Ей тоже, как и Гравировщице, не очень везло в любви. Она ее так хотела, и всеми силами ждала, но в планы Вселенной пока ее семейное счастье явно не входило. Свиданий было достаточно, как и ухажеров, большинство которых даже нельзя было назвать придурками, но их всех объединяло одно – они не вписывались в ее представление о счастливой совместной старости. Это когда вы лежите в шезлонгах на берегу моря, держитесь за руки, улыбаетесь сморщенными мордашками, глядя на закат, и понимаете, что жизнь была прожита не зря. Когда она встретит того, кого будет готова познакомить с тараканами в ее голове – она это сразу поймет.

Доктор Вайс говорит, что проблема в ней самой. Что ее ожидания от мужчин превышают ее собственные навыки в построении гармоничных взаимоотношений, и поэтому она расстраивается от неудавшейся любви еще до того, как эта самая любовь с ней успевает случиться. Проекция на неуспех в сочетании со страхом того, что ты потеряешь то, чего у тебя еще нет, чем ты никогда и не обладал на самом деле. У нее это проявлялось во всех сферах жизни, естественная закономерность. Но бывали и исключения.

Ее часто охватывала паника. В мечтах о том, как она наконец-то нашла своего единственного, родила ему красивых детей, их общий дом светел и полон уюта, и их жизнь безмятежна как цветок лотоса при буддистском храме, вдруг наступал какой-то момент, в котором по непонятным причинам она вдруг их всех теряет. Это было невыносимо. Однажды она встретила такую несчастную старушку, которая за два года потеряла по очереди сначала любимую дочь, потом мужа, с которым они прожили больше двадцати счастливых лет, а потом и второго ребенка, последнего любимого человека из ее разрушившейся семьи, своего взрослого сына. Её разбил инсульт, она долго восстанавливалась, и теперь топила своё горе в алкоголе. А вдруг это случится и с ней? Вдруг все, к чему ты стремишься и так долго воздвигаешь, вдруг рухнет в одночасье?

Проще не пытаться. Ты разрушаешь все, что создаешь. Когда ты все потеряешь, тебе некого будет обвинять. Только себя.

…

.. Я видел его! Он сидел на шторах! Он был черный, а глаза светились, а вокруг было так темно, я видел, видел! .. Ты не мог ничего такого видеть, это наверное был фонарь на улице. ..Но нет же, нет, он двигался, смотрел в мою сторону и шевелил глазами, он даже пытался говорить со мной, я не мог пошевелиться, я так испугался, я очень хотел в туалет, но не мог встать. ..Сестра была с тобой в комнате, она ничего не видела, тебе наверное это приснилось. ..Она спала, наверное, а может быть и нет… Спроси ее! Спроси!

– Ох… Как я устала… Ты видела что-нибудь?

Голос мамы среди всего этого шума обращался ко мне.

Нет, не видела. Но я ему верю.

– Нет, я ничего не видела. Нечего там было видеть. Глупый мелкий брат, наверное, мультиков пересмотрел.

– Сама ты глупая! Ты мне тогда рассказывала что ты тоже..

– Успокойтесь оба, кто-то пришел, в дверь позвонили. Ни слова больше.

..Здравствуйте. Конечно можно, заходите. Какой сюрприз. Грамота? ..Ничего себе, спасибо. ..Она, конечно, знает обо всем. ..Она очень способная, и ее успехи… Мне очень жаль с ней расставаться. Такая девочка. В моем классе таких мало. Очень жаль, что.. приходится переезжать, для детей это всегда большой стресс. ..Да они рады. ..Дети не всегда говорят то, что чувствуют. Да это же просто дети.. Но я вас понимаю. ..Здесь нечего больше ждать. Несколько лет.. тяжелая ситуация. Как и везде в принципе. ..Времена ..Но там новые возможности, для них в том числе. Особенно для них.. Но это так далеко. ..С чистого листа..Мне хочется с ней попрощаться ..Сейчас я ее позову.

Я смотрела на свою учительницу и знала, что больше ее никогда не увижу. Странное чувство. Как я могу знать, ведь я еще так мала? Но я знала. Просто чувствовала. Она нравилась мне, она всегда была ко мне добра. Она запомнится мне здесь, у нас дома. Доброй такой. У нее выступили слезы на глазах, но она пыталась их сдержать и обнимала меня, и что-то говорила, а я не знала, что мне делать и что говорить, и просто стояла. Улыбалась. Хотя мне было как-то грустно. Почему она плачет? Может, она знает что-то? Взрослые всегда знают намного больше нас. Если я чего-то не знаю, наверное, мне это и не нужно. Или нужно? Может, меня ждет что-то плохое и мне тоже сейчас нужно заплакать?

Улыбайся.

Еще. Воспоминание.

Школьный автобус. Старый, желтый, с одной узкой дверью напротив водителя. В проходе навалены рюкзаки. На некоторых больших окнах ровными красными буквами написано “запасный выход”. Почему “запасный”? Ведь слово “запасной” удобнее произносить и оно означает то же самое. Или нет?

Я сижу прямо под одной из таких надписей. А под стеклом в коробке справа от надписи лежит молоточек, на вид совсем маленький, но наверняка он тяжелый и им можно что-то разбить. Например, нос, тому, кто еще раз попадет в тебя хлебным мякишем. Или окно в момент аварии. Весело, наверное, было бы попасть в какую-нибудь легкую аварию. И я представляю как в этом случае я вскакиваю с сиденья, бросаю недоеденный бутерброд под ноги удивленным одноклассникам, вскрываю коробку и разбиваю этим молоточком стекло окна, чтобы мы все гурьбой могли вылезти из автобуса. Только надо заранее понять, как открывается эта коробка, с виду я крючка не вижу, а в момент экстренной необходимости нужно действовать наверняка. Я пристально ее разглядываю.

Мы с классом едем в цирк. В таких поездках дорога всегда веселее, чем само мероприятие. Так по крайней мере говорят одноклассники. Я не знаю. Очень шумно, на задних сиденьях расположились популярные ребята и двоечники, они объединили усилия и съестные припасы, чтобы обкидывать хлебными мякишами отличников, которые по глупости сели перед ними. Иногда попадают в нас, нормальных. Я сижу посередине. Я никогда не знаю, куда лучше сесть, и сажусь посередине. Как бы не там и не там.

Садись ближе к двоечникам.

Один мальчик едет отдельно. Его мама организовала эту поездку и они с ней едут на блестящей черной машине позади автобуса. Этот мальчик самый красивый в классе. А у его родителей самая красивая машина. Он нравится всем девочкам без исключения. Так они говорят. Прямо вслух. А я не говорила никому. Но наверное, это не так уж и страшно было бы признаться, что тебе нравится самый популярный мальчик. Хуже, если бы это был самый непопулярный, тут точно стоит помалкивать. А я на тему чувств вообще не распространяюсь.

Остановка.

– Мама, мне скучно одному в машине, пусть кто-нибудь поедет со мной!

– Ну выбери кого-нибудь, кого захочешь. Вместе веселее конечно. Можешь девочку позвать. Только давай скорее, автобус скоро тронется.

Он перешагивает через рюкзаки и направляется в мою сторону. Ну, в мою и еще двадцати пяти человек. Мое сердце замирает.

Что если он выберет тебя? Что ты будешь делать?

Его взгляд останавливается на мне на мгновение. Хорошо, что в автобусе было довольно темно и моя красноту на щеках и прыгающее сердце на пути к пяткам вряд ли кто нибудь увидит и обсмеёт. Хотя я уверена, что все обратили на это внимание. Я плавно и ненавязчиво отворачиваюсь.

– Пошли ты со мной!

Я повернулась. Немного резче, чем изначально планировала. Звук был рядом. Но он обращался к худому рыжему мальчишке позади меня, у которого до сих пор не вырос передний коренной зуб взамен выпавшего молочного, от чего он был похож на вечно голодного кролика. Они гуляли вместе во дворе после уроков. Иногда во время уроков.

Действительно, с чего это вдруг ему звать тебя?

Пронесло.

Можно доедать бутерброд.

Это могла быть ты. Но это не ты.

Взгляд ее упал на мёртвую муху за оконной рамой.

Она лежала на наклонном карнизе лапами вверх, но почему-то не сваливалась и была похожа на сухую корочку. Почему она не падает? И сколько она уже тут лежит? Говорят, что мухи на зиму впадают в спячку. Странно. Зима давно прошла, и за окном тепло, почему она не проснулась? Может для нее еще недостаточно тепло? Почему ее тогда не смыло весенней капелью? Или может, эта леди умерла и просто забыла выбрать для этого более подходящее место? И почему люди не могут вот так вот просто впасть в спячку в напряженной ситуации и проснуться, когда все проблемы уже будут решены? Это ведь тоже своего рода транс.