После моей уверенной тирады мои глаза стали прежними, а священник продолжал молчать, находясь в легком шоке.

— Говорю в последний раз, отдавай лекарства…

Я держа нож, подошла на шаг ближе к нему, что заставило его «очнуться» и обречённо вздохнуть.

— Следуй за мной.

Подойдя к одному из книжных шкафов, он потянул книгу и нам открылась дверь.

— Лекарства там, в комнате.

— Вот ты меня к ним и проводишь.

— Вряд ли это требуется.

Я приставила конец лезвия ему в спину, злобно на него зыркнув.

— Не шути со мной…

— Понятно… — открыв дверь, мне сразу в глаза бросился стеллаж с лекарствами.— Вот лекарства, которые были у Данни. Есть и для дезинфекции и против кровотечения. С таким набором пусть и немного, но ему станет лучше. Бери сколько нужно.

Запихнув необходимое в карманы и за ремень, я собиралась уходить.

— Пойдёшь назад к Заку?

— Да.

— А что, меня убивать не станешь?

— Нет, ты же ничего больше не выкинешь. Зачем тебя убивать?

— Ты же не знаешь, что такое сострадание.

В ответ я добро улыбнулась, обернувшись.

— Я знаю, что это такое, просто не часто это показываю. И знаешь, на самом деле, я не такая злопамятная, как тебе кажется. — я подмигнула на что он одарил меня спокойной улыбкой.

— Понятно. Тогда позволь тебя предостеречь. Зак терпеть не может лжецов. Очень скоро, правда откроется, Рэн Сандерс.

***

Я быстрым шагом дошла обратно, Зак ещё спал под витражом. Блин, хотя бы на этот раз дождался, несмотря, что я из-за Грея потеряла прилично времени. Сев возле него, я положила на пол его нож и прихваченные лекарства. Первым делом я обработала руки с пальцем, потом сняла бинты, оголив порез на животе, в том числе и ожоги. Представляю, какого ему было, когда его поджигали, ужасно, зато торсина у него ничего… ладно, на его тело некогда засматриваться, пора заняться делом.

Я достала с кармана платок, намочив его дезинфицирующим, стала протирать живот от чего Зак и очухался.

— Извини, разбудила?

— Что? Ты чего тут вытворяешь?

— Не видно? Раной занимаюсь, — кивнула на лекарства.

— Так ты осталась цела? — он добро улыбнулся.

— Я же сильная девочка. — я улыбнулась в ответ.

— Хе-хе, ну да. Ну рассказывай, как ты сумела их добыть? — он немного удобнее упёрся о стену.

— Скажем так, мне их отдал священник, здешний глава.

— Священник? А-а, понятно о ком ты…

Он начал подниматься, но я ему не дала сразу, упершись руками на грудь.

— Куда поднимаешься? Дай закончить.

— Подумаешь, царапина.

— Серьёзная царапина вообще-то. Дай зашить, потом вставать будешь…

Не успела достать иглу, как он перехватил мою руку, но сжимал не сильно, а скорее слабо.

— Прекрати. Я и сам зашью.

— А ты хоть знаешь, как надо? — сомнительно уставилась.

— Я тебе не рубашка какая…

Он отвернулся и надулся, чему не могла не улыбнуться. Прям мистер милашность!

— Ты такой милый, когда смущаешься.

— Ничего я не смущаюсь! — а лицо говорит обратное, хоть за бинтами не видно.

— Да ладно тебе. Серьёзно, ты очень милый. — я не переставала мило улыбаться с него.

Когда он надутый так и хочется потискать. Так, Рэн, шутки и милашности в сторону, вернись к делу.

— И всё же лучше оставь это дело девушке, а то полезешь ещё не туда.

— Чего?

— Поверь, шитьё не для парней, у них на это грубая рука. Поэтому девушки лучше для этого подходят.

Ещё немного попялившись на меня, он выдохнул и слегка отвернул голову.

— Делай, что хочешь. Мерзко станет — сама виновата.

— Не волнуйся, и не такое видела.

Достав белые нитки с иглой, я их продезинфицировала.

— Блин, честное слово, кто ты такая?

— Ты про что?

— Касаешься моей раны, а сама и бровью не поведешь…

— Знаешь, я в жизни видела раны и похуже, так что твоя — это ещё цветы.

— То, что ты сумела вернуться с лекарством — я тебя хвалю…

— Спасибо.

— Но ведь не обязательно было ради меня убиваться. Рэн, скажи мне, зачем ты так отчаянно пытаешься меня спасти?

Я в шутку сделала вид, что не расслышала его.

— А? Ты что-то сказал?

— От меня так легко не отвертишься! Давай, отвечай…

Вздохнув, я слабо улыбнулась.

— Я пытаюсь тебя спасти не только потому, что обещала вывести, я сама хочу помочь тебе выбраться из этого ада, чтобы ты жил свободно, как обычный человек.

Отрезав нить, я на всякий случай продезинфицировала иглу ещё раз. Вот привычка такая зародилась у меня. Зак успел заметить, как его ножик чуточку поцарапан.

— Мой нож…

— Ну, я его только чуть-чуть поцарапала…

— Что? Ты чего вытворяешь-то такое, а? — мой ответ его весьма шокировал, видно этот нож ему дороже жизни.

— Честно, извини… — моё лицо было похоже на провинившуюся мордочку котейки, нагадившего на коврик в туалете.

— Ну да… ничего страшного. — после этого я вновь ему улыбнулась.

— А вообще, твой ножик ни раз меня спас.

— Что, правда что ли?

— Угу.

Закончив с дезинфекцией, я было уже начала зашивать разрез, и тут понеслось.

— Ай, больно! Что это ты вытворяешь?

— А кто сказал, что это не больно? Лечение требует жертв.

— А осторожнее обращаться не пробовала?

— Я и так пытаюсь осторожно всё делать, чтоб не больно было. Потерпи чутка.

Он смущённо отвернулся, стараясь терпеть боль.

— Как закончишь, сразу же пойдём.

— Обязательно. — я кивнула.

Вот оно завершение. Блин, четыре года прошло, когда я занималась вышивкой в последний раз.

— Вот и всё.

Убийца улыбнулся, оценивая результат.

— У тебя неплохо вышло!

— Спасибо, — тут меня резко потянуло в сон, слишком много надышалась дыма священника.

— Устала?

— Не вовремя в сон потянуло.

— Что с тобой делать? Передохни немножко.

— Угу. Если чё — буди сразу, — я расположилась у него на ногах.

— Спи давай. — убийца ещё долго засматривался на дрыхнувшую меня.

«Всё-таки больше странная, но в целом девчонка она забавная. Честно сказать, это первый раз, когда обо мне заботятся и переживают. Наверное, мне повезло встретить её, ещё никогда ни одна жертва не была такой, как она. Всё ещё никак не пойму того ощущения, что появилось недавно, но кое-что я понял — это все из-за неё. Раньше мне не приходилось чувствовать подобное, я мог только убивать из-за счастливых лиц, но когда она делает улыбчивое лицо меня не тянет её убить, странно даже. Люди как-то называют эту хрень, что происходит с ними, когда они рядом друг с другом, но я не знаю как она называется и что именно значит? Ладно, разборки с этим подождут, надо идти искать выход, когда она очнётся».

***

Очнулась я в этот раз на полу и мне от чего-то стало немного жарко. Приподнявшись, я увидела на себе толстовку Зака. Когда это он успел, интересно? Но от такой заботы мне приятно, всегда бы так. Сам же Зак стоял ко мне боком, но, увидев, что я уже не сплю, повернулся, а я, поблагодарив, отдала ему толстовку.

— Долго я дрыхла?

— Да, можем идти дальше.

— Только лифта я пока что не наблюдала.

— Подумаешь, сейчас найдём.

Внезапно до меня дошло.

— Погоди-ка, кажется, я знаю где он может быть, по крайней мере должен.

Мы пришли в зал с органом, однако священник пропал куда-то, да в принципе и чихать я хотела.

— Какая громадная церковь. Скажи, а что стало со священником?

В ответ я пожала плечами.

— А я-то откуда знаю, понятия не имею.

— В смысле не знаешь? Я удивлён, что он вообще отдал тебе лекарства.

— Ну знаешь, уговорить его было нелегко.

— Ещё бы.

— Может, я сейчас скажу бред, но мне кажется, ты ему немного нравишься. — маньяка чуть не вырвало на месте. — Фу, Зак, я тебя умоляю, не рви в церкви!

— Отвали! И не говори такие мерзости.

— Я в другом смысле сказала. — я улыбнулась.

В ответ убийца скромно промолчал, но после подал голос, оглядывая зал.