— Не мешай ему.

И желтоватое сияние сразу же померкло.

— Тэо, я сделаю все, чтобы он достиг своей цели. Помоги мне в этом.

Комментарий к Вечер в столице Спасибо, что читаете ^.^V

====== Сон одинокого раба. Часть 1. Пир голодного зверя ======

Сон, наконец-то, смог забрать в себя сознание Стеллара. Серые картины смутных воспоминаний заструились перед ним. Раньше они казались лишь далеким серым прошлым, отчасти касающегося его самого. Однако постепенно становились все четче и ярче. 16 лет, которые казалось били неясными и расплывчатыми, как будто являясь каким-то набором знаний и произошедших событий, в одночасье предстали перед ним. И за короткий сон перед глазами промелькнула целая жизнь: цепи событий в 21 год, вспоминать которые не хотелось вовсе.

Двадцать лет назад.

Стоял яркий, солнечный день, теплые лучи солнца пробивались сквозь листву деревьев, освещая лесную деревеньку. На крыльце одного из домов сидел семилетний мальчик, он с восхищением смотрел на усатого мужчину — местного старосту, в руках которого был острый охотничий нож. Он удивительно ловкими движениями крутил опасный предмет, подбрасывая и ловя пальцами, тот словно живое существо изящно гарцевало от простых движений кисти.

— Вот так вот, когда подрастешь, я научу тебя этому, — улыбнулся мужчина. Мальчик восхищенно воскликнул:

— Ого! Как классно! А покажите еще!

Тот снова подкинул нож, и орудие затанцевало в его руках. И это продолжалось до тех пор, пока из-за угла дома не показалась девочка.

— Брат? — звала она, разыскивая мальчика, и когда увидела тут же насупилась, и подбежала к мужчине. — Что вы делаете, дядя?!

— Ой, да ничего, не волнуйся, я лишь показываю ему маленький трюк, — остановился тот, убрав нож. Мальчик поднял палец, показав на мужчину.

— Сестра, я тоже так хочу! Дядя сказал, что научит меня, когда я подрасту.

— Что? — та кинула на того возмущенный взгляд. — Я говорила, никакого оружия!

— Но сестренка, это же так здорово.

— Это не здорово, а опасно! Сначала ты возьмешь в руки нож, потом научишься им пользоваться, потом возьмешь клинок, и отправишься воевать, и убивать как отец. И уже никогда не вернешься. Ты этого хочешь? — она поставила руки на пояс, смотря на мальчика, тот повесил нос.

— Нет…

— Ты слишком строго с ним обходишься. Послушай, ты сама еще ребенок. Рано или поздно ему придется взять в руки оружие, кому-то же нужно будет охотиться.

— В нашем доме нет места оружию и убийцам.

Сестра взяла младшего брата за руку и потащила к дому.

— Брат, сколько раз я тебе говорила, а?

— Я знаю! Но я что, не могу даже посмотреть? Ты слишком строгая.

— Не можешь! А теперь в наказание будешь убираться дома.

— Ну сестра… — простонал тот.

— Сам виноват, делаешь то, что я прошу не делать. Пока будешь убираться, я схожу к тете, она обещала научить меня, как заготавливать грибы на зиму.

Старшая сестра оставила младшего брата дома одного и ненадолго отлучилась. Тот вяло взял в руки метлу из крепко связанных веточек и стал подметать пол. Он с неохотой смотрел на летящий песок, который вчера самолично занес внутрь на своей одежде.

— Сестра слишком строгая. Неужели я не могу даже взглянуть? И, дядя прав, мне же придется охотиться.

Отставив метлу, мальчик подошел к кухне и взял оттуда нож. Осмотревшись по сторонам, он удостоверился, что сестра еще не пришла.

— Я стану хорошим охотником, и она больше не посмеет ругать меня!

Размахнувшись, он разрубил воздух. Это оказалось настолько весело, что мальчик стал крутить ножом вокруг себя, защищаясь от невидимых врагов. Однако он слишком увлекся и задел им зеркало, стоящее на невысокой тумбочке. Его испуганное лицо отразилось в том, когда оно полетело вниз. Зашвырнув нож на кухню, мальчик испуганно уселся перед осколками.

— Ой, нет, нет, нет! Любимое зеркало сестры!

В своей неосторожности тот разбил единственную драгоценность в доме, зеркало, принадлежащее раньше их матери и перешедшее по наследству к старшему ребенку. Перепугавшись, тот не знал, что ему делать. Сестра сильно разозлится, и тогда ему точно несдобровать. Подобрав осколки, он со всех ног выбежал из дома и понесся в лес. Нужно было что-то делать. Если он просто выбросит их, сестра все равно спросит куда делось материнское зеркало.

Он бежал вперед, пока не опомнился и упал на колени, скинув осколки в траву. Один из них он взял в ладошку и посмотрел на свое неполное отражение.

— Сестра была права, ножи слишком опасны. Если бы я не взял его, ее зеркало…

Он смотрел в осколок, пока не услышал справа от себя шорох. Подняв взгляд, мальчик увидел крадущегося к нему Вавиллийца.

— Эй, там Астамский ребенок.

— Что? В такой дали?

— Давай быстрей, хватай его!

Мальчик и опомниться не успел, как ему на голову одели огромный мешок и связали веревкой. Как он не пытался брыкаться, у него не получилось освободиться. Сразу за этим его перекинули через ездового зверя. А потом долгая, очень долгая поездка вниз головой. Единственное, что он понимал и точно чувствовал — это осколок зеркала, что впивался в его ладонь. Его не заметили, и тот держал его в своей руке. Потом с мальчика сняли мешок. Его запихнули в какой-то большой короб, который тащила за собой лошадь. В том коробе сидело не меньше десяти таких же мальчиков и девочек, как и он сам. Все они были светлокожие дети Астамцев.

Мальчик, оглядывая их, не понимал, почему и его закинули к ним. Он не являлся Астамцем. Его мать была чистокровной Вавиллийкой. А отец темным эльфом. Кожа эльфов бела как снег, или имела розоватый оттенок персика. И тот, хоть и имел человеческие уши как у матери, все же являлся темным эльфом, он даже был похож на отца больше, чем старшая сестра.

Но слушать маленького мальчика никто не стал.

Сжавшись, он притянул к груди колени. Ему было страшно, так же, как и детям, сидящим вместе с ним. Он хотел заплакать, как и многие, и слезы бесшумно потекли по его щекам. Думая о доме и сестренке, он не мог не плакать. И чем дальше их везли, тем страшнее становилось. Были те, кто рыдал взахлеб, как девочки, так и мальчики, но был один, тоже примерно семи лет. Его взгляд был строгий и уверенный. В отличие от всех, он старался не плакать, успокаивая каждого, у кого больше не было сил держаться. Иногда из-за громкого плача те, кто везли их, колотили по стенам короба, ругаясь и заставляя замолчать. Тот мальчик и сам огрызался на здоровых мужиков, ругаясь не хуже, чем и они. В пути он даже один раз оказался рядом, успокаивая совсем маленькую девочку. Обернувшись, он увидел молчаливые слезы, текущие по щекам эльфа полукровки.

— Эй. А ты не из Астама? — шепотом спросил тот.

— Не из Астама, — произнес тот, вытерев слезу. Мальчик поднял ладонь и положил ему на голову.

— Не плачь. Кто-нибудь обязательно протянет нам руку помощи.

— Скажи. Я действительно похож на Астамца?

Тот еще раз оглядел его.

— Не знаю, но ты похож на меня, — улыбнулся он. Его волосы тоже были серебряные, а глаза полны синевы.

В конце концов их привезли в шумный город. Детей заставили покинуть перевозку и повести под землю. Сильный мальчик, как и остальные, держался за всех, дрожа от страха. Кто-то схватился за его кофту, а он крепко сжимал в кулаке рубашку на спине Вавиллийского полукровки. Кто-то находил в себе силы осматриваться по сторонам и видел высокие каменные потолки и темницы. Сначала всех посадили в одну. К ним пришел мужчина в хорошем деловом костюме и другой — с более варварским лицом и кнутом, висевшем на поясе.

— Хм. Вполне неплохо. Возможно из некоторых действительно получится сделать достойных боевых рабов. Смотри, не сломай всю партию.

— Конечно, — качнул головой тот.

— Им придется неделю подождать. Скоро по разным рынкам развезут предыдущих, и арена будет свободна. Пока проследи за ними. Если за неделю умрет хоть один, я лишу тебя денег.

— Да, что с ними случится за одну неделю? — усмехнулся тот. Мужчина в костюме качнул головой и развернувшись ушел. Оставшийся — был надзиратель этой партии. Он проскользил медленным взглядом по каждому, после чего, качнув головой, и сам удалился.