–Ей не стало легко. – Доктор Янг говорил на ломаном русском, но и так она прекрасно его понимала. – Мы просто вводим ей хорошие обезболивающие. Но, как только мы перестанем это делать, все вернется обратно. Опухоль головы снова вернулась. Она не операбельная. Мы просчитались. И показатели крови, которые есть сейчас – они очень нехорошие. Они плохие. – Доктор Янг не смотрел на Асель, он наблюдал за природой.

–И что же делать? – Асель остановилась. – Вы же говорили…

–Да, мы полагались на ту историю болезни и снимки, которые выслали нам врачи из России. Мы думали, что все так, как нам показали. Но, наши исследования дали другой результат. Мы можем только провести повторный курс химии и радиотерапии. Но, они могут убить вашу маму. Говорю честно.

–А если ее не проводить. Она ведь все равно умрет. – Асель как будто окунули в какой-то колодец. Она понимала, что готова из него вырваться и вытащить маму. Она уже должна была это сделать. Но, кто-то просто закрыл крышку. Просто закрыл крышку. Ей не хватало воздуха. У девушки потемнело в глазах. Она облокотилась о скамейку.

–Присядьте. –Доктор Янг помог ей присесть. – Асель, я вам хочу сказать. Самое лучшее, не добивать вашу маму. Дайте ей месяц пожить хорошо. Как это, конечно, возможно, в таком положении. Мы выпишем вам это обезболивающее, на целый месяц. Все остальные деньги, которые вы перевели, не считая оплаты за исследования и проживание, мы переведем в тот же банк. – Доктор Янг посмотрел на Асель. Он был уже не молод, но и не стар. Асель видела, как он устал, как он измотан и просто опустошен, повторять эти ужасные слова каждый день родственникам своих пациентов. Она видела, что ему осточертело хоронить пациентов.

–Асель, простите меня. Я, как это у вас говорят, сухарь, – Он снял врачебную шапочку и засунул ее в карман халата. – Простите меня, я просто устал терять людей. – Мужчина похлопал ее по плечу. – Я пойду, меня ждут много пациентов. Вы подумайте. Скажете ответ вечером.

–Доктор Янг. Я хочу, чтобы вы попытались ее спасти. – Асель встала со скамейки.

–Хорошо, тогда готовим ее к радиоизлучению. Назначу на четверг. – Он пошел тихим шагом обратно в сторону клинику. Он не стал ее переубеждать, не стал давить на то, что маме надо дать последний шанс почувствовать, что же такое жизнь, обычная, мирная, тихая жизнь, без боли и тошноты, потому что другого не дано. Но, он не мог. Не имел права так себя вести по одной простой причине: ты никогда, даже если очень захочешь и будешь стараться, не сможешь понять родственника, чей пациент умирает у тебя в клинике. Никогда не поймешь, пока сам не окажешься в его шкуре. Поэтому, давать совет – оставить маму в покое и не продолжать бороться дальше – это крик в пустоту.

В четверг сделали радиооблучение по новой немецкой технологии … после нее стало как будто легче. Мама начала узнавать Асель, разговаривать с ней, а через 3 месяца лечения, они даже смогли прогуляться. Мама была в инвалидном кресле, а Асель отвезла ее в тот самый парк, который показал ей доктор Янг. Мама даже немного расстроилась: дочь приехала в такой потрясающий город и даже его не видела. На что Асель сказала ей, что лучше бы она сюда вообще не приезжала никогда. А через месяц маме снова стало плохо. Опухоль, которую облучили, стала резко увеличиваться. Ослабленный организм уже не мог справиться.

Мама прожила еще 3 дня. У нее не выдержало сердце. А потом: самолет, транспортировка тела, кладбище, папа … он приехал. Он был тут, мамины коллеги с работы, какие-то знакомые, дальние тети и дяди. Мамы не стало. Осталась только могила и надгробный камень. Когда они похоронили маму и вернулись домой … пустота просто ударила в лицо. Асель зашла в пустую квартиру. В комнате стояла кровать, на которой маму привезли из Германии.

–Дочка, – отец зашел следом. – Может быть, поживешь у меня какое-то время?

–Зачем? – Она повернулась к нему. – Я не хочу жить с тем …. – она не договорила. – Просто уходи и больше никогда не появляйся в моей жизни. ТЫ однажды вычеркнул нас из нее, так что дай теперь и мне сделать это. – Асель душили слезы, но она держалась. Отец ушел. И когда он, завязав шнурки на своих ботинках, встал в двери, она думала, что он хоть что-то скажет, хоть что-то ей объяснит, попросит прощения. Но, он молчал. Ее папа, он просто молчал. В ее жилах текла его кровь, но сейчас они были самыми далекими людьми на свете.

–Асель, если что звони. – Он вышел и тихо закрыл за собой дверь. Он просто ушел.

Неделю она просто лежала на кровати и не выходила из дома. Она смотрела в потолок. Ей не хотелось ничего. И только когда на телефоне она увидела имя Лера, которая позвонила ей 10 раз, она решила взять трубку

–Эй, Асель. Я уже думала ехать к тебе домой. Дверь взламывать. – Этот когда-то чужой голос, теперь казался самым близким. И ведь правда, кроме Леры, и этого мужчины Олега, никто не знал, что происходит в ее жизни. – Это Лера. Помнишь?

–Привет, Лера. Конечно, помню. Как бы ты приехала? Ты не знаешь моего адреса.

–Знаю, ты высылала копии своих документов. И много чего еще интересного, – Лера засмеялась на том конце провода.

Асель улыбнулась в трубку, впервые за это долгое время.

–Прими мои соболезнования. – Лера стала говорить тише.

–Откуда ты знаешь?

–Ну, знаешь, я много чего знаю. – Лера выдержала паузу. – Мне звонил этот клиент, то есть Олег. Он сказал, что им в банк вернулась большая часть денег, которые ты взяла у них в кредит. – Лера замолкла.

–Да, именно это я и хотела тебе рассказать.

–Он дал тебе кредит? Просто так? 20 миллионов?

–Да. Просто так. – Асель продолжала лежать в кровати. – И зачем он тебе звонил?

–Хотел узнать, как ты. А я ведь ничего не знаю. Странно, что он сам не узнал у тебя. Ну вот, и я сразу позвонила тебе.

–Да, мамы не стало. они не смогли ей помочь. Она бы протянула еще месяц, но я настояла на радиации, и лишила ее этого месяца, – Асель замолкла , по глазам текли слезы.

–Ты что, нельзя себя винить. Ты сделала для нее невозможное. Знаешь, после встречи с тобой, я не знаю, что со мной произошло …. я работать больше не могу в этой сфере. Хочу уходить. – Лера замолчала. – А ты, ты самая преданная дочь!

–Спасибо, но это не так. Я сделала так, как сделала бы любая другая дочь.

–Асель, можно я к тебе приеду сейчас?

–Конечно, приезжай.

С тех самых пор Лера стала лучшей подругой Асель. Как будто она знала то, что не знали, да и не могли знать ее институтские подруги, да и все остальные. Она знала на что готова была пойти Асель, чтобы спасти маму. С тех пор они дружили. Лера, хотя и пыталась сменить сферу деятельности, но найти работу с такой же оплатой, она не смогла. Зато, стала ежемесячно перечислять в фонд борьбы с раком. Так, она считала, можно хоть как-то оправдать свою грешную душу. Асель, вернув в банк деньги, все равно осталась должна приличную сумму, которую она потратила в Германии и при транспортировке, да за все остальное. Речи о том, чтобы восстановиться в университете уже не было: ей нужно было платить кредит, чтобы не остаться без квартиры. Она приходила пару раз на кафедру, но конкурс на бюджет был слишком высок, и совмещать работу с учебой у нее не получилось бы. Поэтому этот вопрос она решила оставить до лучших времен. Еще будучи студенткой, летом она подрабатывала у Александра Васильевича лаборантом в Институт иммунологии и вирусологии, поэтому, когда она пришла к нему с просьбой помочь устроиться ей куда-нибудь поближе к медицинской тематике, он взял ее с удовольствием, но заставил пообещать, что она вернется на кафедру и закончит учебу. Мужчину по имени Олег, который помог тогда ей, просто так, она больше не видела. Но, до сих пор. Считает его и Леру, своими ангелами-хранителями.

–Да уж, те мы с ним были ангелы, кому скажи, я хотела продать твою невинность, а он хотел ее купить. Замечательные ангелы.

А потом появился он. Она познакомилась с ним на улице. Его звали Сергей. Он был хорошим и простым. Как сказала Лера, пообщавшись с ним однажды, – да он хороший такой, простой, а точнее никакой. Он тебе не пара! А когда через какое время Лера узнала, что Асель лишилась с ним девственности, то от досады, она крикнула подруге: «Знаешь, лучше бы ты этому Олегу продала свою эту, как ты тогда сказала, пленку! Чем этому отдавать. Ты, что совсем ничего не видишь? Ты всегда казалась мне умной. Посмотри на него. Зачем ты с ним?»