В Европе шла война, и страницы газет, которые папа, дядя Володя или дедушка всегда читали вслух, каждый день сообщали о том, что происходило на фронтах, какая ещё страна уступила натиску гитлеровских войск. Кинофильмы тоже начинались с документальной хроники; самой интересной, конечно же, была та, что про войну. Андрюшка, замирая и покрываясь мурашками, смотрел, как с самолётов на мирные города сыпались бомбы. Он пока не очень понимал, кто, против кого и зачем воюет, но, как и почти всякий мальчишка, думал не о жертвах и разрушениях, а о том, каким бы героем он себя показал и всех спас.

– На земле, в небесах и на море наш напев и могуч, и суров, – шёпотом запел Андрюшка популярную песню, слегка вздрагивая от раскатов грома.

Если завтра война,

Если завтра в поход –

Будь сегодня к походу готов!

Полетит самолёт, застрочит пулемёт,

Загрохочут могучие танки,

И линкоры пойдут, и пехота пойдёт,

И помчатся лихие тачанки…

– Ш-ш-ш, – сонно пробормотала сестра, погладила прижавшихся к ней, взволнованных грозой питомцев и крепче обняла Андрюшку, – народ разбудишь.

«Народ» спал по-походному – на уложенных рядом матрасах – и состоял из их родителей – Леонида и Тамары; маминого брата – дяди Володи (для арены – Вольдемара) и дедушки – папиного папы, на афишах значившегося Артуром Бенедиктовичем Масличным. Каждый из них владел несколькими цирковыми специальностями. Например, папа Леонид был силовым акробатом, удерживая на своих плечах внушительную пирамиду: своего шурина, жену и сына, а также с лёгкостью жонглировал тяжеленными гирями и поднимал на бис двухместную скамью с сидящими на ней взрослыми зрителями. Мама, помимо акробатики, изящно и ловко ходила по канату и ассистировала брату, который в дополнение к акробатическим этюдам развлекал публику фокусами и метанием ножей. Дедушка тоже выполнял несколько функций: был и режиссёром, и администратором, и автором интермедий, и шпрехшталмейстером (так называется в цирке тот, кто ведёт представление, от немецкого Sprechstallmeister. – О.М.), и ковёрным. А потому в число его достоинств входило умение быстро переодеваться и превращаться из элегантного ведущего в чёрном фраке с манишкой – в клоуна в разноцветных одёжках, растрёпанном рыжем парике, с накладным носом и яркими пятнами на щеках. Так что к концу представления лицо шпрехшталмейстера выглядело гораздо более красным, чем в начале (в спешке плохо отмывались румяна).

Их семейный цирк – цирк Масличных – собирался вместе лишь на лето (в остальные три времени года все работали по контракту в каком-нибудь шапито) и колесил на стареньком грузовике (водителем которого был дядя Володя) от села к селу, от деревни к деревне, заезжая туда, куда не заглядывали труппы побольше и посолидней. Выступали где придётся, в зависимости от обстоятельств: то на сцене Дома культуры, то в зале бывшего барского особняка, то в большой армейской палатке, как вчера, например.

Был в их цирке ещё Аслан, настоящий джигит. Черкес по национальности, не связанный ни с кем из них родственными узами, он спокойно относился к тому, что на летнее время становился Масличным. Аслан обычно следовал рядом с грузовиком (а чаще впереди, так как его иноходцу-скакуну преодолевать сельское бездорожье было проще, чем представителю технического прогресса). И спал он на открытом воздухе, чтобы не расставаться со своим жеребцом Бахтаром. Аслан был настоящим украшением труппы. Тёмно-русый и синеглазый, как большинство представителей его народа, он всегда (уже на улице) завершал представление, сначала пуская Бахтара красивой иноходью, а затем демонстрируя восхищённой публике невероятную джигитовку: на полном скаку с завязанными глазами пролезал под брюхом жеребца; вертелся, словно винт самолёта, вокруг его шеи; лёжа животом на седле, делал полный оборот сначала по часовой, а потом против часовой стрелки. Но верхом шика был номер с хрустальными бокалами: Аслан выпрямлялся в полный рост на спине Бахтара, разводил руки в стороны, держа по бокалу, наполненному до самых краёв подкрашенной водой (чтобы зрители лучше видели, что они не пустые), и так галопировал круг за кругом на мчавшемся как ветер жеребце, не проливая ни капли!

Андрюшка подозревал, что сестра по уши влюблена в красавца-горца, а вот питает ли тот ответные чувства, догадаться было сложно. Если только предположить, что маленькие букетики полевых цветов, которые каждое утро появлялись у входа в палатку, адресовались именно Вальке, а собирал цветы именно Аслан…

Андрюшка зажмурился покрепче, стараясь вернуть прерванный грозой сон, но тот уже успел улетучиться. Мальчик немного покрутился под рукой сестры и, чтобы не прислушиваться к раскатам, которые становились всё ближе и звучали всё грознее, стал вспоминать вчерашнее представление и забавный случай, который произошёл под самый конец Валькиного номера. Зрителями, как и следовало полагать, были в основном пограничники. Офицеры пришли с семьями, а один почему-то со своей собакой. Чтобы никому не мешать, он расположился на самом краю скамьи около входа в армейскую палатку, выделенную руководством комендатуры специально для выступления цирка. Его овчарка с интересом уставилась на «арену». Неожиданно рядом с ней возник огромный беспородный пёс. Откуда он взялся, Андрюшка не понял, хотя как раз подглядывал за зрителями из-за бархатной занавески (когда-то бывшей скатертью, но уже несколько лет выполнявшей роль форганга), ему хотелось посмотреть, нравится ли серьёзным пограничникам цирковое представление. Овчарка словно ждала появления пса и тут же рванулась к нему. Военный, державший её за ошейник, не ожидал толчка и с грохотом свалился со скамейки. Шум напугал котов, Альфа и Рола, которые в тот момент галопировали каждый на своём пуделе, и они изо всех кошачьих сил вцепились в них когтями. Юв и Гал завизжали, оглушив зрителей, сидевших в первых рядах, и рассмешив всех остальных. Не смешно было разве что Валентине, так как она оказалась не готова к чрезвычайной ситуации и не знала, как вернуть номер в привычное русло. Положение спас дедушка, выудив из своего необъятного списка клоунских штучек несколько подходящих случаю шуток и прибауток. Даже Андрюшка заслушался и не увидел, куда делись собаки, вызвавшие такой переполох. Хорошо, что дядя Володя за пару месяцев до этого увлёкся съёмками на кинокамеру и фиксировал всё происходящее во время их представлений, кроме собственных номеров, разумеется. Чтобы восполнить этот пробел, он обещал научить десятилетнего племянника пользоваться камерой, но пока слишком дорожил ею и никому не доверял.

Андрюшкина мама приподняла голову, прислушалась к громовым раскатам и тоже обняла сына, так что ему стало жарко и неуютно под сплетением маминых и сестринских рук. Ещё и папа проснулся – небось вспомнил, что его отпрыск боится грозы. Хотя тот уже давно ничего не боялся. Разве что чуть-чуть опасался, что молния подожжёт палатку, когда все будут спать…

– Пусть бы мимо прошла, а то расквасит дорогу, не проедем, – озабоченно отозвался из своего угла Артур Бенедиктович и взглянул на часы (Андрюшка мечтал о таких же, «командирских»: на широком кожаном ремешке, с блестящим стальным корпусом и секундной стрелкой). – Половина пятого.

– Странная гроза, – подал голос Андрюшкин папа, – аж земля вздрагивает. И гул какой-то…

В палатку заглянул Аслан. «Наверное, услышал, что никто не спит и хочет Вальку с днём рождения поздравить!» – решил Андрюшка и открыл рот, чтобы опередить джигита и показать сестре, что он тоже помнит, какое сегодня число.

– Кажется, началась война, – немного растерянно произнёс Аслан…

Краткие комментарии для любознательных

Из оперативной сводки Генерального штаба Красной Армии № 01

на 10 ч 00 мин 22 июня 1941 г.

В 04.00 22 июня 1941 г. немцы без всякого повода совершили налёт на наши аэродромы и города и перешли границу наземными войсками…