— Не стоит. — тихо и очень холодно отрезаю я ставший противным голос матери, даже не в состоянии посмотреть в её глаза, — Лучше потрудись объяснить свою шлюшью натуру отцу.

Она замирает. Неотрывно застревает стеклянным взглядом на мне, позволяя истерике подступить к горлу.

Стою в ступоре от своих же слов. Разве могу я говорить такие вещи родному человеку? Видимо, сейчас это кажется мне как никогда правильным и обязательным.

Я кидаю последний тяжелый взгляд на бурлящего от злости Николая, разворачиваюсь и уже собираюсь уйти, как вдруг врезаюсь в пол подошвой из-за его голоса.

— Ты что себе, щенок, позволяешь? Мать шлюхой называть. Да молоко ещё на губах не обсохло, уже тявкает что-то. Лучше бы по-взрослому разобрался, сопляк. Ты такой же, как и твой осел-отец — бесстрашно отчитывает меня совершенно чужой человек, переходя то на рев, то на борзую речь.

Терпение, воспитание и самоконтроль летят в стену стеклянной вазой.

Разворачиваюсь и стремительно надвигаюсь на мужика. Он, видимо, этого не ожидает. Хватаю его под грудку и со всей силы опрокидываю на твердый пол, пропуская мимо ушей тупой, но громкий удар головы об поверхность.

— Вадим, прошу тебя, прекрати! — слышится голос матери, но я уже ничего не слышу. Шум везде: в ушах, глазах, в горле.

Удар твердого кулака приходится прямо по челюсти, когда я сажусь на мудака и начинаю неистово бить его везде, где только позволяет моё положение.

— Ты что творишь?! Ты же его убьешь!

Убью? Как сладко звучит это «убью». Да, я действительно очень хочу, чтобы этот человек умер. Умер, чтобы вся моя жизнь вернулась назад. Чтобы я вернулся с торжественного выпускного, оказался в одиноком доме и позже получил фото от мамы, где она сидит за столом с отцом и чуть пьяно улыбается с бокалом в руках.

Но как раньше уже никогда не будет.

Я останавливаюсь, когда понимаю, что рьяно избиваю ногами бессознательное тело в крови.

Волна прекращает захлёстывать меня с головой, я ненадолго прихожу в себя и замираю, пытаясь восстановить прежнее дыхание.

А дальше помню только громкий плач Алёны Взводовой, свои спешные сборы вещей и долгий путь в другой город, подальше отсюда.

***

В мгновение приходя в себя, долгим взглядом задерживаюсь на незнакомке. Теперь она не кажется мне такой привлекательной. Она мерзкая, похотливая и изменила мужу. Собиралась бросить семью ради нового члена… Алёна виновата…

— Вау… Как это мило, ну лад… — Климов хотел продолжить, но мой безумный огонь в груди начал гореть ещё рьянее.

— Не думал, что сюда будут сунуться сопляки и малявки, вроде вас, — я давил этих малолеток уверенным и агрессивным взглядом, он которого одна аж вздрогнула, — Зачем сунуть сюда свои детские попки, если ещё не созрели для подобных мероприятий? — последнее бросаю максимально грубо и отворачиваюсь, когда в глазах русоволосой вижу отрожение того рокового дня, заставляющего вены на лице вздуться, а руки напрячься. — Пускай валят, маленькие дуры…

Хочу уже было вырвать эту чертову рулетку и раздолбать её об этот пол, но как по щелчку замираю, когда до оглушенных агрессией ушных перепонок доносится этот нежный голос.

— Никакой перекрутки стрелки не будет! Я не знаю, что ещё не созрело у этого не очень уважаемого молодого человека, но я не отказывалась от участия! — волшебной дурманности голос заставил меня повернуться, оглядеть её черты лица вновь и вызвать странную ухмылку, — Если у тебя есть хоть какая-то частичка мозга, будь добр, прекрати говорить весь этот бред!

Замираю и не могу ничего понять. Уши мягко щекочет её невесомое картавое произношение некоторых букв и я буквально не могу пошевелиться.

Девчонка меня поражает. Даже бесит, но и это ощущение странно перерастает в умиление. Что это со мной? Про какое умиление я говорю? Видимо, так называемая… Алёна не слышала о том, кто будет метать и уверена в том, что сейчас ей всё сойдет с рук. Как бы не так.

— Очень самонадеянно дерзить человеку, который будет метать в тебя ножи. — не смог удержаться от едкого комментария, который в момент поставил милую выскочку на место.

По глазам вижу, что испугалась. Пусть боится. Пусть думает о том, как я промахнусь и метну нож прямо в её плоть.

Моя новоизбранная мишень совсем теряется от шума из толпы и тупит взгляд в пол.

— А что такое? Прежний пыл поугас? — с явным самодовольствием продолжаю я, всё никак не понимая мотивов своих слов. Что я тут устроил? Зачем довожу девчонку до дрожи?

Да потому что зовут её, как мою мать…

Она изменила… Бросила отца… Это всё неправильно…

— Вадим, может не стоит? — Кирилл пытается отговорить меня от безумного раунда, но мои глаза уже горят от пламени желания к этой Алёне.

— Миледи сама объявила о своём добровольном участии, так что начинаем.

Девчонка совсем потерянно семенит к мишени, где её цепляют наши ребята. Ну вот и всё, моя дорогая, ты в полной моей власти.

Вижу, что её взгляд испуганно осматривает меня, что приводит моё возбужденное сознание в ещё больший огонь.

Представляю, как провожу с этой малышкой ночь.

Первый клинок приземляется ей возле ног. В это время я быстро избавляю её от мешающей обуви, которая в моей спальне совсем ей ни к чему. Вижу, как она щурится, и представляю как она повторяет ту же эмоции и в моих фантазиях.

Следующее попадание приходится над головой бедняжки.

Довольно впиваюсь в её сладкие припухшие губы грубым поцелуем, направляя девушку рукой на макушке, углубляясь в горячий ротик проворным языком. Шея начинает неметь от наклона к её маленькому росту, но я терплю и перевожу ладони к краям её дурацкого свитера. Да, сейчас, в моих фантазиях, ты останешься такой же беззащитной, как и в реальности…

Шуршание со стороны слегка отвлекают меня от мыслей и я вижу вывалившуюся из толпы фигуру какого-то рыжего оленя, который разинув рот метает взгляд на мою мишень, на меня, но сделать ничего не может. Пропускаю его сопливый монолог мимо ушей и продолжаю.

Предпоследний клинок приземляется над плечом девушки, а в это время я припадаю голодным поцелуем к её груди. Малышка сладко вытягивается в пояснице, полностью доверяя мне своё тело. А я наслаждаюсь ею. Ох блять, какая же она сладкая на вкус!

Легким движением руки нож прилетает прямо между ног мишени и я рьяно загоняю в неё свой напряженный член, который растягивает Алёну и заставляет болезненно сморщить носик, вдыхая ртом новую порцию воздуха… Ещё движение и…

— Невероятно, все пять метаний в сантиметрах от тела! 32 балла! Молодец. — довольно объявляет Кирилл, вырывая меня из той сказки, которую вскоре с удовольствием планирую воплотить в жизнь.

Быстро выпрямляюсь, последний раз бросаю вызов глазами Алёне и, проходя пару шагов, оборачиваюсь на сопливую тираду того паренька с рогами, который внезапно меня ужасно разозлил. Успеваю заметить его мерзкие объятия с этой милашкой.

Быстро скрываюсь за дверью и долго не могу восстановить дыхание и бешеный стук сердца. Чувствую напряжение в паху и опустив взгляд, зажмуриваю веки. Стояк. Из-за чего это у меня такая бодрая реакция? Ну не из-за девчонки же. А может из-за мыслей о нашем тиктаническом сексе?

Быстро нахожу причину в двухчасовом отсутствии секса и стремлюсь словить ту рыжулю в двери своей комнаты.

Комментарий к Как закалялась сталь. POV Взводов Вадим

Приветствую всех читателей сего творения! Это Ваш покорный слуга и любитель извращенных сюжетов. Простите меня за создание такого похотливого героя, но я обещаю, что Вы не разочаруетесь!

Из-за удаления фестиваля я в большом дефиците критики. Нет отзывов и хоть каких-то советов. Поэтому призываю каждого, кто увидит это сообщение, спуститься вниз и хоть что-то, но написать! Это действительно очень важно для понимания всей сути и оказывает большое влияние на скорейшее продолжение или же его отсутствие (!).

Люблю обожаю ценю почитаю! Parason.