Признаюсь, подумал, что ушлый тип расплатится моей скудной стипендией, стыдно, но такая мысль у меня мелькнула. «Монет» у меня было две, обе номиналом «тысяча рублей». Подозрения усугубились, когда уроженец Скепшира положил ладонь на купюры.

– Спасибо, – убрал ладонь, которая считала нужную ей информацию, а я убрал деньги в карман, там им безопаснее.

Это рынок, и держать крупные купюры таким образом – крайне неразумно. Не стоит забывать и о лёгком дуновении ветра, после которого за моими облигациями будет бегать половина рынка. В этой гонке шанс вернуть кровно заработанные средства невелик. Думку мою развеял не ветер, но легче мне не стало. Сеня вручил мне пачку свежеотпечатанных и пахнущих краской банкнот в новенькой упаковке. Мой последний визит к окулисту был не так давно, прошло две недели, но диагноз об идеальном зрении лётчика стали опровергать расширенные от удивления глаза.

– Должно хватить, я полагаю, – моё состояние привело мошенника в едва скрываемый восторг.

– Мы сможем тебя одеть в самом дорогом магазине! – руки тряслись, бумага жгла пальцы, ладони покраснели, моё нутро готово было сорваться с места и убежать, душа ушла в пятки, но, чёрт возьми, я честный малый!

– Отлично! Одеваться как Джон Булль мне не по нраву, да и не к лицу, – вторую часть фразы нарочно выговорил медленно и немного хвастливо. – Можно даже не торговаться.

Китаец, торговавший спортивной и хулиганской атрибутикой, увидел у меня заведомо приличную сумму денег и резко оживился, судя по всему, ему особенно понравилась последняя фраза.

– Вам что-нибудь подсказать, молодые люди? Я беру товар непосредственно из Ирландии и Англии. У меня нет ширпотреба или китайских тряпок!

Так или иначе мой друг изначально планировал совершить покупку именно у него, но делал безразличный вид.

– Молодые люди, если купите помимо костюма ещё и кеды, то сделаю хорошую скидку, – нервно начал атаковать с акцентом азиат, но мой друг пропустил мимо ушей соблазнительное предложение.

– Пожалуй, для начала можно посмотреть товар на щедрых условиях? – намекал я ирландцу, оставив вне диалога Зиана Шень, который прочно заглотил наш крючок.

– Чтобы не увидел, не смейся, смех, особенно, когда он искренний – разрушает любые чары и магию. Запомни это, мой друг! – строго сказал он. – Данное дельце мы провернём с размахом.

Фальшивомонетчик повернулся к китайцу, зная, что последнюю фразу тот принял на вооружение. Мирный мужчина, а именно так трактовалось имя, в данную минуту переставал им быть. Правило первое, уместное в любых ситуациях: для победы или получения преимущества, надо вывести противника из состояния «Инны и Яны».

– Сделаешь нам хорошую скидку? – начал Арсений.

– Да, рад буду услужить, – глазёнки от улыбки превратились в две щели, где торговец научился так хорошо говорить по-русски?

– Милейший, во сколько мне обойдётся тот прекрасный костюм? – лепрекон выдавал себя за иностранца с английским акцентом.

– Для Вас, всего десять тысяч, берите, хорошая цена, такой нигде нет, – продолжал лукавить продавец в красной майке КНДР.

– А вместе со скидкой сколько? И, что ты там бормотал про ширпотреб и кеды? – влез в разговор я.

– Никакого ширпотреба и вьетнамских подделок! Джентльмены, всё английское! – стал замечать, что минута общения с Августом прибавляла изрядную долю воспитанности и интеллигентности всякому слушателю и собеседнику.

– Предположим, мы верим твоим речам, так, всё-таки, сколько хочешь получить за два комплекта? – истинная выдержка, что тут сказать.

– Готов уступить, – тут у него на лбу появились огромные, размером с горох капли пота.

– Чудно! – продавец тем временем пустился в пляс. – Сберегу ваш кошелёк на добрых пять тысяч, возьму чисто символически пятнадцать тысяч.

Танцевал азиат народный танец «Янгэ¹²» довольно ловко: изображал мифологические подвиги, при помощи разных манипуляций и движений ног. Зиан стал выписывать пируэты, после этого отдавать деньги стало весьма проблематично. Мне вспомнился фильм про пьяного мастера кун-фу, которому заполучить их было куда сподручнее.

После очередного движения журавля, поймал и вложил ему в ладонь пятнадцать новеньких «Ярославичей», то, что ему причиталось от продажи. Танцор диско тем временем перешёл на «Gangnam Style», тут меня накрыло медным тазиком. Теперь заражённый бешеной энергетикой лысоватого мужчины сам предался греховному танцу. Да знаю, мужики не танцуют, они даже ходят с трудом, но остановить меня не мог никто, а наряда санитаров белохалатных поблизости не оказалось. Снял свои чёрные очки ведь, помните, говорил, что было очень жарко? Тонированные стёкла круглой формы смотрелись на мне как на коте Базилио. Сам не знаю, почему, но решил подарить их ему в награду за дивные телодвижения. Зиан танцевал в моих очках с непонятной песней, в ней и русский размах, а также корейский задор! Русский и китаец – братья на век, вообще считаю, что нет плохих наций, а есть плохие люди. Продавец, который оказался корейцем наполовину, начал взрывать своим вокалом:

Oppan gangnam seutail! Gangnam seutail!

Oppan gangnam seutail! Gangnam seutail!

Oppangangnamseutail!

Минут через пять рынок превратился в самое настоящее безумие, мы кое-как вылезли из ламбады, но продолжали танцевать что-то похожее на «Dubsteb¹³». Всю жизнь хотел побывать на спонтанной танцевальной площадке. Лепрекон – мечты сбываются!

– «Oppan gangnam seutail» – а что это значит? – спросил я.

– Дурацкая игра слов, не переживай, они так протанцуют сутки, не больше. Наложил заклинания «Pro causa» – ради шутки танцуй сутки! Все, кто нас дурачил сегодня, в следующий раз крепко задумаются. Любой лепрекон, в ответ на злые намерения против него, имеет право применить это безобидное заклинание, добавив наказание на своё усмотрение.

Мы можем пользоваться «iusti vindicativi», то есть правом на отмщение. Чтобы не утомлять, я специально опустил полный поход на рынок: покупку тех самых солнечных очков, носков, трусов. Все продавцы танцевали до изнеможения после нашей встречи, и только один на всём рынке оказался кристально чистым человеком. Последним пунктом в наших покупках значился как раз хороший зонт, нужен был добротный, может, даже старинный.

Так как такие перестали делать, по моему мнению, лет так сто назад, мы подошли к старому грузину, который вопреки технике безопасности курил на рабочем месте крепкий табак, при этом шевелил пышными седыми бакенбардами. Торговец почему-то грустил, бормоча что-то себе под большой нос. Возрастом старец был едва ли моложе горы Арарат, голова от седин была белее снега. С глаз скатилась скупая слеза, но лично мне она казалась не такой уж и скупой, ей запросто можно оросить всю Грузию.

– Что я теперь скажу дома? Что я теперь скажу дома? Что я теперь скажу дома… – спрашивал у пустоты Кахабери Гегечкори. Денег на операцию внучке я не добыл…

Старый мастер возносил руки к небесам, после чего делал такую затяжку, что другой на его месте, пусть даже здоровый мужчина, прокашлялся бы в тот самый миг, как только вдохнул в лёгкие такую дозу крепкого самосада.

– Что случилось, дедушка?! – поинтересовались мы хором.

– Люди не желают приобретать мои зонты, а я обещал, что продам всё и вернусь…– грустно начал старик, но осёкся. – Люди не хотят брать хорошее и дорогое… Мои зонты дорогие, а я обещал, продам и вернусь с деньгами…Что я теперь скажу дома?

– Не переживай, продашь! – твёрдо заявил я.

– Продашь! – согласился мой друг. – Обязательно продашь!

– Сегодня истекает аренда места, за полгода не продал ни одного зонта, а они у меня самые лучшие! В этом большом городе они точно самые лучшие! Я их сделал сам! А что теперь я скажу дома? Ваш дедушка вернулся ни с чем! Моей внучке нужны деньги на то, чтобы она могла ходить… Что ей скажет её деда Каха? Что он привёз долги? – грузин затянулся и поставил свою пластинку с начала. – Что я теперь скажу дома? Что я теперь скажу дома? Что я теперь скажу дома…