====== Глава 1. Новый мир, или Какого Биджу я теперь девчонка?! ======

Я никогда не отличался особым умом. Что в детстве, что в юности. Но война меняет людей. Особенно беспросветных идиотов, вроде прежнего меня.

Невозможно остаться тем комочком упрямства и света, когда на твоих глазах убили тихую, скромную девушку — еще совсем юную. Сразу после смерти ее брата, последним желанием которого было то, чтобы я защищал ту самую девочку, так глупо влюбленную в меня. И я не смог. Тогда я впервые не сдержал обещание. Сложно быть дураком, когда на тебя ведет охоту богиня и её приспешник-мухоловка, а кучка преступников хочет погрузить мир в Бесконечное Цукуёми. Тут хочешь не хочешь, а поумнеть придется. Хотя бы ради выживания. И нереально доверять всем, когда тебя предает твоя первая любовь, сдав тебя и твоего лучшего друга с потрохами старику Данзо, что трахает ее каждый день. Да, от Сакуры я такого не ожидал. Все же я был наивным, доверчивым идиотом. А Харуно этот ублюдок, все же косвенно, но убил. Он не мог не знать о том, что сил нас убить у нее не хватит. Данзо не имел за собой привычки подолгу сохранять жизнь очередной медовой куноичи, будь она хоть трижды ирьенином и ученицей Цунаде. Но обо всем по порядку. Сразу после завершения Войны и победы над Кагуей, я был признан Героем, равно как и Саске. Сакура, под предлогом помощи с миссией, по приказу Данзо попыталась нас убить. Но Курама тогда и так был на взводе из-за какой-то мелочи, и… в общем, от девчонки не осталось даже пыли. Данзо тоже жил недолго. Саске все же умудрился влюбиться в эту стерву и вспомнил былые времена. О, старика он держал в Цукиёми долго. Позже он мне рассказал о связи Сакуры со старым извращенцем, но это было после того как Данзо скончался прямо в иллюзии от разрыва сердца. Что с ним там вытворял разъяренный собственник Учиха я даже знать не хочу. В его мастерстве пыток я не сомневался, так как я был одним из трех человек, что были в курсе его обучения у Морино Ибики прямо во время Войны, а об Орочимару я вообще молчу. Медики, каковым по сути и являлся Змеиный санин, жуткие люди. Они способны как излечить, так и одним касанием сломать все кости в теле. А Саске у этого монстра учился годами. Даже Цунаде до него далеко, ведь она лишь лечила, а этот змей изучал все. Кстати, Орочимару, с которым я чудом умудрился сдружиться, по моему настоянию сымитировал свою смерть. А через неделю после этого в Конохе появился подозрительно похожий на него шиноби из Тумана. Впрочем, я за него поручился, и Цунаде пришлось смириться. И шаринган Саске тут совершенно ни при чем, да. А совсем скоро мы случайно встретились с духом Рикудо во сне. Он много чего говорил, но свелось все к тому, что мы его потомки, а потому избраны для какой-то высшей цели. Кстати, цели по сути то и не было, просто собрать всех Биджу и осколки их душ (оказалось, их души раскололись, и год мы с Учихой потратили на увлекательную головоломку «Собери пазл из душ Биджу»). А после этого Рикудо с радостной улыбочкой вырвал глаза Саске и убил меня. Пусть и во сне, но... в общем, положительных эмоций по отношению к нему практически не осталось. Проснулись мы живыми и здоровыми в своих кроватках, но у Учихи появился риннеган, а я… даже не знаю, что со мной случилось. Не изменилось совершенно ничего, Даже Курама и все Биджу разводят конечностями. Да. Они все после «сборки» обжили мою бедную тушку. Как — сам не знаю, но им и без печатей не хотелось вырываться и уничтожать мир. Их вполне устраивала спокойная жизнь в моем подсознании, и покидать его они не спешили. А меня настойчиво попросили не рассказывать о таком «соседстве». Что самое странное — их не засекли даже лучшие сенсоры Страны Огня. Пропажа Биджу волновала всех почти три года, за которые я успел побыть Хокаге (И что я нашел в этом?! Эти бумажки мне до сих пор в кошмарах снятся!), стать Капитаном АНБУ и здорово сдружиться с Саске. Тот даже был рад моему взрослению и сам подался в АНБУ, едва отойдя от предательства Сакуры. Учихи всегда считались однолюбами и если они любили — то навсегда. Редко когда им везло и они влюблялись во второй раз, это считалось чудом. Потому то они и не жаловали чужаков. Боялись влюбиться в того, в чьей преданности не были уверены.

Война убивает людей. Я не могу спать без кошмаров. Каждую ночь я вижу их лица. Их стеклянные глаза, крики, шепот и обвинения. Я ведь смог бы их спасти, не будь таким непрошибаемым идиотом. И это не самобичевание, это правда. Саске тоже почти лишен сна. Сакура оказалась для него последней каплей. Подозреваю, что не сошли с ума мы лишь потому, что удерживали друг друга. Намного легче сохранять рассудок выговорившись. Мы просто вываливали друг на друга все что было на душе, а потом шли и пили. Напивались в хлам так, что даже Цунаде было завидно. Зато хоть пить научились и не пьянели с первой же чарки саке. А ещё я стал завидным холостяком. Ещё бы не стал. Герой Пяти Наций, Победитель Кагуи, Капитан АНБУ, седьмой Хокаге, пусть и в отставке, завидная партия. Но мне было плевать на них. После войны я стал тем ещё параноиком, и кроме проверенных людей никому не доверял. В их число входили Саске, Цунаде, Гаара и ещё пара человек. Маловато, но это недоверие не раз спасало мне жизнь. Эта моя холодность с чужаками не нравилась бабуле Цунаде и пришлось преобразовать это в маску вежливости. Она просто невероятно злилась от моего ледяного тона, и вежливая улыбочка стала моим спасением. Помимо этого всего я буквально носом рыл землю, разыскивая печати Узумаки. Не удивительно, ведь это было у меня в крови. Много найти не удалось, но и этого хватило для разработки новых. Я, Гаара и Саске создали новые печати, о которых знали лишь мы трое, что также не раз спасало нам жизни. Хоть наш красноволосый друг и жил в Суне, печати поддерживали связь, а после изобретения печати телепортации — совершенного Полета Бога Грома — мы виделись каждый день. С этой печатью можно было переместиться в любую точку мира, в которой мы были, и никакие маячки не были нам нужны. Мгновенное перемещение, идеальный побег, наша гордость. И все было бы хорошо, если бы мы втроем не взяли ту чертову миссию.

Я проверял местность, Саске сканировал свитки своим ринненганом, а Гаара собирал отсканированные в печать, как я заметил какую-то дымку среди деревьев, как от скрывающего гендзюцу. Никто не успел и моргнуть. Последнее, что я помню — истошный трехэтажный мат всех демонов, кровавая пелена перед глазами и тьма.

Первым, что я почувствовал, была боль. Нет, не так. БОЛЬ. Она пронзала живот, причем так, будто его проткнули насквозь катаной. Открыв глаза я с мрачным весельем понял, что так оно и было. Из моего подозрительно детского и худого живота торчала обычная катана, а неподалеку стояли пять шиноби, о чем-то шушукаясь. Видимо, незадачливые убийцы. Курама в подсознании тихо о чем-то выл на одной ноте, остальных пока слышно не было, видимо, спали. То, что я как бы должен быть мертв с такой-то раной я и сам понимал, но спокойствие для шиноби, а уж тем более АНБУ — главное. Коротко оглядевшись, понял, что эти идиоты помимо оружия у меня в животе рядом бросили кунаи и мысленно с усмешкой покачав головой, тихо подобрал железки. Боль здорово мешала сосредоточиться, но и я был не сопливым генином, а потому, абстрагировавшись от нее, осторожно вынул катану из живота. Не знаю почему — возможно, это были либо совсем ещё новички, либо идиоты, но меня заметили лишь когда один из кунаев по рукоятку влетел в шею одного из них, раламывая позвонки. Тот кулем опал на землю, а оставшиеся четверо резко обернулись ко мне. С легким весельем я разглядел в их глазах неверие, шок и страх, прежде чем один из них бросился на меня. Кровь из живота уже текла не так активно, благодаря Кураме, а потому я быстро увернулся от удара, и катана, непривычно огромная, отрубила парню голову. Оставшиеся трое были легкой добычей. Даже чуунины для меня были мелкими сошками, несмотря на такую рану и то, что я не использовал чакру, а потому уже через пару минут рядом валялись пять трупов. Рана тем временем почти затянулась, и уже через пару секунд полностью исчезла, оставив лишь едва-едва заметный шрам, который Лис позже залечит. Сам же Курама затих, и я услышал, как открывается дверь из помещения. И вот тут я конкретно подвис, даже с моим опытом сдерживания эмоций. Потому что когда в помещение входит живой, здоровый и молодой Учиха Итачи невозможно остаться невозмутимым. А Итачи тем временем тоже явно растерялся, заметив окровавленную катану у меня в руках и трупы. Только сейчас я понял, что тело все же не похудевшее, а реально детское. Причем женское, судя по пустоте кое-где.  — Наруто? Это ты их так? — мысленно я усмехнулся на этот детский вопрос и кивнул. Позже разберусь. И тут опять все потемнело. Перед глазами проносились эпизоды из совершенно чужой жизни. Я видел жизнь маленькой Наруто Узумаки-Намикадзе и она мне совершенно не нравилась. Здесь Минато и Кушина были живы, а у девочки был старший брат, Нагато. Вот только отношения в семье были ни к черту. И причина меня просто убила. Из-за смерти сестры близняшки Наруто, Наруко. Та погибла в раннем детстве, играя с предыдущей владелицей тела, а потом та отчего-то пришла в ярость и Кьюби, который здесь тоже был запечатан во мне, ненадолго пробудился. Выброс ядовитой чакры убил малышку мгновенно, оставив лишь изуродованный труп. Минато тогда первым отдалился от дочери, считая, что ей нужно справиться со всем самой. Вот только девочка ошибочно приняла это за ненависть. Кушина, следуя совету мужа, также отдалилась от ребенка, а Нагато откровенно сторонился ее. Сторонился, потому что видел, как умирала Наруко. И Наруто замкнулась в себе. Слабая девочка пошатнулась психикой, оставшись наедине с кошмарами, где фигурировала смерть сестры. Она все реже выходила на улицу, училась в школе отвратительно, в практике была откровенно слаба и первым в ней, опять же, разочаровался отец. Презрение и холод — вот все, что видела девочка в глазах отца и матери. А Нагато… Нагато просто стал гордостью семьи. АНБУ, гений, лучший ученик, красавчик — в общем, прямо точная копия Итачи. Итачи, как и все Учихи, относился к Наруто нейтрально, а вот в деревне ситуация с ненавистью повторилась. Девочка вообще ни с кем не общалась, она не произнесла ни слова за последние два года и ее уже всерьез считали немой. А психика все сильнее расшатывалась и в девичьей головке зрел план по высвобождению Кьюби для уничтожения Конохи. И здесь сдерживающего фактора в виде чакры матери, как у меня, не было. Все чаще случались молчаливые истерики, нередко в порывах ярости она ломала обо что-то ногти. Часто посуда и камни летели в окружающих или в стены. Из-за этого появилась кличка «Бешеная», а вместе с ней и насмешки, страх. Безумцев опасаются все. А вчера ее похитили шиноби из вражеской деревни для ослабления военной мощи Конохагакуре-но-Сато. Девочка не прожила и часа. Вот тогда-то и появился я. Бывший Лис этого мира даже умереть не успел — мой Курама его мгновенно поглотил. Эта его версия была куда слабее, ведь мой Кьюби столько лет не просто сидел в подсознании, а развивался. К тому же мой Ку “собранный”, а местные Биджу все лишь “осколки”. Весело, что сказать. Я в теле слабой, никчемной, безумной девчонки, не умеющей ничего. Зато от меня ничего не ожидают. В смысле, вообще ничего, я как бы тень, каждый день ненадолго являющая себя народу и бьющая посуду. А в остальное время меня не существует. Не так плохо, как могло бы быть.