========== Глава 1. Тихо и спокойно? Это ненадолго! ==========
Если у человека нет проблем, значит, он удачно от них спрятался.
Ишхан Геворгян
Был ничем непримечательный зимний (без снега) декабрьский вечер. Небо к ночи прочистилось, что означало, что скоро будет дубак. Но зато на далеком темно-синем ковре стали видны звезды, красивые, притягательные и… Ну, вы сами знаете, какими бывают звезды – эпитеты, синонимы и комплименты к ним можно подбирать бесконечно долго. Если будет желание, займитесь этим на досуге – здорово отвлекает. Да и лексикон расширяется. Но это так, лирическое отступление.
По улицам гулял, да нет, даже бегал, прыгал и носился неугомонный ветер, ледянющий до невозможности и колючий как незнамо что! Он так и норовил сорвать шляпы и тому подобные головные уборы с редких немногочисленных прохожих, на свой страх и риск решивших высунуться в этот неожиданный колотун из теплых квартир. Теперь же их покрасневшие носы и громкий стук зубов ясно говорили о том, как они сейчас об этом жалели. Машины шуршали шинами по мерзлому асфальту, равнодушно поглядывая по сторонам фарами, куда-то торопились стандартные черные лондонские такси и двухэтажные красные автобусы, но целей своих они не объясняли. Впрочем, с них этого никто и не требовал.
Где-то лаяла окоченевшая дворняжка, грустно покачивались под резкими порывами воздуха печальные ветви деревьев, на которые иногда присаживались всклокоченные воробьи, уже мечтавшие о возвращении листвы и весны. Но, к сожалению, и до того и до другого было столько же, сколько до Луны пешком на бегемоте. Так что… Обычный рутинный день.
У Джона сегодня была тяжелая смена в больнице. Ну, то есть, не такая уж и тяжелая, но просто утомительно выслушивать с утра до конца рабочего дня голоса женщин, у которых неожиданно на пятой точке вскочил прыщ, из-за которого они не могут пойти на свидание. Или старушек, опечаленных тем, что их соседи совсем с ними не общаются (спрашивается, зачем же к доктору? Идите к психологу. Или к тем же соседям! А еще лучше уж – сразу в прокуратуру! Хотя это ж в России…). Или тому подобные случаи, кои отношения к медицине не имели вообще никакого! Короче говоря, Ватсон совершенно умаялся, поэтому, когда часы возвестили о том, что этот Ад закончен, мужчина тут же скинул белый халат – куда именно, он не запомнил – поспешно нацепил куртку, повыше подняв воротник, и заторопился домой. Бедный отставной военврач даже и не подозревал, ЧТО его там ждет!
Открыть входную дверь получилось не с первой попытки – окоченевшие пальцы не слушались, а холодные равнодушные ключи все равно недружелюбно жгли кожу. Обычно сдержанный Джон, проклиная все на свете от «А» до «Я», включая примечания, чертыхался, пробуя вставить резные кусочки металла в замочную скважину. (Звонок, кстати, был сломан.) Наконец, ему это удалось, и, не забыв поблагодарить Всевышнего, Ватсон скользнул в прихожую. Вернее, он туда практически влетел и первые пару минут просто прыгал на месте в теплом помещении, разгоняя по венам кровь и кое-как приходя в себя. Затем передернулся и зашагал по ступенькам наверх в гостиную.
Шерлок скучал. Сильно скучал. Дел ему все никак не подворачивалось, преступный мир абсолютно не желал радовать социопатичного гения новыми загадками для его мозга, вследствие чего этот самый мозг ржавел со скоростью света, а его обладатель от этого лучше и дружелюбнее отнюдь не становился. Что подтверждало следующее:
1. Ужасающие эксперименты, от которых вся бедная квартира на Бейкер-стрит (испытанная в боях, но все равно отчаянно жаждавшая покоя) плевалась, кашляла и чихала дымом всех возможных (и невозможных) цветов радуги!
2. Ушераздирающие и нервоуничтожающие игры на скрипке в любое время дня и ночи. Преимущественно ночи, когда Шерлоку становилось совсем уж худо.
3. Просмотр телевизора. Вернее, тупого щелканья по
всем каналам в бесплодных попытках найти хоть что-то стоящее. Это
«стоящее» все никак не попадалось, и данный факт злил детектива ужасно. По причине чего случалась…
4. Беспорядочная стрельба по всему, что под руку
попадало, а ведь это было все что угодно: зеркало, занавески, потолок, диван, книжный шкаф… Бедненький желтенький смайлик-ветеран за это время успел продырявиться окончательно. Посему Шерлок отремонтировал тот кусок стены, намалевал новый символ Вуду и опять приговорил его к смертной казни через расстрел. Который осуществлялся, если не из обожаемого
родного браунинга, так из доставаемого из ящичка Зиг-Зауэра Джона.
5. И вот финальный гвоздь программы, последний в списке, но не по
значению: комментирование всех и вся, вдоль и поперек, при
каждом удобном и неудобном случае на темы:
- Весь мир вокруг меня – одни лишь идиоты!
- Я красив, а вы – дебилы!
- Преступление на стол – у меня пипетка!
- Пустое место в вашей голове не перестает меня удивлять!
- Сколько извилин в вашем головном мозгу? Нет-нет, дайте я сам угадаю! Ноль? Я выиграл!
- И почему вы никак не можете дать мне что-то, что меня займет! Нет, Джон, кокаин мне не нужен – у меня к нему иммунитет! И сигареты не надо – мне с них тоскливо!
- Без Мориарти совсем загнешься!
- СКУ-У-У-УКА!!! – и все остальное по тому же репертуару.
Так что, когда ступив на порог второго этажа и увидев Шерлока, который, вытянувшись в своем кресле и поклав длинные нижние конечности на кресло Джона, обреченно пялился в телик, Ватсон только уныло вздохнул. Еще один «стон» у него вызвала заполненная чем-то крайне несъедобным и вонючим кухонная раковина, в которой с большим натягом можно было выделить останки ужина Ватсона. А вот женская скалящаяся голова в холодильнике и остывающий на противне полу сожранный едкой зеленой кислотой любимый свитер доктора почему-то пробудили где-то в глубине души непреодолимое желание врезать этому социопату по его бледной физиономии. А еще лучше в нос, как при его возвращении. Хороший хук справа тогда он заслужил верой и правдой. И сейчас не помешает…
Захлопнув дверцу и про себя сосчитав то ли до десяти, то ли до тридцати, Джон выпрямился как на параде и шагнул обратно в гостиную.
- Шерлок, – начал Джон таким спокойным голосом, каким только мог, – скажи мне, пожалуйста, а почему мой лучший джемпер лежит там в какой-то муторной жиже и весь покрыт дырками?
Холмс апатично посмотрел на него с выражением а-ля «ой, как мне плохо в этом скопище тупых!».
- А ты сам не видишь, Джон? – вяло бросил он. – Я проверяю на нем действие своего реактива (название не уточняется).
Один…
- Ага. И зачем?
- Чтобы проверить его действие. Ты что, не слушаешь?
Два…
- Нет, слушаю, – военврач не особо вежливо скинул ноги Шерлока со своего
законного места (кресла) и, откинувшись на спинку, сжал кулаки, изо всех сил стараясь не взорваться. – Мы с тобой разве не договаривались, что ты больше не ставишь свои дурац… эксперименты на моих вещах?
- Мне скучно!
Три… Сколько он еще выдержит?
- Займись чем-нибудь. Найди работу.
- Работу?! У меня уже есть работа, Джон: я - гений частного сыска! По совместительству нередко выполняющий функции нашей великой полиции, которая зовет меня сразу, как только упрется рогом в очередной камень преткновения, где и ребенок бы разобрался! Я ловлю преступников, бандитов и тому прочую шушару, коей взбрело в голову совершить что-нибудь из ряда вон выходящее и радующее меня! Я разрешил кучу загадок, поймал кучу нелицеприятных типов, одолел Мориарти, разрушил его сеть по камешкам… Мне продолжать?
Четыре, пять, шесть…
За время этого пылкого монолога Джон все отчетливее понимал, что данная речь бесит его все больше и больше. Он проголодался, еды нет, драгоценная теплая одежда безвременно окончила свой век благодаря какой-то там жидкости ядреного состава, а его друг/сожитель/тиран и деспот и в совокупности так часто просто заноза в заднице, пардон за выражение, отнюдь не придавали ситуации шарм. Совсем наоборот.
