Моей маме, моей дочери Арине и моим драгоценным подругам

Я иду по ковру.

Ты идешь, пока врешь.

Мы идем, пока врем.

Вы идете, пока врете.

Старинная грамматическая шутка

Рано или поздно все узнают. Все рухнет, и она ничего не сможет с этим поделать.

Мягкая желтая игрушка в кепке как у Шерлока Холмса смотрела на Надю тупым веселым взглядом. «Пикачу Детектив, 20 см, цена 550 руб.», сообщила этикетка. О господи, он еще и детектив. Вот мерзость-то. Она почувствовала, как холод пробирается по спине и ощутила запах сгоревшего масла – откуда он здесь?

Сзади раздраженно засигналили. Надя бросила игрушку на пассажирское сиденье, сжала руль ледяными пальцами и тронув педаль газа, услышала урчание двигателя. Нервным движением подтянув шарф потуже, она поехала к выезду с заправки.

Может, вернуть? Замешательство длилось всего пару секунд. Нет, невозможно. Лучше вообще не соваться, а то еще поймают при попытке положить это на место. Это же надо было украсть покемона! Да еще на заправке, где она бывает дважды в неделю… Надя поджала губы и излишне резким движением направила машину в плотный поток.

Зима, слава богу, кончилась, но весна ей на смену не спешила. Мокрая, серая и какая-то растерянная Москва ждала, когда исчезнут с улиц неряшливо огороженные снежными валиками разнокалиберные лужи – а пока поставляла горожанам стандартные порции мартовской грязи и слякоти. У обочин, на переходах, у входов в метро, на обуви и брючинах, на боках троллейбусов и на лобовых стеклах машин – капли, капли, грязные капли.

Отношение к машине у Нади было мужское. В салоне всегда безупречная чистота и ничего лишнего, но вот мыть… это же просто потеря времени, при нашей-то экологии. Дворники начали скрипеть. Когда на техосмотр? Через пару недель надо бы уже записаться, заодно и резинки поменяют. Мыть машину или не мыть? И куда теперь девать этого Пикачу, будь он неладен… На этот раз все случилось как-то сразу: на несколько секунд Надя будто одеревенела, взгляд остановился на ярком пятне, а рука сама собой протянулась и спрятала игрушку в карман пальто. А ведь там камеры! – спина похолодела и кажется, даже стала влажной. Боже мой, ну что же делать. Неужели это опять началось? Пять лет спокойной жизни – и вот оно, снова. Стресс. Врач сказал, виноват стресс. Но не так уж сильно я нервничаю. Вадим, Лешка, работа – все, в общем, как обычно. Бабушка… бабушка без изменений. Ужасно, что на этот раз врачи даже не стараются обнадежить. Да, наверно, из-за этого… На этот раз все произошло как-то внезапно – раньше по растущему напряжению Надя за несколько дней могла сказать, что это случится снова. А сейчас сигналов не было. И это пугало.

Магазин «Товары для художников» освещал промозглую вечернюю улицу теплым светом витрин. В таком месте, как это, уж точно заботятся о правильном освещении: не голубой и не желтый, а ровный и мягкий свет, имитирующий натуральное солнце – а как иначе? Ведь только часть красок покупается по номерам, а чтобы влюбиться в новый оттенок пигмента или бумаги, его нужно правильно увидеть. Здесь знали толк в деталях и баловали знатоков хорошим выбором – за это магазин в торце здания большой галереи любили многие профессиональные художники. Надя подъехала прямо к входу и встала, как любила: кое-как, наискосок, не задумываясь. Машина не просто была ее личным пространством – она как будто давала ей право на какую-то дополнительную дерзость. Иногда за это приходилось платить, но Надя считала, что тратит на штрафы меньше, чем иные дамы на туфли – и вообще, это никого не касается. Пока я главный добытчик в семье, сама плачу штрафы и кормлю своих мужиков, ставлю машину как хочу, и точка.

Открыв дверь, она не глядя опустила ногу – и конечно, угодила в лужу. Вода залилась в ботильон сверху, узкая штанина мгновенно промокла и ледяным языком прильнула к ноге. Бррр. Надя нащупала в квадратной деловой сумке упаковку одноразовых платков, быстро протерла обувь и, плотнее запахнув строгое темное пальто, быстро взлетела по семи знакомым ступенькам.

– Верочка, привет!

– Привет, Надюша! Рада тебя видеть! Как ты?

– Да все хорошо, как обычно. Как твои дела? Я этюдники хочу посмотреть, еще Вадиму нужно масло и несколько кистей.

– Давай покажу, что есть. К сезону этюдников будет больше, но это через месяц примерно, ближе к майским должны привезти. Пока у нас только базовые модели…

Тюбики и банки с красками, растворителями и грунтами, карандаши и кисти в пластиковых ячейках стендов, коробки с пастелями и углем, холсты на подрамниках, листы разной по плотности и оттенкам бумаги, блокноты, ластики и фартуки, мастихины, книги, мольберты и манекены… Этот мир, отделенный от обыденности тонким стеклом витрин, Надя знала во всех деталях. Она любила его запахи и звуки, могла с закрытыми глазами перечислить порядок цветов в круге Иттена и назвать правильные сочетания для любого тона, и если бы не вечные заботы, она могла бы здесь оставаться часами… Она на пару мгновений застыла, машинально крутя обручальное кольцо на пальце и будто медитируя на глубину. Как васнецовская Аленушка, усмехнулась сама себе и обратилась к Вере:

– Этюдник не готова пока, Вер. Надо подумать. Давай пока возьму масло, Сеннелье – вот список по номерам. Еще походную палитру и щетинные кисти: плоскую пятерку, круглую восьмерку…Синтетику четверку круглую еще.

– Да, конечно. Может, еще маленькую из колонка? А для Алеши акварель? Не нужна? – Верочка работала в «Товарах для художников» уже много лет и знала всю семью, которая в разных сочетаниях заходила сюда за художественными материалами.

– Да, давай еще колонка, пусть двойка будет, спасибо. Алеша не рисует больше, он же у нас теперь серьезный человек, юрист. Уже второй курс заканчивает! – в голосе Нади звучала гордость.

– С ума сойти! Юрист… И как, нравится ему?

– Вер, я сама удивляюсь. Учится, как зверь, а сейчас еще на практику в полицию пошел, увлекся не на шутку, – Надя улыбнулась, будто сама не особенно веря своим словам. – Свекровь, конечно, в шоке – внук самого Невельского, и вдруг не художник, а чуть ли не мент! Но что поделаешь…

– Ну, переубедить детей нереально, остается только поддерживать.

Махнув Верочке на прощание, Надя подошла с покупками к кассе. Незнакомая черноволосая девушка в очках в массивной оправе дежурно улыбнулась:

– Не желаете выбрать что-то для себя? У нас много товаров для любителей – вот, например, стартовый набор: блокнот и графические инструменты, можно попробовать скетчинг…

– Ну конечно, по мне ведь сразу видно, что я не художник, да? – этот свой холодный стервозный тон Надя и сама терпеть не могла. Еще одна вещь, которую она сегодня не контролирует…

– Ой, простите, пожалуйста, просто… – кассир почти заикалась от смущения. – Вы так солидно одеты, и маникюр… художники обычно не так выглядят… простите! Я не хотела вас обидеть. Дисконтная карта есть у вас?

– Разумеется. Максимальная. Я постоянный клиент.

Очень хотелось грохнуть дверью, но Надя просто еще раз потуже подтянула шарф. Чему тут удивляться, на самом деле? Деловой костюм, пальто, офисная сумка, красный маникюр и полное отсутствие украшений – ее вид и правда богемным не назовешь. Управлять рисками в страховой компании и выглядеть как художник – это было бы просто странно. Но разве можно с такими навыками работать в продажах? Она же тупо ничего не понимает в людях, эта девочка.

Надя бросила сумку с покупками на пассажирское сиденье, взяла желтого Пикачу и быстрым движением сунула его в урну у крыльца магазина. Потом, хорошенько потянувшись, перешагнула проклятую лужу и одним рывком переместилась за руль. А Ленка меня все ругает, что я юбки с каблуками не ношу. Хороша бы я была сейчас…