– Ты так изменилась… – последовал за тишиной этот бархатистый голос. – Такая бледная, – заметил он и прикоснулся к моей щеке, потирая большим пальцем.

Туман тут же в глазах рассеялся и ко мне вернулся здравый рассудок. Какое ему дело до моей кожи, где он разглядел бледность? Это был мой естественный тон, с рождения!

– Как ты… Я же видела, ты стоял там, – запинаясь, начала я допытать его, не понимая, как за считанные секунды он пересек такое расстояние.

– Ты права, не стоило мне перемещаться так. Надеюсь, никто не успел заметить, – приметил он. – Я увидел тебя и просто из головы вылетело про конспирацию.

– Ну да… – ответила я. Это конечно не то, что я хотела услышать, но и этого хватило, чтобы понять, что он телепортируется. Я и забыла, что они маги.

– Что-то не так? Я думал, ты будешь рада меня увидеть, но похоже, ты чем-то недовольна, – парень совершенно не понимал моего настроя и, по-моему, начал сомневаться, та ли Эмма перед ним.

– Извини, я просто не помню тебя, даже не знаю, как зовут! Да и вообще, после того как меня сбила машина, абсолютно все было стерто из моей памяти… – я опустила глаза, меня накрыло такой ненавистью и печалью, что просто хотелось убежать.

Не выдержав напора волны эмоций, свалившейся на меня словно с небес, я так и сделала – молча повернулась к нему спиной и пошла туда, куда глядели глаза. Я чувствовала, как мои щеки наливались румянцем, но этот румянец был далеко не от смущения, а от невыносимого желания прослезиться, и сделать это в одиночестве, наедине со своими мыслями. Где-то в глубине души, я чувствовала, что никому до меня нету дела. Я – это вещь, с которой делают все, что только вздумается. Парень попытался меня остановить, чтобы разобраться в чем дело, и схватил за предплечье моей руки. Мне пришлось остановиться, и я вновь повернулась к нему, посмотрев на него так, будто этот человек меня очень сильно достал своею навязчивостью. Я даже не знала, что ему ответить, мне совершенно не хотелось разговаривать с ним на эту больную для меня тему. К счастью, наш разговор так и не успел начаться, так как предки нас заждались. Я сняла его руку со своего предплечья и, молча взглянув еще раз ему в глаза, пошла к дому. Там я и узнала, что того парня звали Вейн, тот самый друг моего детства, про которого рассказывали мне родители.

Больше всего, по-моему, мне была рада бабушка Вейна – Фрида. Пройдя длинный путь поцелуев и обнимашек, запах ее цветочного парфюма с пепельно-коричневых волос, аккуратно завитыми во внутрь у плеч, стоял у меня перед носом еще некоторое время. Меня удивило, насколько она великолепно выглядела в свои годы. Подсчитывая на скидку, ей должно было быть не меньше шестидесяти лет, но выглядела она на все сорок, притом, что практически ни единой морщинки не было заметно. Она рассказывала, как помнит меня совсем еще крохой, как будто это было вчера, и конечно же причитала, как и Вейн, о моих внешних изменениях. Затем, я узнала поближе Мишель, маму Вейна, и его папу – Робина, широкоплечего элегантного брюнета. Теперь стало понятно, в кого Вейн был таким красавцем – в свою маму. Мишель была очень красивая и высокая, почти наравне со мной, а волосы были длинные и роскошные, отливающие темным каштаном, я даже позавидовала ее тонкой, словно тростинка, талии и этим четким и ровным изгибам, переходящим в бедра. С такой фигурой можно смело выходить на подиум.

Наконец, мы зашли в холл. Первое, на что я обратила внимание, так это на лестницу. Она поднималась с двух концов, плавно сужаясь, и замыкалась кругом на втором этаже. Дальше уже начинались комнаты.

Мишель приготовила лазанью, поэтому сразу позвала присаживаться за стол. Признаться, такие столы, как этот, я видела только в залах для заседаний, он был длиною три или четыре метра. Впервые вижу такое чудо, притом, что семья была не настолько большой. Заказывая его, возможно учитывали сразу места для гостей. Не оставила без впечатлений и сама кухня, она была размером как наша квартира в Архангельске, здесь можно было наготовить хоть на двадцать человек, и зачем им такая площадь?

Наконец, мы принялись к трапезе. Вейн сел рядом со мной, а остальные расселись вразброс, видимо у каждого здесь было свое любимое место. Робин интересовался, как нам жилось в Архангельске и не устали ли мы в поездке. «Он еще спрашивает… – подумала я. – Конечно устали, одна только я намучалась от похмелья! Еще плюс к этому бессонная ночь, где даже в окно толком не посмотришь, одна темень, и музыку не послушать, так как посеяла где-то свои наушники, собирая сумки». Лазанья Мишели была потрясающая, с чем не поспоришь, она так и таяла у меня во рту, или же просто я была очень голодна.

Спустя еще какое-то время, я заметила, что напротив меня стояла еще одна порция лазаньи. И это даже не похоже было на порцию, если кто-то захочет добавки, рядом стоял стакан с какао и тарелочка с тостами, даже столовые приборы лежали рядом и, по-моему, кто-то оттуда уже успел отрезать кусочек и съесть его. «Они что, домового или призрака какого-то кормят?» – смутилась я.

– А для кого это место? – спросила я рядом сидящего Вейна.

– Для меня, – послышался чей-то голос напротив.

Я сначала подумала, что мне показалось, но кто-то поднял стакан с какао и, сделав глоток, поставил на место. Это было все на самом деле, жидкость в стакане действительно убыла, оставив следы шоколадной пенки на стенках. Вариантов оставалось немного, либо там и впрямь кто-то сидел, либо это чья-то шутка.

– Это Вильям, мой брат, – объяснил Вейн, пока я продолжала таращиться круглыми от удивления глазами в пустоту.

Мальчик наконец-таки решил показаться и начал постепенно, но при этом очень быстро, проявляться, словно 3D-голограмма, кусочек за кусочком, клетка за клеткой, пока полностью не стал видимым. Он совершенно не был похож на Вейна, начиная с лица, заканчивая волосами. Ему было одиннадцать, а блондином он пошел в своего деда, как объяснил Вейн. Странно, что мама не рассказала мне про Вильяма, видимо с тех пор, как мы переехали, родители не общались с ними до сегодняшнего дня.

– Как у тебя получается становиться невидимым? – спросила я у мальчика, уж очень меня заинтересовала такая способность.

– Ну, это нелегко! Я много тренировался чтобы исчезать на долгое время, тем более, чтобы моя одежда тоже становилась невидимой, – с энтузиазмом начал объяснять он мне. – Для начала, нужно поверить в себя, что ты это сможешь, затем, нужно четко ощущать свое тело: где находятся твои руки, кончики пальцев, ноги, в общем, все до мелочей. А дальше, я представляю, будто мои клетки меняют свой химический состав, от чего становятся невидимыми. Так я и научился, собственно говоря, становиться невидимым! – гордо заявил он, скрестив руки на груди и подняв к верху подбородок.

– Ух ты! – рассказ Вильяма меня очень заинтриговал. – Говоришь, все продумываешь? Тогда, можешь ли ты, к примеру, сделать невидимой только кожу, затем мышцы, капилляры и так далее, пока не останется лишь твой скелет. Кстати, кажется, это отличная задумка для Хэллоуина! – похвалила я сама себя.

– Хмм, а ты мне начинаешь уже нравиться! – с хитрющими глазами порадовался Вильям.

Вейн ударил ладонью об лоб, в ужасе понимая, какай новой дряни научила я этого проказника. Он поражался как такая мысль вообще могла взбрести ко мне в голову. Но его рассказ не мог просто не воодушевить меня на такую мысль.

Вильям добавил, что, если у меня возникнет желание, я могу к нему обращаться, чтобы он меня научил также становиться невидимой. Это было очень забавно услышать: меня будет обучать одиннадцатилетний мальчик. Но потом он напомнил мне, что и я не промах, умею пользоваться различными дарами, и попросил продемонстрировать для него какой-нибудь фокус, где я могу комбинировать несколько способностей в один трюк. Тут мне пришлось признаться, что я не умею пользоваться своею магией. Мальчики сначала приняли это за шутку, но потом, им стало совсем не смешно.

– А от тебя и вправду не пахнет магией! – выпалил Вильям достаточно громко, что за столом воцарилась гробовая тишина.