Двадцать лет она терпела это невыносимо прекрасное, но и одновременно ужасное состояние любви. Даже когда он исчез, она не могла забыть его надменный взгляд зеленых глаз и ямочку на левой щеке.

Светловолосая отстранилась на пару сантиметров, разрывая поцелуй, но всё также находилась в катастрофической близости с парнем, томно дыша. Её грудная клетка часто приподымалась, так же, как и опускалась. Они еще не осознали тот факт, что поцеловались.

— Ненавижу за то, что люблю… – прошептала Седьмая, упираясь лбом об плечо брата. — Почему именно ты? – она вновь сжала чужой пиджак, не в силах совладать с эмоциями, которые бились за края. — Ты даже не Пятый из моего детства, но почему же ты заставляешь меня чувствовать это? – светловолосая подняла голову, вновь накрывая такие любимые губы, оставляя на них недолгий, аккуратный поцелуй.

Это всё неправильно, чертовски неправильно, но эта была одной из самых лучших ошибок в её жизни. Может она и будет жалеть об этом завтра, но Седьмая не в состоянии больше держать это в себе.

— Ты даже не знаешь меня, а я готова со скалы спрыгнуть ради тебя, – слезы вновь начали безмолвно скатываться с её щек, накапливаясь на подбородке, после чего падали, впитываясь в одежду. — Но ты не виноват. Это я полная дура, – она отстранилась, опираясь спиной об перила.

Пятый без слов взял её за руку, пропадая вместе с ней в голубой вспышке. Она оказалась на кровати Алисы. Она чуть не упала с её края, но парень сумел перехватить её руку в воздухе, притягивая обратно. Он уложил её голову на подушку, а тело укрыл одеялом.

— Спи давай, – его холодный голос разбил все её внутренности в одно мгновение. — Завтра тебя будет ждать похмелье.

Войдя в голубую вспышку, он оказался в своей комнате, судорожно схватившись за своё сердце, которое не характерно себя вело. Оно, обливаясь кровью, заставляло внутри что-то вспыхнуть. Воздуха будто не хватает, как и осознания реальности, которое затуманилось. Он чувствовал что-то похожее, но с Долорес, только сейчас чувства обострены до предела. Вся маска хладнокровности и безразличия трещит по швам, норовясь расколоться. В голове вихрь мыслей, за которые он не мог ухватиться, потому что как только он приближался к одной, то её вытесняла другая.

Вкус алкоголя до сих пор на его губах, а галстук стал неимоверно сдавливать горло, после чего эта вещь полетела в сторону двери. Он слышит в тишине здания ритмичные удары сердца и тиканье часов, которые вместе с уходящим солнцем говорили о наступление вечера. Расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, он скинул с себя фирменный пиджак Академии. Падая на мягкую кровать, в глаза сразу бросаются эти чертовы вычисления на стене, которые и стали началом его новой жизни. Если бы он не был так увлечен временем, если бы он не был упрямым козлом, его бы здесь не было. Так же, как и Алисы. Она бы не появилась, а он бы умер во время апокалипсиса вместе со всеми. Сейчас же это ему не грозит, но вместо одной волны пришла другая. Остается загадкой, утонет ли он в ней, или же выйдет из воды сухим? Но он уже начинает захлебываться синевой её глаз, которые впивались в сознание.

— Почему всегда происходит какая-то херня? – спросил парень у тишины, которая ничем не ответила.

Прикрыв глаза, он хотел бы успокоить себя, но в голову приходит красное от выпивки лицо, голубые глаза и светлые волосы, которые красиво выглядели во время захода солнца. Её мягкие губы, её жар, её слова и то, как ему было приятно. Он не может признаться себе в этом, но ему понравилось. Он ответил на поцелуй, наплевав на все рамки приличий, сминая губы пьяной сестры. Сейчас ему останется только молиться, что она всё забудет, как и он, но все мы прекрасно знаем, что наши желания не всегда согласовываются с жизнью.

========== VIII: Мисс Эль ==========

Трудно жить в мире несоответствий, когда ты не можешь разобраться даже в себе.

В минуты спокойствия подкрадываются трещины внешнего мира, заставляя сознание вернуться, а с ними и покинуть сон. Разлепляя свои веки, Алиса поняла, что она вся покрыта потом, из-за которого одежда и волосы неприятно прилипали к телу. Каждое движение сопровождалось мгновенной усталостью, пока девушка не рухнула с кровати на пол. Её пробила тупая боль, которая распространилась по всему телу, не щадя Алису. Она разлепила глаза, обнаружив себя в кромешной темноте, из-за чего она на секунду потерялась в пространстве. С небольшим трудом ей удалось подняться, останавливая рвотный порыв.

Ориентируясь в пространстве на ощупь и память, она смогла отыскать выключатель, и в ту же секунду её ослепил свет. Она открыла запотевшие окна, впуская свежий воздух в комнату. Покинув её, она не забыла захватить с собой вещи и направилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Девушка оперлась руками об раковину, взглянув на себя в слегка запотевшем зеркале.

Её волосы хаотично спутались на голове, а пересохшие губы только сейчас отозвались лёгким покалыванием. Голубые глаза расширились, позабыв о сонливости. Она вспомнила вчерашний вечер, из-за чего руки непроизвольно сжали раковину сильнее. Вечер, за который стало невероятно стыдно. Будто из-за этих воспоминаний губы загудели ещё больше.

Лиса помнит всё, каждый момент от пьяных разговоров с пустотой до того, как сжимала в руках пиджак парня, но в голове закралась надежда, что это всё ей почудилось. Лишь галлюцинация, спровоцированная алкоголем, к которому она уже никогда не притронется. Хочется, чтобы это был лишь пьяный сон, но нет. Она помнит, как всю ночь искусала свои губы, пытаясь наказать себя за тот поступок. Воздух казался тяжелее, а реальность ещё более удручающей.

Открыв кран с горячей водой, она смотрела на то, как вода наполняет ванну. По телу вновь прошлись мурашки, но она просто не может отказаться от ванны из-за своего страха. Лиса сняла с себя одежду, сложив её в корзину для белья. Когда девушка опустила своё тело в воду, из которой поднимался пар, у неё сперло дыхание. Сколько бы раз она не желала перебороть свой страх, он всё же овладевал ею с ног до головы. Это не тот страх темноты в детстве, который со временем исчезает, давая понять, что это лишь твоё богатое воображение. Это настоящий ужас того, что в любой момент твоё телодвижение станет последним.

Когда ты хочешь сделать вдох, но ледяная вода не позволяет тому свершиться. Она сковывает тебя, заставляет зажмуриться, чтобы не встретиться со смертью с глаза на глаз. Сейчас она в горячей воде, которая обжигает бедную кожу светловолосой, которая старалась не касаться гладью воды подбородком.

Пятый зашёл в голубую вспышку, очутившись в комнате недавно ушедшей. Он вслушивался в звук наполняющейся воды, оценивая примерное время, которое не будет Алисы. Он принялся осматривать комнату в поисках того, чего сам не знает. Хочет найти больше сведений о ней и их совместном прошлом. Парень обыскал прикроватный шкафчик, но кроме блокнота ничего не нашёл. Его внимание привлекли инициалы, отмеченные на обложке. ”А.Х.” — Алиса Харгривз. Он открыл предмет с помощью закладки, наткнувшись на запись, по дате которой можно было понять, что написана она была полгода назад.

Её тело, покрытое множественными шрамами, мгновенно покраснело от жара. Даже способность не может помочь ей избежать этих местами устрашающие отметены, но только благодаря этому дару она сейчас не разлагается, погребенная в земле. Так бы Грань встретилась бы с Бэном, а после и с отцом-тираном.

Все Харгривзы его так называли, но не Алиса, хоть прав на это у неё было предостаточно. Она знает его секреты. Знает то, что он хранил от них под оболочкой строгого отца, который со своей жестокостью заходил за рамки здравого смысла. При каждом воспоминании о сэре Реджинальде, у Седьмой смешанные эмоции. Злоба, ненависть, обида, но порой… Что-то теплое, что придает чувства неправильности. Она должна желать ему вечной муки в адском огне, но она не может.

Сирень

Расцветает сирень под окном,

Капли с силой бьются об крышу.