Ходили слухи, что Уолтера Деврё отравили, причем никто иной, как граф Лейстер. Ведь любвеобильный фаворит королевы вскоре женился на вдове Эссекса. При дворе Роберта Дадли считали способным на любую гнусность, его недолюбливали и пытались очернить любым способом. Но в который раз Лейстер вышел сухим из воды: в Ирландии провели дотошное расследование, итогом стал вердикт, полностью оправдывавший фаворита.

Никакие наговоры не могли изменить те чувства, которые питала к Лейстеру королева. В июне 1577 года она благодарит графиню Шрузбери за оказанный Дадли прием: «… мы хотели бы дать вам знать, насколько благодарны, потому что считаем, что оказали честь не ему, а нам…»19

Естественно, в стране продолжались гонения на католиков, по-прежнему представлявших ощутимую угрозу английскому трону. Католическую «партию» тайно поддерживали испанцы, отправляя в страну как материальную помощь, так и священников, которые проводили тайные службы для тех, кто в душе не принял новую веру. Елизавета прекрасно понимала, что кроме благородной цели помочь братьям по вере, эти тайные собрания имели главной задачей свержение ее власти.

Охота на «ведьм» как мужского, так и женского пола не утихала. Время от времени в домах католических священников находили, например, восковые фигурки королевы и другие предметы культа, при помощи которых католики хотели нанести вред жизни и здоровью Елизаветы. В воспоминаниях того времени упоминается сильнейшая зубная боль, которой страдала королева, что также приписывали воздействию оккультных ритуалов.

В 1577 году произошел разрыв с Испанией, потому что Елизавете пришлось вмешаться в конфликт испанцев с Нидерландами, которые пытались найти себе покровителей везде, где могли. В покровители в том числе навязывались и французы, одновременно искавшие альянса с англичанами. В итоге в Англию весной и летом следующего года приезжали французские посольства с предложением руки и сердца от младшего брата короля. Граф Сасекс и его сторонники выступали за этот брак. В свою очередь граф Лейстер, все самые ярые протестанты двора и обычные англичане, недолюбливавшие французов в частности и католиков вообще, выступали против.

Дабы окончательно убедить королеву не выходить замуж за француза фаворит устроил для нее очередной пышный прием в новом замке – Уонстед-Хаус, его недавней и очень дорогой покупке. Там Елизавета провела несколько дней в мае 1578 года. Молодой поэт, Филипп Сидни, ставший уже к тому моменту очень популярным сочинителем сонетов, пел дифирамбы королеве в новом произведении, написанном специально по такому случаю. Сонет назывался «Майская дама». Если бы в скором времени Филипп Сидни не погиб на поле боя, у противников Шекспира существовал бы великолепный кандидат на авторство. Сонеты Сидни переводились на другие языки, его слава протиралась далеко за пределы Англии. Оплакивая своего любимца, на похороны собрался чуть не весь Лондон.

После Уонстеда королева поехала дальше – в графства Эссекса, Сафолка и Норфолка. Везде ее приветствовали знать и простой народ. Елизавета останавливалась погостить в домах подданных, что для них являлось делом чести, хоть и весьма непростым, нервным и, главное, чрезвычайно затратным. Королевский кортеж был великолепен и невероятно огромен! К нему периодически присоединялось французское посольство. В конце августа королева прибыла в старинный, довольно-таки удаленный от Лондона город Норидж. Весь путь лежал на северо-запад, оставляя в стороне Стратфорд.

Чем был интересен визит королевы в Норидж? Встречали ее там также пышно, как и везде до этого, устраивая представления и преподнося ценные подарки, до которых королева была так охоча, что всегда, не стесняясь, прилюдно их разглядывала и громко оценивала. Интересно, пожалуй, упомянуть беженцев из Испании. Отчего-то именно в Норидже их количество оказалось самым большим в Англии. Протестантам, укрывшимся от устрашающего и жестокого «режима» испанского короля-католика, предоставили для молитв на родном языке церковь. Также их поощряли заниматься производством товаров, которые они изготавливали до того на родине. В итоге производство шерстяных тканей в Англии поднялось до невиданного доселе уровня, что с лихвой окупило королевское гостеприимство.

Организация развлечений для королевы стало отдельной профессией. Из трех основных организаторов празднеств в Кенилворте, двое участвовали в подготовке приема в Норидже. «Никогда не видел, чтобы королеву принимали лучше, чем в этих двух графствах, Сафолк и Норфолк, во время одного и того же путешествия… Всех превзошел Норидж», – писал один из свидетелей той поездки. 20

Что же касается брака с французским принцем, то стороны, заинтересованные в нем, продолжали в 1579 году настойчивые попытки убедить королеву (при помощи самых различных средств – писем, пылко расписывающих прелести этого брака, пышных комплиментов в ее адрес, частых встреч) выйти замуж. В числе средств, которые, как известно, в подобных делах все хороши, были те, что имели целью очернить представителей противоположной стороны. А среди противников брака на первом месте стоял фаворит Лейстер. В итоге его противники, с трудом скрывая радость, сообщили Елизавете о тайной женитьбе графа на вдове умершего в Ирландии несчастного Эссекса.

Если смерть последнего и бросала тень на графа Лейстера, то женитьба, в глазах королевы, стала непростительным грехом. Она даже ненадолго отправила фаворита в Тауэр. Однако, просидел он там недолго и был выпущен на свободу. Дадли не смог полностью восстановить доверие королевы, а его жена навсегда потеряла возможность бывать при дворе и появляться пред очами Ее Величества, даже после смерти графа и после того, как сын графини, Роберт Эссекс, завоевал симпатии Елизаветы.

Несмотря на усилия восстановленного в правах Лейстера, королева продолжала настаивать на своем желании выйти замуж. Даже Тайный Совет побоялся открыто высказаться против. И только Филипп Сидни, который был непосредственным свидетелем Варфоломеевской ночи в Париже, а также являлся искренним приверженцем протестантской веры и другом Вильгельма Оранского, не скрывал обуревавших его чувств. Он считал, что брак с младшим братом французского короля станет фатальным для Англии и разрушит безупречную репутацию королевы. Сидни написал длинное письмо Елизавете, перечисляя все минусы планируемого альянса. Как ни странно, королева простила молодому фавориту вмешательство в ее личные дела и откровенность высказанного мнения.

В 1580 году вопрос с замужеством так и не был решен. А в ноябре того же года в порт Плимута из кругосветного путешествия прибыл корабль Френсиса Дрейка. Мореплаватель в мгновение ока превратился в национального героя, которого приветствовали с почестями, восхищаясь его талантами. К тому же Дрейк привез из своего похода несметные богатства, что заставило молодых людей начать мечтать о новых морских походах в далекие земли. Единственным смущающим умы государственных мужей моментом являлся «небольшой» нюанс – награбленные Дрейком богатства в основном принадлежали Испании. Испанский посол поспешил напомнить об этом пикантном обстоятельстве, открыто обвиняя Дрейка в пиратстве.

Королева размышляла недолго: весной 1581 года она посетила прием, устроенный в ее честь на борту корабля Дрейка и удостоила его рыцарского звания. Дрейк перестал быть просто Дрейком, а стал «Сэром Френсисом Дрейком».

Но в Англию морем прибывали не только мореплаватели. Тайно на берег сходило большое количество англичан, католических священников, которые прошли обучение в семинариях различных католических городов Европы, включая Рим. В их задачу входило активное распространение учения католической церкви. В связи с таким поворотом событий королева издала указ, согласно которому все, чьи дети или лица, находящиеся под опекой, обучаются заграницей, должны «в течение десяти дней предоставить их имена властям, а в течение четырех месяцев возвратить их домой». 21