— Вот так! — Выплюнула я. — Теперь мы можем вернуться к тому, что важно? Например, что ты здесь делаешь после стольких лет.

Он нахмурился, словно смущенный моим заявлением. И тут меня осенило.

Он меня не узнал.

Пенн понятия не имел, кто я такая.

Боже мой.

Я не думала, что может стать все еще настолько хуже и унизительнее. Конечно, я выглядела как сумасшедшая, сжигая душераздирающие письма с отказами, а затем раздеваясь догола и плавая в Атлантике. Но теперь парень, которого я проклинала годами, стоял передо мной... и смотрел на меня так, словно никогда меня не видел.

Шесть лет — долгий срок.

Да.

Большинство людей, скорее всего, не вспомнят, с кем у них была связь на одну ночь с тех давних пор. Я знала, что это было немного неразумно — расстраиваться из-за этого. Но, черт возьми, я расстроилась.

Не должно так быть, когда проводишь самую потрясающую ночь в своей жизни с совершенно незнакомым человеком, а затем полностью забываешь этого мужчину! Типа, мне наплевать, кто ты, черт возьми. Типа, мне наплевать, сколько раз у тебя был секс на одну ночь.

И совершенно ясно, что это был не первый раз у Пенна (мой первый раз!), но все же, как он мог забыть меня?

— После стольких лет? — переспросил он.

— Неважно, — проворчала я. — Вопрос в том, что ты здесь делаешь. Ты живешь поблизости? Я думала, что это неподходящее время года для богатых находиться в Хэмптоне. День памяти в честь Дня труда, верно?

Я не смогла сдержать сарказма в голосе. Нет смысла посвящать этого ублюдка в то, откуда я его знаю. Если он живет где-то поблизости, меня ждет просто адское наблюдение за домом мэра.

— Большинство людей уехали. Но это мой дом, и именно поэтому мне интересно, что ты здесь делаешь?

— Это и есть твой дом? — Прошептала я, указывая на дом на берегу. — Нет, он принадлежит мэру Кенсингтон. Она наняла меня присматривать за ним этой осенью. Это не может быть твой дом.

Он пожал плечами и вздохнул.

— Я не предполагал, что здесь кто-то будет еще, — сказал он, явно расстроенный моим появлением.

— Но... Но... что?!

И тут меня осенило, сердце остановилось. У меня отвисла челюсть. Я резко выдохнула, не веря своим ушам.

— Ты — Кенсингтон?!

Он робко улыбнулся в ответ.

— Скорее да, это наш семейный дом.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной. — Я недоверчиво покачала головой.

Мне казалось, что совершенный мной ритуал должен был очистить мою жизнь от дерьма. Не поднимать еще одно дерьмо на поверхность. Мать твою.

Я не могла еще и об этом думать. Не с моим повышенным раздражением из-за писем с отказами. Я пробыла здесь всего три дня. Мне казалось, что я буду здесь жить, что это сон, ставший явью. Все указывало на то, что скорее всего я должна буду убраться к чертовой матери из Хэмптона. Потому что, черт возьми, что еще жизнь собиралась подбросить мне? Неприятности приходят по трое. Так говорила моя мама.

— Не могу, — сказала я, подняв руку, чтобы он ничего не отвечал. Затем схватила спички и бурбон, который он с любопытством рассматривал, а затем потопала прочь с лопатой на плече.

— Гм... куда ты идешь?

— Я не хочу с тобой разговаривать, — заявила я ему.

Меня не волновало, что я вела себя непрофессионально. И, вероятно, разрушала свой шанс остаться в этом доме. Не то чтобы я хотела работать на женщину, которая родила этого засранца. Но в данный момент мне просто нужно было от него уйти. Мне нужно было уйти, расслабиться и решить, что делать дальше. Если я еще раз увижу это великолепное лицо и улыбку, то, скорее всего, огрею его лопатой.

Но Пенн, похоже, совершенно меня не слушал. Он бросился за мной. Не обращая внимания на песок в своих мокасинах и на то, что он испортит свой, вероятно, безумно дорогой костюм.

— Ээээ, ты оставила это, — сказал он, протягивая мне лифчик.

Я взвизгнула, жонглируя лопатой на плече, выхватив лифчик у него из рук. Отлично, черт побери. Это был не первый раз, когда он держал мой лифчик или что-то в этом роде, но, боже, именно в этот момент мне необходимо было передохнуть. Мне необходимо было это проделать.

— Не за что, — пробормотал он себе под нос.

Я не собиралась рассыпаться благодарностями ему за это. Поэтому держала рот на замке.

— Ты собираешься сказать мне, почему у тебя такой вид, будто ты готова меня поджечь? — спросил он. При этом он выглядел совершенно спокойным, вполне любопытным, явно находясь в своей стихии.

Я была для него загадкой, которую он должен был разгадать. Ему необходимо было запереть меня в ящик, чтобы понять, как управлять моими эмоциями по своему капризу.

— Нет.

— Хорошо, — произнес он. Отчего еще более внимательно стал меня рассматривать. — На самом деле, я не понимаю, почему ты злишься на меня. Это мой дом. Мне казалось что, это ты вторглась на чужую территорию.

— Я не вторгалась, — проворчала я. — Мне предложили эту работу месяц назад. И я понятия не имела, что ты можешь оказаться здесь. По правде говоря, я понятия не имела, что ты являешься Кенсингтоном.

Он пытливо всматривался в мое лицо, словно пытаясь вспомнить очертания и фигуру. Словно он собирался пройти тест на предмет, вызубривая его в последний момент, вспоминая все мелочи, которые подзабыл. — Мы раньше не встречались?

Я с раздражением фыркнула.

— Ты такой наблюдательный.

— Видно, встреча не очень хорошо прошла?

Я бросила на него, прищурившись, взгляд.

Он поднял руки вверх.

— Понятно. Видно, очень была плохая встреча.

— Ты даже не помнишь... — я замолчала.

— Все настолько было плохо?

— Достойно осуждения.

— Знаешь, почему-то у меня такое чувство, что я тебя знаю. И мне кажется, ты это все подстроила.

Я закатила глаза к небу, а потом поставила лопату у дома туда, где ее и обнаружила. Лучше мне держать его на расстоянии вытянутой руки до конца этого разговора.

— Не вешай мне лапшу на уши.

— Я и не собираюсь.

— Как же, — саркастически ответила я.

Я была не уверена, что он умеет делать что-то еще кроме, как обильно вещать лапшу на уши.

— Нет, правда, откуда я тебя знаю?

Я отрицательно покачала головой. Обида прорвалась сквозь гнев. И боль, которую я заставляла себя столько времени не чувствовать.

— Если ты не можешь вспомнить, то я не вижу смысла помогать тебе в этом.

Затем я потянулась к ручке двери, но он остановил меня на полпути одним словом:

— Париж.

Я резко обернулась от шока. Он действительно вспомнил. Этот ублюдок кое-что вспомнил. Но боль тут же сменилась закипающим гневом. В праведном, мстительном пламени, пронзающем меня каждый раз, как только я вспоминала свой первый раз.

Я рывком распахнула дверь в дом, окинув его взглядом.

— Совершенно верно. Мы провели одну ночь в Париже. Ты ухаживал за мной, потом трахал, а потом исчез, словно призрак!

И поскольку распахнула дверь настежь, то вошла в летний коттедж Кенсингтонов. И застыла на месте, как только четыре пары глаз повернулись в мою сторону. Четыре пары глаз, которые явно слышали, как я кричала на Пенна, полоская перед всеми «наше грязное белье».

Просто замечательно.

3. Натали

Лицо тут же приобрело цвет созревшего помидора.

— Я... гм... — пробормотала я, не находя слов.

Я выглядела со стороны, как разгоряченный беспорядок — мокрая в своем засыпанном песком платье с бутылкой бурбона и лифчиком в руке. Наверное, они приняли меня за сумасшедшую. Сумасшедшую женщину, которую Пенн подобрал на берегу пляжа, когда пошел проверить насчет костра.

Еще хуже было то, что, кем бы ни были эти четверо, они выглядели в данный момент просто потрясающе. Двое мужчин и две женщины, одетые в сшитые на заказ костюмы и коктейльные платья. Гламурные, уверенные в себе, богатые. Это было видно по их одежде и манерам, а также, как они молча позволяли мне стоять и таращиться, словно рыба, выброшенная на берег.