поэтому изуродовать внешние характеристики читателя, чтобы тот походил на него. Психологические характеристики: наблюдались мазохистские предпочтения, с 16 лет ежегодно осматривался психиатром, были найдены шизофренические черты, но не доказаны, так как у другого психиатра оказался совершенно нормальным, а у третьего- опять шизофреником. Возможны актерские способности на запредельном уровне. Имеет аллергию на рыбий жир, так как узнав, что тот полезен, употребил за вечер 20 упаковок, врачи не смогли его спасти, так как он смотрел, как автор их обезглавливает. Стесняется своего полового члена настолько, что писает и какает в штанах. Его можно легко узнать по этой ситуации. Если встретите человека в грязных штанах, бегите. Но ни за что не бегите налево, автор всегда наступает с этой стороны.
Кто же «я» такой: я первый и последний, кто знает их лично, самая главная их мишень. Я пишу о них книгу, чтобы поймать. Извините, повествование часто будет прерываться, переворачиваться на макулатуру, чтобы подорвать их самолюбие. Мне не важна творческая ценность этой книги, мне важна месть, и чтобы вас не запутать, признаюсь, часто буду описывать страдания от творческой неполноценности, но это чтобы запутать злодеев. Не поймите меня неправильно, я знаю их около двух с половиной лет, и они должны получить с полна за то, что натворили со мной, во всех своих неуспехах я виню только их, и немудрено, они террористы. Я около пяти лет замирал в заточении с 1965 по 1974 года, с 1967 по 1971 года манекен занимал мою роль, поэтому принято считать, что я был в плену 5 лет, у них была дача в тропической стране, они каждые выходные туда приезжали под маской, что надо собрать ягодку, под землей был бункер, что не спасет души при ядерной зиме, там меня связали жгутами, использовался в виде рогатки, но целились всегда в меня, они точечно попадали в эмоции, дох эмоционально, вспоминал прошлое, от которых я плакал и от которых смеялся, с холодным сердцем, снаряд попадал по интеллекту, тупел, не мог вспомнить прошлого, сохранили лишь кожу да кости без опыта, а потом отпускали, как только я восстанавливался, а материя имеет способность насыщаться душой, меня ловили и снова в клетку, это было 8 раз, я укрывался, где угодно, но без толку, хороший охотник всегда отыщет дичь, даже среди деревьев, где привычно она не бегает, даже в условиях, где не плодится популяция, даже если она была в красной книге, а потом неожиданно вычеркнулась. И хоть мне все заявляли, что их больше нет, что это всего лишь фобия, стоит забыть и начать жизнь с чистого листа, я точно знаю, что этот лист кто-то уже расписал. Сегодня правила меняются, я становлюсь охотником. 9 раза не будет.
Хочется спать… Недавно сон, не помню. Бы рассказал. Помню? Если вспомню. Но чует интуиция, что не вспомню, но еще больше чует разум, что вспомню, но еще больше чует что-то, что нужно опять лечь спать. Такими словами начинается один из главных романов XXI века. История которого смогла ногтями зацепить душу ни одного поколения и, наверное, зацепит еще больше. Эта история заставляла людей совершать безумные поступки: кто-то рожал, читая ее, кто-то убивал, не дочитав и начала. Факт остается фактом, понять, как она могла прийти в голову сразу нескольким людям, не употреблявшим ни разу наркотических препаратов, сложно. В каком-то интервью года так два назад они признавались, что к ним приходил Бог. Но на вопрос, как тот выглядит (Мы, конечно, знаем, что он нематериален, но знают ли они?) они убегали куда-то вдаль. После чего их никто и нигде не видел. Умерли те или живут где-то в лесу-одна из основных загадок на следующие сто лет. Слава ветрам, что сейчас люди существуют по 1000 с лишним лет, и время их так стачивает, что они не уходят в бесконечную беспредметность, как раньше, а становятся ветрами, бороздящими бесконечную вселенную. Но факт остается фактом, эта история смогла обезумить и их. А начинается она такими словами, такими абзацами, такими страницами, такими главами и такими книгами:
Эта история, в которой есть абсолютно все, но не всеобщая, произошла однажды одной далекой-далекой, однако, незаметной зимой. (Только после десятого раза, как прочитал это, понял, что «далекой-далекой» может быть отсылкой к фильму «Звездные войны»). А если точнее, это было 22 декабря 2018 года. Снежная часть года была настолько незаметной, что запомнилась лишь тем, что в это время автор книги «Мир говна» только-только начинал ее писать. («Только-только» есть в фильмах «Звездные войны»?). Неизвестно, писал он ее 10 лет или 20, а может быть пара-стопка дней… Все возможно, но неизвестно, так как то, что вы успели прочитать, автор только успел написать и не знает, что будет через 0 или 20 лет… Единственные, кто знает, что нас ждет в будущем, это вы. Я бы наорал на вас за. Проступку моему есть объяснение: я вас совершенно не знаю и при этом у вас есть право решать, какое у меня будет будущее. Создавайте свое, в мое не лести. Но так как вы все равно продолжите знать, что нас ждет впереди, поэтому, прошу, подсказывайте. Узнав этот факт, еще больше интересно, загадочно и неповторимо, но сложно, невыносимо, тягостно окунуться с головой в этот интересный, загадочный, неповторимый и сложный мир Мир Говна. Буууум. («Буууум» написан просто так)
Так вот, эта история началась неповторимой и загадочной, легкой зимой 2018 года. История создания книги, а не история из книги. (мы уже можем понять, что наш автор не так уж и прост, а даже, по мнению многих читателей, в разы талантливей и грациозней гениев русской классики, тех же Толстого или Ван Гога. (Я бы лег спать, но и так много спал. Надо писать книгу, но очень хочется спать). (Как же не нужно писать все то, что я пишу в скобках… Но так хочется!). (Все, что в скобках никак не принадлежит повествованию). (Такая вседозволенность…). (а сейчас я после точки напишу предложение с маленькой буквы!). (И опять так же напишу!).
Ночь. Представьте в своей голове, как выглядит. Представляю, как разрезанную на половину луну, вокруг которой маленькие звездочки, ниже которых – темнота, но, если повнимательней приглядеться, можно увидеть одеяло и подушку.
Ночь. Он уже почти засыпает (я бы написал «почти заснул», так грамотней, но в даль от себя кидаю все людские правила. Убегать от правил-прибегать к эмоциям.) в своей уютной постельке, которую он до этого прогревал часами, не вылезая из нее ни разу для максимального комфорта. (Спойлер? Это ты? «Да, это я» – ответил спойлер). В комнате наступила вечная мгла и тишина. Он смог об этом позаботился (лучше бы звучало «он позаботился об этом», но такую фразу можно услышать в любом фильме.). Никакие раздражители, никакие вредители, никакие водители не должны помешать его сну! (Вам не показалось, в прошлой скобочной фразе присутствует картина члена.). (И в этой тоже.). Даже вы, твари, не пытайтесь ему мешать! Я не хотел вас обидеть, так вышло. Снова извинюсь за эту выходку. Мне так стыдно. Извините. Мои щеки горят. Извините. Мои глаза слезятся и сгорели. Извините. Мои зубы сгорели. Извините. Вы меня прощаете? Я больше так не буду.
И если даже вы не должны его тревожить, давайте в другое место переместимся? Давайте я расскажу историю о чем-то другом, потому что он должен спать, как и запланировал, всю неделю без остановок. Но что-то пошло не так… Он все-таки вылез из своей постельки? Нет… Он сказал кому-то: «Нет»? Нет… Но что тогда? Что?? Что???? А я вам говорил, нужно было уходить…
Кто-то разбил его окно камнем, а затем и телом… Сон, который он так долго выжидал, испорчен во веки веков. Если кто-то в этом рассказе разбил окно, то значит мы ни в чем не виноваты! Он вынужден был встань из кровати и пойти к окну, а как мы помним, при обычных обстоятельствах, только глупец способен расторгнуть все отношения с ней. С той, что так тепла и уютна. С той, что так желанна и любима. С той, что никогда не предаст. А если и предаст, то только по ошибке! Но он не глупец… Серьезно же, интересно, что там с окном случилось. Вы представили это в своей голове? Как? Лично я это представляю, как что-то похожее на грехопадение. Такими словами заканчивается середина третьего абзаца главного романа XX века.
