– А чего ты хотела? Жизнь не сказка и принцев на белом коне не существует, – Шиноа поглядела перед собой, и вид ее был весьма серьезным и враждебно настроенным. – И дуры те, кто сидят и ждут их возле окошка. Нельзя ждать милости от природы, нужно самой строить свою судьбу и добиваться чего хочешь любыми способами, иначе останешься ни с чем.

– А Юу? Он не твой принц? – с улыбкой напомнила ей Мицуба.

– Юу, – Шиноа опустила тяжелый взгляд к полу, – Юу просто идиот. И вообще, давай быстрее, уже полчаса плетемся до остановки, теперь и на автобус опоздаем.

Сказав это и не дождавшись одобрения подруги, Шиноа значительно ускорила шаг, так что Мицубе пришлось догонять ее.

Когда на город стали спускаться сумерки, погода несколько ухудшилась, будто бы бунтуя и пытаясь воспротивиться естественному ходу времени. По мере того как за окнами становилось все темнее, слабый, едва моросящий дождик, заменили крупные капли с силой бьющиеся в окно. Промозглый ветер завывал и рвался туда, где все еще царило тепло, в надежде развеять ту гармонию уединения и покоя и установить свои, единственно верные законы, обратив все сущее в холод и мрак, который никогда больше не осветит и не обогреет теплый, солнечный луч, пробившийся сквозь нависшие, серые тучи. Однако, как бы не буйствовал в эту ночь ветер, а проникнуть сквозь хорошо защищенные и укрепленные стены, ему не удастся, как не пытайся и не свирепствуй, ибо есть такие преграды, которые не под силу преодолеть и уничтожить ни одной стихии, лишь сами люди способны своими глупыми поступками разрушить тот хрупкий, созданный ими самими мир, в котором они счастливы вместе с теми, кто поистине важен для них, пускай они и не осознают в полной мере эту ценность. Когда-нибудь, рано или поздно, но, осознание обязательно снизойдет…

Крупные капли влаги бьют о стекло и быстрыми ручьями текут вниз. Сквозь плотно закрытое окно в квартире слышен лишь слабый гул, разыгравшегося на улицах города ветра, однако его не слышат те, кто сейчас находится в скромно, но уютно обставленной спальне. Тяжелое, сбивчивое дыхание двух молодых людей заглушает малозначимые посторонние звуки, доносящиеся извне. Еще один день подошел к своему логическому завершению, пришедшие гости, с которыми хозяева прекрасно провели время, уже ушли и осталось лишь последнее удовольствие, которым необходимо завершить столь суетливый и волнительный день, дабы расставить все точки по местам, не оставив сомнений и недоговоренностей.

Плавные, размеренные телодвижения, сопровождающиеся откровенным стоном, слетающим с губ, в момент, когда в него входят до основания и судорожный вскрик наслаждения, когда все заканчивается, а по телу пробегает волна будоражащего сознание чувства.

Запрокинув голову на подушку, Микаэль закрыв лицо руками, восстанавливает прерывистое дыхание, чувствуя, как волнительная дрожь мощным разрядом прошедшая по телу, постепенно угасает. Тем временем Юичиро нависая над любовником, поднимается и берет упаковку с салфетками, лежащую тут же рядом на постели. Использованные гигиенические принадлежности остаются в стороне около кровати, чтобы быть убранными тем, кто встанет первым.

Амане заваливается рядом на живот и только потом на ощупь тянет на себя одеяло, прикрываясь им до половины. Уединение прошло на привычном уровне, и никто не остался неудовлетворенным ни физически, ни морально, ведь взвинченность Юу поутихла после беседы с Гленом и он не стремился снова поднимать эту тему, да и Мике было не до этого. После приготовления уроков за двоих и готовки ужина, мысли о новой работе и негативном восприятии ее Юичиро, его не особо трогали, если не считать легкого волнения из-за завтрашнего дня, готовящего ему поход на ленты вместе с партнером, который чувствовал себя намного лучше, а после в агентство или студию, которым было дано одно и тоже название, истинным владельцем которых являлась женщина, чья обеспеченность и возможность приобретать подобные филиалы, была предоставлена преуспевающими родителями. Единственная информация, полученная Микой в первый день от своей гримерши и которая осталась в его голове, после всей суеты.

Посиделка с соседями, празднование Микиной новой работы и упоминание Хиираги о жуткой очереди в супермаркете и относительное спокойствие Ичиносе, сдержавшегося и не ставшего устраивать выяснение по поводу долгого отсутствия возлюбленного, а только отпустившего пару замечаний на этот счет, окончательно отвлекли обоих парней от грызни на тему той же работы и оставшиеся часы они провели мирно, даже не затрагивая эту тему. Но сейчас в голове Юу, снова возникает эта мысль и не зная, что сказать Микаэлю – наезжать не хочется, а ничего другого в голову не приходит, нужно полежать осмыслить, смириться, – он пытается сделать вид, что жутко измотан и ему, как можно скорее требуется погрузиться в сон. Вероятно, Шиндо замечает некоторую молчаливость любовника, потому как не проходит и пары минут, когда Юу ощущает на своей спине легкие прикосновение мягких Микиных губ, замирающих на плече. Он ощущает, что Мика пододвинулся к нему очень близко, и он чувствует его разгоряченное, обнаженное тело и ладонь, плавно скользящую по его левой руке. Тихий, ласковый голос раздается над самым ухом, разрывая тишину, сладким ядом пронизывая сознание:

– Юу, ты больше не сердишься?

Невесомое касание губ к ушной раковине.

– Ты о чем? – придав голосу как можно больше вялости и сонливости, осведомился Амане.

– О моей работе, – полушепотом напомнил Микаэль, продолжая поглаживать Юу, расслабляя того все больше. – Ты действительно не злишься?

– Нет, – еле ворочая языком, ответил тот и сладко, наигранно зевнув, сильнее пододвинул к себе свою подушку.

– Правда?

Понимая, что Мика настырный и просто так не отстанет, пока все не произойдет должным образом, Юичиро оборачивается и, глядя в полутьме в почти черные, тоже слипающиеся от усталости, глаза партнера, мягко улыбается.

– Правда, Мика. Все нормально, я не обижаюсь.

Благодарная улыбка озаряет лицо Шиндо и, склоняясь к Юичиро, он прикасается своим лбом к его и закрывает глаза.

– Доверяй мне, Юу, – еще тише шепчет он. – Чуть больше доверия и все будет по-другому. Гораздо лучше. Поверь мне. Ведь для меня, как и для тебя, есть всего лишь один человек во всем мире, которому только и можно довериться. Пожалуйста, не забывай это.

– Я не забываю и верю, – вздохнув, с улыбкой сказал Юичиро и его лицо приобрело мученическое выражение: – Давай спать, или я вырублюсь на полуслове.

– Спи, – тепло улыбнулся Мика и удобно улегся на своей половине кровати.

Невзирая на то, что Амане и торопил Шиндо со сном, однако погружаться в него так быстро намеренья не было. Нужно было все обдумать, как ему тогда казалось, но в то же время, он понимал, что обдумывать было нечего. Микаэль был прав, он должен больше доверять ему и он был полным идиотом, когда налетел со всеми этими претензиями на Мику, в одночасье, оскорбив его ложным обвинением и неверием. Но проблема в том, что он любит его и боится потерять, ведь этот парень, уже сопящий за его спиной, единственный дорогой и близкий для него. Он его первая и настоящая семья, потерять которую подобно смерти.

Допустить мысль, что Мика изменит, невозможно, ведь она полностью убивает Юу. Он боится, что Мика может не просто изменить и стереть этот фрагмент из своей памяти, а то, что он может уйти к другому. Юу чувствует эту разницу между ними, он представляет, как воспринимает мир и общество Микаэль и понимает каким его видит он сам. И когда еще в четырнадцать лет Шиндо выставил ему условие «нет оценки – нет секса», Юу старался подтянуться в учебе, не потому что боялся получить неуд и пролететь с интимом, а потому, что помнил Микины слова о том, что они должны стать ближе морально. И дабы заполнить непосредственно этот пробел между ними и достичь уровня Шиндо, Амане плавил себе мозги над учебниками.

По истечению нескольких лет, проведенных с Микой бок о бок, они более-менее уравнялись, но разница осталась и Юу это настораживало. Полностью искоренить свои дурные привычки, вроде излишней грубости, матов и повышенной вспыльчивости, не удалось, да и Мику они особо не цепляли, он даже говорил, что ему нравится такой Юичиро, но было ли это правдой или нет, Юу знать наверняка не мог, но надеялся, что Мика принимает его таким, какой он есть, а потому не особо старался обтесать свои острые углы.