Дженни Сью пропустила ее слова мимо ушей.

– Надеюсь, ты не избавилась до кучи и от Фрэнка с Мейбл?

– Господи, нет! Я бы и дня не прожила без Мейбл. Она – моя правая рука. Мейбл будет счастлива тебя видеть, но придерживайся нашей истории, даже с ней. Эти чертовы сестры Клиффорд приходятся ей кузинами, и она много чего рассказывает им за моей спиной. – Шарлотта вышла из машины и швырнула ключи пожилому седому мужчине, который вышел из гаража. – Смахни пыль, Фрэнк. Там какая-то стройка возле салона красоты.

– Да, мэм. – Фрэнк улыбнулся Дженни Сью.

Парой стремительных шагов она преодолела расстояние между ними и заключила старика в крепкие объятия.

– Я так соскучилась по всем вам.

– Не больше, чем мы по тебе, девочка. И мне достались первые объятия. Мейбл будет не на шутку ревновать. – Он отступил назад. – Бьюсь об заклад, ты удивила свою маму. Как ты сюда добралась? Летела до Далласа? Никки, можешь отнести в дом чемодан мисс Дженни Сью?

– Я приехала на автобусе, и, похоже, для нее это и впрямь стало сюрпризом. Она была в салоне красоты, когда я позвонила. И спасибо тебе, Никки. Мы, кажется, не встречались. – Она протянула ему руку для приветствия.

– Я работаю здесь всего несколько недель, – ответил Никки.

– Ты останешься? – Фрэнк взглянул на единственный чемодан, который Никки достал с заднего сиденья автомобиля. – Или только переночуешь?

– Я здесь надолго, – ответила Дженни Сью.

– Это хорошо. Дом кажется пустым без тебя. – Фрэнк сел в «кадиллак» и завел мотор. – Твой папа очень обрадуется, что ты приехала на его день рождения. Гулянка намечается через несколько недель.

– Я буду здесь. – Дженни Сью помахала ему рукой, когда он тронулся с места.

Мейбл выскочила из кухни и бросилась через всю гостиную к Дженни Сью, заключила ее в медвежьи объятия и расцеловала в щеки. Невысокого роста, с почти квадратной фигурой и тугим пучком седых волос на затылке, Мейбл была для Дженни Сью и няней, и суррогатной бабушкой в одном лице, а ее муж Фрэнк заменял дедушку.

– Дорогая моя девочка, если бы я знала, что ты приедешь, испекла бы для тебя пирожков с абрикосами.

– Что бы ты сейчас ни готовила, пахнет восхитительно. Я умираю с голоду. С утра не ела ничего, кроме крекеров с сыром. Это что у тебя, жареный цыпленок?

– Да, и у этого цыпленка четыре лишних ноги, – поддразнила Мейбл.

– Ты всегда так говорила, когда я была маленькой. – Дженни Сью снова обняла ее.

Шарлотта сжала губы в твердую линию.

– Ради всего святого, ей не нужны ни пироги, ни жаренья. Она набрала, по меньшей мере, десять фунтов с тех пор, как мы виделись в Нью-Йорке на прошлое Рождество. Нам придется много работать, чтобы их сбросить. Поэтому для нее – только салат с не более чем четвертью чашки копченого лосося и нежирным соусом.

– Она ненавидит лосося. – Мейбл подмигнула ей. – Так как насчет салата в качестве гарнира и пары куриных ножек? Надеюсь, ты их не разлюбила?

– Звучит заманчиво. И папа сегодня обедает с нами? – спросила Дженни Сью.

– Так точно. Добро пожаловать домой. – Дилл вышел в прихожую и распахнул объятия. – Не так часто выпадает удовольствие видеться с моей малышкой. Ты приехала на мой день рождения?

– Конечно. – Шарлотта тотчас оживилась. – Она поможет мне все организовать, и мы сделаем семейные фотографии.

«Какая хорошая отмазка для матери», – подумала Дженни Сью, устремляясь к отцу. Ничто не мешало связать ее приезд домой с днем рождения Дилла. От отца пахло бурбоном и дорогим лосьоном после бритья, но настораживал незнакомый аромат, исходящий от его рубашки. Это определенно не мамины любимые духи Lalique, но вряд ли он покупал дорогие подарки для своих любовниц, поскольку менял их чаще, чем Шарлотта – «кадиллаки», а это случалось раз в год.

Когда Дженни Сью была маленькой, отец стоял на таком высоком пьедестале, что маячил где-то в облаках. А потом, уже в средней школе, она узнала о его амурных похождениях от пары девчонок, которые шептались в школьном туалете о том, что слышали от своих матерей. И пьедестал тотчас рухнул. Она все равно любила отца – в конце концов, это же ее отец, и к тому же такой обаятельный. Но какая-то частичка сердца так и не простила его и, скорее всего, никогда не простит.

– Рад, что ты вернулась домой вовремя, чтобы отобедать со мной, дорогая. Потом я должен ехать в Хьюстон, но послезавтра вернусь, как раз к празднованию Четвертого июля. Как ты добиралась? Рейсом до Далласа или Амарилло? Напрасно не позвонила. Я бы с удовольствием прилетел за тобой в Нью-Йорк. – Он обнял ее за плечи и повел в столовую.

Стоило Диллу войти в комнату, как всем присутствующим женщинам срочно требовались подтяжки, чтобы трусики не сползали вниз и не путались в ногах. С легкой серебристой проседью на висках и кристально-чистыми голубыми глазами, в узких джинсах, высоких дорогущих сапогах и с пряжкой на ремне размером с его собственное эго, он являл собой силу, против которой невозможно устоять. Все это, помноженное на чарующее обаяние нефтяных денег, позволяло ему с легкостью менять молодых любовниц, как только возникала потребность в новых ощущениях.

Наблюдая за тем, как отец выдвигает стул для Шарлотты, Дженни Сью гадала, кто же его новая избранница. Пока она жила в Нью-Йорке, ей не приходилось задумываться о секретах семейства Бейкеров – секретах, превративших ее в интроверта в старших классах школы, но стоило ей переступить порог этого дома, как они обожгли ее звонкой пощечиной.

Дилл галантно усадил и Дженни Сью, прежде чем занять свое место во главе стола.

– Так почему же ты не сообщила нам, что летишь домой?

– Я приехала на автобусе, папа, потому что это дешевле, да и дорога дала мне время подумать. Я действительно очень хотела быть здесь на мамин день рождения и на твой. И еще… – она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, – мне нужна работа. Может, у тебя на фирме что-нибудь найдется?

Дилл внимательно посмотрел на нее.

– У тебя есть квартира, машина и очень хорошие алименты от того сукина сына, который тебя бросил. Зачем тебе работать?

– Я тоже так думала, когда подписывала бумаги о разводе. Но в прошлом месяце IRS[3] провела аудит его компании и обнаружила множество фактов мошенничества и, возможно, отмывания денег. Так что пару недель назад он украл из компании сумку с бриллиантами и скрылся с одной из своих подружек. На прошлой неделе в дело вмешалось правительство, и на все мое имущество наложили арест. Мне позарез нужна работа.

– Милая. – Отец похлопал ее по руке. – Ты слишком хорошенькая, чтобы работать. Ты можешь остаться здесь и заниматься всякими дамскими делами. Мама позаботится о твоем времяпрепровождении, а я завтра же открою для тебя счет в банке. Поезжай в Суитуотер, в дилерский центр «Кадиллак», и выбирай любую машину, какую захочешь.

– Мне двадцать восемь лет. Я хочу быть независимой, – возразила она.

– Чушь. Когда нас с мамой не станет, вся эта империя будет принадлежать тебе. А пока твоя мама найдет, чем тебя занять. Выбор большой: фандрайзинг[4], организация вечеринок и все такое. А уж делать деньги позволь своему старому папочке… и толковому генеральному директору, когда я уйду. – Дилл принялся за свой обед.

Дженни Сью еще много лет назад научилась расставлять приоритеты и понимала, что сейчас не время и не место для такого разговора. Пока перед ней стояла задача выдержать испытание семейным обедом, а это означало необходимость терпеливо сносить укоризненные взгляды матери, сопровождавшие каждый съеденный кусок жареного цыпленка.

Крикет Лоусон чуть не подавилась вишневым пирогом, когда бросила взгляд через дорогу и увидела Дженни Сью Бейкер, выходящую из автобуса «Грейхаунд». Она быстро проглотила пирог и запила его сладким чаем. После чего схватила фотоаппарат и подлетела к окну. Иначе завтра поутру она наверняка решит, что все это ей приснилось, если не будет под рукой доказательств того, что Дженни Сью и правда выглядела как последнее дерьмо.