– Алешка, брось извиняться, – я похлопал его по плечу. – Клара – свой человек и предупреждена, что речь идет не о загородной вилле, а о скромной летней хибарке. Но, конечно, лопаты и тяпки из комнаты надо убрать, с веранды тоже. Кстати, под сарайчиком были сложены обрезки спиленных вишневых деревьев. Эта поленница еще существует?

– Старые дрова я сжег, но недавно спилил две вишни, так что поленница имеется. Зачем она тебе?

– В воскресенье, братец, то есть, завтра, я собираюсь пригласить на нашу дачу нескольких старых знакомых и дать им возможность насладиться моим искусством приготовления шашлыков. Вишневые угли, если ты подзабыл, придают этому яству неповторимый аромат. Кстати! Раз уж ты будешь наводить порядок, то найди заодно шашлычницу, шампуры и щипцы для углей.

– Ладно, – буркнул он, и мы расстались.

11. ОСТРОВ РЕЧНОГО ЗВЕРЯ

Я, собственно, и не рассчитывал на бурные эмоции Клары относительно красот парка “Диана” (исключая, разве что последний объект намеченной экскурсии). Ну, чем, скажите на милость, можно удивить в области садово-паркового искусства коренную ленинградку-петербурженку, которой еще в школьные годы привили любовь к прославленным пригородам северной столицы! Предчувствовал я и то, что моя милая будет вежливо восторгаться увиденным, как и подобает воспитанной гостье. Вести ее через потайной лаз я, разумеется, не собирался.

Утром, перед моей встречей с Дрючковым, припарковая площадь была практически пуста. Сейчас, по случаю субботнего дня, она напоминала столичный пятачок в часы пик. Народ валом валил к арке центрального входа. У касс выстроилась очередь, впрочем, двигавшаяся весьма быстро. Платным вход был только по выходным и праздникам. Несмотря на символичность суммы – всего пять рубля, – не каждый торопился приобрести билеты. Тонкий, но непрерывный ручеек горожан тек к тому самому пролому.

Я сразу же вступил в роль профессионального, но слегка дурашливого гида:

– Вот центральная аллея… Взгляните, какие оригинальные фонари под старину появились вдоль нее! Не иначе, те самые, установку которых оплатил великодушный господин Карманов, чью физиономию я по-прежнему не могу вспомнить при всем своем старании! Посмотрите налево, посмотрите направо, посмотрите прямо перед собой! Только что мы вышли на Большую поляну, любуйтесь! Она знаменита тем, что ее обрамляют деревья разных пород, деревья, многие из которых еще помнят первого владельца. Особенно хороша группа дубов… Говорят, самым высоким среди них был родовой дуб Половецких. Это дерево обладало мощным раздвоенным у основания стволом. Когда погибла графиня Диана, то вскоре засохла левая, более тонкая ветвь, а после смерти графа – правая. Дуб пришлось спилить…

– Это еще одна местная легенда? – сощурилась Клара.

– Нет, это, как сказал бы Алексей, строго документированный исторический факт. Однако продолжим нашу экскурсию. Большая поляна является как бы осью парковой части комплекса. Отсюда разбегаются дорожки во все стороны. Там, – я махнул рукой в одну сторону, – колоннада “Эхо”, там, – махнул в другую, – римские руины и Башня молчания, там, – махнул в третью, – Лебединая заводь и Зеркальные пруды, там, – пришел черед четвертой стороны света, – Китайская беседка и восточная ротонда. А чуть дальше – Папоротниковая гора! Перед горой – мост Оборотня, а на горе – дворец!

– Куда же мы пойдем?

– К мосту Оборотня и через него – к дворцу!

Мост Оборотня являл собой мрачноватое каменное сооружение с башенками в духе архитектуры рыцарских замков. Кривоствольные деревья разрослись по обоим склонам оврага так, что их кроны образовали сплошной шатер, укрывавший от глаз огромные валуны, громоздившиеся на дне, и ручей, звеневший между ними. Но я-то помнил, как велика глубина этой “бороздки” – естественной северной границы Папоротниковой горы! “Дворцовый” склон оврага покрывали заросли высокого папоротника, как бы напоминая о названии горы. На противоположном склоне росла почему-то только высоченная крапива.

Мост Оборотня выводил на подстриженную лужайку, что зеленела перед фасадом дворца.

Именно по этому мосту, а затем и через лужайку бежала молодая графиня, спасаясь от кровожадного чудовища. И некому было защитить ее, потому что граф со всей своей свитой отправился на охоту. На традиционную охоту – не за оборотнем. Очевидно, он считал, что у себя дома графиня Диана в полной безопасности. Притом, что графиня имела славу меткого стрелка и не раз выезжала вместе с мужем на охоту. Но в этот раз какие-то обстоятельства побудили ее остаться дома, чем и воспользовался неукротимый Зверь – получеловек-полуволк-полукрокодил, своего рода Минотавр этих мест.

Позднее на месте гибели красавицы, с боковой стороны дворца, ближней к реке, поднялось ее бронзовое изваяние, запечатлевшее графиню в образе Дианы – Артемиды.

Обычно вокруг статуи всегда толпились экскурсанты, с замиранием сердца внимая гиду, который, повышая голос до патетики, уже в тысячный раз излагал перипетии старинной легенды, добавляя в рассказ кое-что и от себя лично.

И вот статуя исчезла, так что экскурсия у нас получалась неполной.

Впрочем, главную “изюминку” я приберег напоследок.

А пока мы остановились перед дворцом, воздвигнутом в стиле барокко, со всеми его колоннами, башенками, балконами и шпилями.

– Замечательно, – кивнула мне Клара. – Это впечатляет, правда, Славик…

“Домик” и вправду выглядел аккуратно, хотя, конечно, сравнения с Петергофом или Гатчиной не выдерживал.

– Ты уже догадалась, что сейчас мы с тобой находимся на плоской вершине Папоротниковой горы. Когда-то она была чуть выше, но графу пришлось слегка подрезать макушку, чтобы получить достаточно ровную площадку под строительство. Однако двигаемся дальше…

Лужайку широким полукольцом обрамляла высокая и густая живая изгородь.

Примерно по центру полукольца имелся узкий разрыв, куда вела песчаная дорожка.

По ней я и повел Клару, продолжая свою роль дурашливого гида.

Перед самым разрывом в кустах, для пущего усиления эффекта, я обогнал мою спутницу и двигался так, чтобы заслонить ей обзор своим плечом.

Но вот мы прошли по небольшому зеленому коридорчику и оказались на открытой площадке, где сейчас не было ни души, чему я внутренне порадовался.

Здесь я и отпрянул в сторону со словами:

– А теперь смотри!

Она подняла глаза, да так и замерла, невольно прижав к груди кулачки.

– О, боже! – вырвалось у нее.

С высоты Папоротниковой горы, которая была не такой уж маленькой, открывался вид на протекавший внизу Ракидон.

Дальний берег являл собой сплошные заливные луга, за которыми, где-то у самого горизонта синела полоска леса.

Зато вдоль всего нашего берега росли раскидистые ивы, склонившиеся к самой воде. Почти сомкнувшись своими ветвями, они практически полностью перекрывали вид на прилегающий участок реки.

И только прямо перед нами между деревьями имелся широкий просвет, позволявший видеть всю реку до противоположного берега.

В этом природном “окне”, посреди реки, омываемый ее плавным течением лежал остров из красного с серыми проплешинами гранита.

Отсюда он был виден целиком, причем в самом эффектном ракурсе.

Пауза длилась довольно долго.

– О, боже! – повторно воскликнула Клара и посмотрела на меня. – Милый, когда ты рассказывал мне про остров в Питере, я подумала, да что там может быть особенного, остров как остров, очевидно, объект для людей с живым воображением! Но ведь это настоящий Речной Зверь! Непостижимо, какие памятники может создавать природа!

Она, моя любимая, была права на все сто! Да и мой сюрприз, кажется, вполне удался.

Остров длиной около семидесяти метров удивительно точно напоминал всплывавшего из-под воды крокодила или, лучше сказать, гигантского ящера. С высоты, на которой мы находились, можно было четко различить мощную морду с выпуклыми глазницами, массивное туловище и начало вытянутого хвоста, еще прячущегося в воде.