— Он чертов псих. — выдохнул восторженно и одновременно с ужасом Тони, бросая короткий взгляд в сторону оставшегося на крыше Башни Поттера. “Агенты, на Нью-Йорк летит ядерная бомба.” — Старк рвано выдохнул, услышав это. — “Я смог обезвредить одну, но...” Тони грязно выругался, запрашивая у Джарвиса данные по тому, через сколько времени бомба найдет свой пункт назначения. Ответ не заставил себя долго ждать. У них было ровно четыре минуты до мини-армагеддона. Тварь, которую Тор назвал Нуссаканом, была воистину огромна. Лишь в ширину она могла сравниться по высоте с небоскребом, а в длину... чудовище вылезло из портала, судя по словам Тора, лишь на четверть. И оно уже могло достать до земли с неба, при этом извиваясь, как настоящий червь. Весь монстр был покрыт сотнями сдвигающихся пластин-панцирей, как у мокрицы, которые, Тони был готов поспорить, были крепче иридия. Матовый отблеск тысяч, миллиардов чешуек, покрывающих эти пластины, слегка приплюснутая форма, три крошечных (размером с десяток Тони, стоящих друг на друге) глаза, тонкая полоска рта — все это составляло Нуссакана. И если это было детенышем, то Тони не хотел даже представлять, какой была бы взрослая особь. Тварь медленно, не спеша влетала, оглядывая мелкими глазками Землю, и пара усиков под полоской рта плавно шевелились, будто проверяя, нет ли здесь невидимой преграды. Тони услышал тихий мат Капитана, но сейчас был с ним полностью солидарен. Это действительно просто ебаный пиздец. Вдалеке появился стремительно увеличивающийся силуэт Геликарриера, пилотом которого была Наташа.

Крохотная фигурка Гарри на крыше Башни двигалась к краю.

Тони шумно выдохнул, подготовившись с стрельбе ракетами, которые вряд ли что-то смогли бы сделать этому существу. — Если мы умрем, Поттер, я убью тебя! В ответ же послышался горький смешок, и связь с Гарри Поттером была потеряна.

Гарри тяжело сглотнул, смотря, как вокруг Нуссакана наворачивает круги то и дело метающая маленькие ракеты фигура в красном, а твари хоть бы хны. Что ж. Локи сказал, что они справятся, значит, ему придется слепо довериться кому-то спустя столько лет. Просто потому что нет другого выхода.

Горькая усмешка скривила губы. Когда в последний раз он так верил кому-то, без тысячи и одной магической клятвы и контракта? Кажется, лет в семьдесят...

Вдох. Выдох. “Гриффиндурок.” Вдох. “Глупый мальчишка.” Выдох. “Поттер, ты олень. Такой же упертый, тупой... и беспросветно отчаянный.” Вдох. “Да хватит уже, Гарри! Я устала! Я не могу видеть, как ты себя мучаешь! Хватит! Успокойся уже!’’ Выдох. “Всегда.” Вдох. “Почему ты готов отдать свою жизнь за незнакомых людей? Гарри, пора бы уже и о себе подумать...” Успокоить дрожь в пальцах. “Поттер, мир справится и без тебя, хватит уже постоянно рисковать своей гриффиндорской задницей! Если ты умрешь, лучше никому не станет!” Вдох. — Гриффиндор головного мозга неизлечим, да, ребят? Выдох. Возможно последний выдох, ведь вряд ли Хель успеет вытащить его с того света. Последняя улыбка Гермионы.

Шаг.

Вцепившийся в его мантию окровавленными пальцами Драко.

Шаг.

Тихая мольба умирающей Астории Малфой.

Шаг.

Полный боли крик сына четы Малфоев, о котором его просили позаботиться.

Шаг.

Объятый Адским Пламенем Хогвартс.

Выдох.

Стеклянные глаза Джинни.

Вдох.

“Гарри... поклянись, что...” И он решительно сжал в кулаке крошечный кубик Тессеракта, не замечая скатившейся по щеке слезы. Комментарий к Глава 8. Как найти покой бесприютной душе?.. Нуссакан, по крайней мере то, что на него максимально похоже. Только у моего нет стольких ртов, он темно-серый, покрыт чешуей, как змея, и больше.

https://www.pinterest.ru/pin/641411171918919588/

====== Глава 9. Кричи изо всех сил, потому что мое искусство — это... ======

Гарри летел. Гарри летел. Гарри летел — и это было так, словно он вновь впервые сел на метлу. Его топить чувствство бесконечного восторга. Он захлебывался счастьем, эйфорией, он хотел кричать —на кричать так громко, чтобы все знали, что он счастлив. Гарри был счастлив. Гарри хотел смеяться. Гарри хотел раскинуть в стороны руки, как когда то давно. Гарри жил. Гарри впервые ощущал себя живым. Гарри уже забыл, каково это. Гарри жил, и это было прекрасно, это было волшебно, это было... А затем резко все пропало. Исчезло, как никогда и не было, а в ноздри ударил противный резкий запах крови и смерти. Хотелось кричать. Но уже не от счастья, а от боли и отчаяния. В ушах звоном отдавались крики, мольбы о помощи, его собственный шепот, полный безразличия. Хотелось рыдать, хотелось просто исчезнуть. Не умереть, ведь он уже был мертв.

Ведь он уже был мертв.

Медный блеск чужих волос. Яркая зеленая вспышка. Крик, его собственный крик, полный боли и непролитых слез, полный отчаяния и неверия, от которого спирало горло, от которого в груди что-то мучительно сжималось, от которого сердце обливалось кровью. “Прости, сынок.” Тихий шепот на грани слышимости, ошеломляющая нежность в чужих глазах. Обмякшая бессильно рука. Холод присутствия дементоров. Полный торжества крик, безумный хохот.Гарри Поттер мертв? Хах... он мертв уже давно, просто вы, тупые маги, этого не видите... Первые различимые в этом гуле слова. “Гарри, ты должен победить Волдеморта!”

“Гарри, мальчик мой, это твоя судьба...”

“Поттер... тупой же вы школьник, как вы не понимаете?! Вы обязаны его убить!..” “Гарри! Как ты посмел написать Королеве?! И что, что она может со всем справиться?! Что значит ты устал?! Гарри, это не повод писать ей! Директор все удалил, она о тебе не вспомнит. Гарри, она хотела вызвать ФБР и МИ-6 для разборок!”

“Гарри, ты должен сказать Дамблдору! И что, что он знает?!”

Должен. Должен.

Должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен-должен...

И все вновь пропало, сменилось холодом. Перед глазами мелькают картинки прошлого. Опустошение. Нежелание жить. Затяжная депрессия. Голоса, сводящие с ума. Стеклянные глаза друзей во всех окнах и круглосуточно бьющие в дверь дома на Гриммо журналисты. Желание сдохнуть поскорее. Порезы на запястьях. В очередной раз условленное маслами тело из реки. Белые стены психиатрической лечебницы. Фальшивые насквозь улыбки врачей в белом. Жар. Запах озона. Боль. Тьма перед глазами. “Приступим к более серьезным мерам, да, мистер Поттер?” Треск электричества, собственные медленно поджаривающиеся мозги. Вода. Удушье. Обжигающий легкие смесительный воздух и вновь мутная вода. Животный ужас. Фальшивые улыбки врачей. Крик неверия Гермионы, судорожный вдох сквозь зубы Снейпа. Отчаяние и ужас. Тихая мольба. “Только не снова...” Вновь белые стены, теперь уже в Мунго. Слезы Гермионы. Равнодушие. Противный привкус зелий на языке. Холод. Постоянный холод. Магические выбросы. “Простите, мисс Грейнджер... мы здесь бессильны. Его разум просто уничтожили... удивительно, что он еще жив...” Стены родного Хогвартса. Бережные касания едва сдерживающий слезы Гермионы. Ласковый шепот Джинни, прикусившей губу. “Мы тебя вернем, Гарри... ты только держись, Гарри... только держись.” Презрение Рона. “Он овощ, разве вы не видите? Зачем вы тратите на него свое время? Милая, пойдем...” Тепло. Нежность Джинни. Слезы радости Гермионы, когда он, струдом разлепив губы, прошептал лишь одно слово. “Спасибо.” Ссоры. Расставание Гермионы с Роном из за него, Гарри, лежащего почти без движения в комнате декана Гриффиндора. Комнате Гермионы. Первая улыбка. Появившаяся надежда — надежда на новую жизнь, на счастье, на то, что он может быть просто Гарри и не видел кошмаров по ночам — пока еще робкая, слабая, едва живая надежда, только начавшая разгораться. Улыбка Джинни, кивающей на каждое его слово. Вера. Ошеломляющая, оглашающая нежность. Счастье... робкие фразы, предложения. Первый смех — тихий, слабый, больше похожий на хрип, и наполнившиеся слезами счастья глаза Гермионы. Мечтательная улыбка Луны, подаренный запинающимся и отчаянно краснеющим Невиллом редкий цветок. Луч Экспеллиармуса. Слабый, тусклый, но от того не менее желанный. Первые дуэли. Тепло, горящее в медленно оживающем, выбирающемся из-под корки льда сердце и опаляющий жар Адского Пламени в комнате. Крики учеников. Безразличие. Мольба, отчаянный шепот. Бьющаяся в голове единственая мысль: лишь бы они были живы. Обгоревшее тело Невилла в теплице, до последнего прикрывающее останки Полумны. Сухая горка пепла от цветка, подаренного не так давно Гарри. Труп Снейпа в подземельях, перепуганное ученики, закрытые его последним, сильнейшим щитовым заклинанием. Чертов Снейп пожертвовал собой, спасая жалкие задницы мелких ублюдков. Последний поцелуй Джин. Его милой, маленькой Джин, так отчаянно желающей жить, его светлой Джинни, никогда не сдающейся огненной девочки, не отступившей даже когда надежды уже не было. Появление Хель, застывшей при виде безжизненных глаз уже мертвого душой человека. Месяцы, годы долгой реабилитации. Возвращение воли к жизни, но уже не той. Вечный спутник — холод. Даже камины от него не спасали. Возвращение к людям, уже давно его забывшим. Героев никогда долго не помнят. Драко — несгибаемый, гордый, постаревший Драко Малфой, — упавший перед ним на колени и расплакавшийся, как девчонка и собственное пугающее равнодушие перед чужими слезами. И совершенное безразличие перед Гермионой Грейнджер — отныне Гермоной Малфой — пугающее, вызывающее дрожь. Казалось бы, должно в груди что-то дернуться, но... там пусто. Просто нет того, что должно было дергаться. Сгорело в Адском Пламени вместе с Полумной и Невиллом, ушло за Грань с Джин. Долгое путешествие, изучение всего, что попадалось на глаза. Знакомство со вполне себе живым и бодрым Николасом Фламелем и его женой, Пернеллой. А затем внезапно появившиеся перед ним знакомые до боли глаза Тома Реддла. Собравшего свою душу Тома Реддла, вернувшегося с того света. Скупые извинения за испорченный жизнь и сухое признание того, что он был безумен. Ярость. Дуэль. Оба измученные, уставшие, выложившиеся на полную, тяжело дышащие и состоящие друг на друга уже почти без ненависти. Как-то неожиданно перетекшие в горизонтальную плоскость отношения, где они выплескивали свою ярость, ненависть и желание убивать. Вполне дружеское общение. Смерть Тома. Месть самого Гарри за в очередной раз отнятый смысл жизни. Вот только в этот раз мстил он вовсе не человеку. О, ему было за что отплатить Судьбе в полной мере. Истерично ржущая Хель, под ноги которой он бросил душу Судьбы. Собственный вторивший ей полубезумный хохот. И пусть пришлось искать новую Судьбу... Новые развлечения, приносящие азарт лишь когда он ходил по самому краю. Гарри танцевал на острие ножа, он с безумным хохотом прыгал в Бездну и смеялся-смеялся-смеялся. Увлечение артефактами. Кипящая в жилах кровь, пытающийся его убить первый демон. Впервые встреченный ангел, крылья которого он вырвал. Новый ингридиент, кровь Архангела, оказался интересен. Кровь Люцифера, слезы Бога... И все. В один момент в голове что-то щекнуло, и чувства пропали. Пустота. Оставался лишь азарт, приходящий лишь во время танцев со Смертью — в переносном смысле, разумеется. Лишь когда собственное тело превращалось в кусок окровавленного мяса с оснащенными нервами, лишь когда мозг судорожно продумывал пути отхода, Гарри Поттер ощущал себя живым. Прогулки по другим мирам, словно по улице в детстве. Новые сильные противники, вкус собственной крови на языке, тихий хохот, когда в его сердце всаживают клинок. Ощущение жизни. Однако и это однажды ему наскучило, и он вернулся к артефакторике, чарам, магии. Ощущение, что ты создал нечто великое, желание совершенствоваться, жажда создать что-то, что шокирует даже Смерть. И неожиданное перемещение в незнакомый мир. Гарри вновь ощутил себя живым. Ощутил, что он снова вернулся в детство. Ощутил веселье и интерес. Впервые за века. И во всем был виноват Бог Лжи и Обмана. Разочарование от того, что тот, кто его заинтересовал, оказался той еще тварью. Интерес при виде скипетра Локи. Несколько безумное веселье при понимании того, что носит постоянно Бог. Знакомые зелья, туман в голове. И — неожиданно четкое— осознание. Нуссакана вот так просто, с наскока, не расхерачив половину Земли, ему не уничтожить. Знакомый, полузабытый азарт, предвкушение, уипящая в жилах кровь при осознании того, что он собирается сделать. И Тессеракт. Тессер... стоп. Медленно сознание заполняла ярость. Этот. Гребаный. Куб. Посмел. Влезть. В его разум. Волна жара в одно мгновение смела все вокруг. Все воспоминания, все эмоции и все мысли, оставив лишь пустую серую комнату, в противоположном конце которой стоял маленький мальчик, смотрящий на Гарри со страхом. О, эта мразь видела, на что способен Гарри даже в состоянии легкого раздражения... а сейчас он посмел привести его в ярость. Мальчик — воплощение сознания Тессеракта, образовавшегося за долгие тысячелетия — не успел даже слова произнести, как Гарри выпустил всю свою магию.