– Позвольте представиться, Сулеват Носов, знаменитый…

– Хе-хе, чего носков?! – старик захихикал – Это кто ж тебе такое имя-то дал, родимый?

Носов захлопнул дверь и поправил воротник, буркнув "Терпеть не могу невежество…". Вместо него Роман высунулся из кареты, сообщив, что приехали сыщики из Варшавы по особому вызову. Продолжая хихикать, старик распахнул ворота.

Прошло около часа. В уютной читальной комнате среди растянувшихся вдоль стен полок с книгами на двух дорогих креслах и одном не менее дорогом диванчике сидели четверо человек. Кроме наших героев здесь так же присутствовал представитель власти – офицер Ян Взгужец, который стоял у окна, вежливо отказавшись от места, предложенного хозяйкой. Сама же хозяйка санатория, престарелая госпожа Катажина Вычалковская сидела в кресле, приготовленном для свидетелей. Носов в одиночку занял диван, откинувшись на спинку в самой его середине. Протеже сыщика держал в руках блокнот, чтобы записать самые важные крохи информации.

Начался допрос.

* * *

Катажина Вычалковская, хозяйка санатория.

– Мы с мужем прожили долгую жизнь, и успели сделать имя нашему санаторию – говорила госпожа Вычалковская – "Второе по известности место для отдыха и лечения после Карловых Вар" – так писали про нас в газетах. Мужа забрала болезнь семь лет назад, с тех пор я руковожу всем сама.

– Как проходил вечер, когда было совершено преступление?

– Ох, очень мило! – женщина закивала, улыбаясь – Лето еще не наступило, и отдыхающих очень мало. Всего четверо на данный момент. Все находились в гостевом зале, даже некоторые работники персонала. В тот вечер дочь одного из клиентов София – милейшая девушка – пригласила всех послушать ее исполнение Баха на фортепиано. Ах, и она была прекрасна в этом! А затем… во время маленького антракта, когда пальцам девочки понадобился отдых, а гости беседовали за только что принесенным вином… Раздался выстрел. Ох, меня бросает в дрожь от этих воспоминаний…

* * *

– Моя дочь демонстрировала свой талант игры на фортепиано. В конце концов занятия с лучшими учителями Франции не прошли даром!

В кресле теперь сидел Гжегож Иордан-Стайовский, владелец крупной транспортной компании. Несмотря на просьбу хозяйки, он таки закурил трубку в помещении.

– Она моя гордость! Пускай и взбалмошный характер матери иногда даёт о себе знать! Высший класс игры, все просто разинули рты! Когда я разрешил ей отлучиться в уборную, мы разговорились с моим приятелем Александром, он писатель, тоже отдыхает здесь. И потом как громыхнет! Снаружи громыхало всю ночь, но то точно был выстрел, и не снаружи, а в этом самом здании. Говорю вам!

Он ткнул трубкой в сторону офицера, рассыпав немного табачного пепла на ковёр.

* * *

– Я услышал выстрел с улицы – позже говорил писатель Александр Гловацкий – Мне не удалось избежать очередной скучной беседы с толстосумом Стайовским. У этого господина явные проблемы с самооценкой… Но в первый раз я благодарен его скрытой неуверенности в себе, так как теперь я вне подозрений. Ведь так? Я приехал сюда в низкий сезон специально, чтобы уединиться и написать свою следующую повесть, но все словно сговорились не давать мне покоя! Сначала никто не понял, что произошло. Потом я выглянул в окно и сразу увидел тело, потому что оно было недалеко от окна и на него падал свет. София рядом помогала служанке, а Гжегож потащил меня наверх.

* * *

Анеля Бартольд, молодая вдова графа Бартольда.

– Я осталась в гостевом зале, от греха подальше! Еще чего мне не хватало, бежать туда, где стреляют… Я просто решила допить свое вино и подождать, пока почтенные господа разберутся, что происходит.

– Вы находились там весь вечер, не покидая зала? – спросил Носов, который при появлении красивой женщины в комнате сменил положение и теперь стоял, картинно прислонившись бедром к краю стола, скрестив ноги.

– Пфф, ну разумеется нет! Сложно было наблюдать за тем, как все восхищаются посредственной игрой на фортепиано! Я три раза ходила в уборную… чтобы просто размять ноги.

– А почему возвращались, если вам там не нравилось? – спросил офицер Взгужец.

– В уборной нет вина.

* * *

Ружа Гловач, горничная.

– А я вино с закусками несла в комнату, когда стрелять-то начали. Я тут по ночам и за повариху, и за уборщицу, и за хозяйку – наша дорогая госпожа Катажина без помощи в управлении не справляется совсем! Ой, а я как услыхала, так сразу все поняла, ахнула, побежала искать госпожу Катажину, а в дверях как споткнулась, да всем естеством своим упала! О-ой, а та стерва длинноногая хоть бы пошевелилась, чтоб помочь!

– Вы про графиню Бартольд? – осведомился Сулеват – Она видела, как вы несли вино в момент, когда прогремел выстрел?

– Видела она, как же! Спиной сидела, проклятая! Но слышала – это уж точно. Ее кресло ближе всех к двери было… О стекло порезалась я, видите? – Ружа продемонстрировала пухлую руку, перевязанную в районе запястья – Хорошо, что мне София перевязку сделала сразу каку-никакую, храни Господь это доброе дитя! Она с уборной прямо следом за мной вернулась. А я так и пошла на второй этаж, где стреляли, да прибралась там…

– ВЫ ПРИБРАЛИСЬ НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?! – знаменитый сыщик Сулеват Носов чуть ли не взвизгнул, вскакивая с дивана и хватаясь за голову, но тут же взял себя в руки – Так… делать не стоило. Это может… слегка… осложнить нашу работу.

– Ну а что ж мне было оставлять все, как есть? – Ружа нахмурилась, уперев руки в бока – Да мне все равно не дали нормально все сделать, садовник наш оттащил…

* * *

Юдаш Шпиег, садовник.

Кресло жалобно скрипнуло, когда высокий и широкоплечий мужчина уселся в него.

– Я переодевался в подсобке, когда услышал выстрел. Одежда намокла.

Допрашиваемый замолчал. Тишину нарушил офицер Взгужец:

– И почему же намокла ваша одежда?

– Некоторые цветы в саду нужно накрывать когда сильный ливень.

Опять тишина.

– Что вы сделали, когда услышали выстрел? – спросил Носов – И что было потом, тоже расскажите, не останавливайтесь, пожалуйста.

– Увидел, как господа побежали проверять, что случилось и побежал с ними. Как есть побежал, в исподнем, одеться не успел. Мы с господином Гловацким и господином Стайовским зашли в кабинет хозяйки, госпожи Катажины. А там окно открыто, порохом пахнет. Только ни  пистолета ни ружья нигде не было. Мы смотрим в окно, а там прямо внизу у стены валяется покойник.

– Служанка Ружа сказала, что тоже заходила в кабинет, это правда?

– Да, она убираться хотела начать. Господин Гловацкий сказал, что она сейчас все улики испортит. Попросил ее выйти, но она не ушла. Тогда я ее взял и унес.

– Вот прямо взяли и унесли? – Носов удивленно приподнял кончики усов – Впрочем, вы мужчина сильный… А много она успела убрать?

– Помыла весь пол.

– Весь пол? – теперь уже удивился офицер Взгужец – Вы просто стояли и смотрели все это время?

– Нет, немного времени совсем. Она просто очень хорошо убирается.

Снова пауза, но на этот раз садовник Юдаш сам заговорил:

– Скажите, любезный господин, а кого убили-то? Я этого бедного паренька в первый раз увидел.

– Неизвестно, – Сулеват Носов поднял взгляд вверх, загадочно сощурившись – никто из свидетелей не знает убитого!

* * *

Старого сторожа по имени Иван Яблонев допросить не вышло, так как он изволил почивать в обнимку с бутылкой в своей сторожке у ворот и никак не хотел просыпаться.

В читальной комнате остались только офицер, сыщик и его протеже.