У Чарли это не вызвало подозрений. Он частенько встречал за эти годы магов покинувших Британию во время войны, и все они, узнавая о его связи с родиной, начинали задавать ему одни и те же вопросы, так что он охотно рассказал Мирелле обо всём, что знал сам. При себе у него, к тому же, имелось несколько британских газет, и он отдал их ей, откуда она, очевидно, и узнала, что вы стали работать в Министерстве, — Гарри взглянул на Люциуса. — Потом Чарли вернулся в Румынию и больше Миреллу не встречал. Она же, исходя из её собственных рассказов, стала перебираться на юг, добравшись, в конце концов, до Греции.
Когда точно это случилось, мне выяснить так и не удалось, на чём моё первоначальное расследование и застопорилось. В какой-то момент, я, честно говоря, стал даже полагать, что навряд ли уже смогу отыскать концы, вот только мне никак не давал покоя другой факт: реакция Миреллы на мои вопросы о смерти её брата. Я ведь задавал ей тогда их не только для того чтобы сбить с толку, хотя и это сыграло свою роль. Меня действительно волновало, какие чувства продемонстрирует Мирелла вспоминания о Ральфе. И то, как она повела себя, могло показаться вполне оправданным, сперва…
Конечно, она явно врала, что не помнила, где и как её настигла эта весть. Однако даже ложь её была какой-то излишне наигранной! Она словно умышленно пыталась показать нам, что врёт: трудно представить, что люди, замышляющие некую афёру, могут так глупо выдать себя после первого же, вполне предсказуемого вопроса. Они с Керберосом будто намеренно попытались вывести нас на ложный след, привлекая внимание к истории своего знакомства, что в сущности, совсем не так уж важно, и уходя тем самым от сути вопроса…
— Именно! — воскликнул Люциус. — Мне тоже показалось странным, что Керберос и Мирелла не могли сойтись на точной дате своей встречи, хотя это, очевидно, было бы первым, о чём им следовало договориться ещё до приезда в Британию!
— Осознав это, — продолжил Гарри, — я стал пытаться понять, какую реальную ложь тем самым пыталась скрыть Мирелла? Конечно, она поведала нам печальную историю своего детства, дабы вызвать сострадание и чувство стыда за то, что мы вообще посмели задавать ей подобные вопросы, ловко манипулируя нами тем самым. Она также вспомнила свои чувства от первого заключения Ральфа в Азкабан, заметив, что это было равноценно для неё его смерти, и что она не может точно сказать, что же испытывала в момент его действительной утраты… А теперь, ответьте мне на вопрос, — Гарри окинул взглядом всех присутствующих, — может ли разочарование в близком и пусть даже очень любимом нами человеке, сравниться с тем чувством, которое вызывает у нас полное понимание, что его действительно, по-настоящему, в этом мире больше нет?
В комнате повисла недлинная пауза.
— Нет, — губы Снейпа дрогнули. — Нет, это несравнимо…
— В таком случае, — сказал Гарри. — Поведение Миреллы могло говорить только о двух возможных вариантах развития событий: она либо до сих пор ещё не осознала того факта, что её брат и правда умер, либо и вовсе никогда не переживала этого момента…
— Да, — поражённо выдохнул Люциус. — Да, именно так… — и, беспокойно взглянув на Снейпа, он добавил: — Именно поэтому, я и подумал, что Мирелле всё-таки удалось организовать Ральфу побег.
— И вместе с тем, мистер Малфой, — перебил его Гарри. — Такая вероятность показалась мне всё же слишком невозможной… «Как, — подумал я тогда, — Мирелла могла организовать брату побег два года назад, не имея в Британии никого, кто бы мог помочь ей и, находясь при этом, если судить по имеющимся у нас данным, на Балканах или Крите?». Всё, казалось, снова свелось к необходимости выяснения точного местонахождения Миреллы в то время. Но эта информация мне была недоступна, а потому, я решил сосредоточиться на судьбе Ральфа, забыв на некоторое время о его сестре.
Тогда-то я и отправился впервые сюда, в Азкабан. Стал изучать архивные записи. Ральф был примерным заключённым: в его личном деле не было никаких существенных пометок. А ещё, за всё то время, что он сидел здесь, его никто никогда не навещал… До самого дня его смерти. Ровно в день кончины Ральфа к нему впервые за долгие годы явилось сразу два посетителя!
В графе «Посещение», была указана соответствующая цифра с пометками: «Ж» и «М». Было также отмечено, что в тот период Ральф болел уже много дней — драконья оспа — не редкость у здешних заключённых. Сгорел он быстро, недели за две. Тогда же примерно, его и перевели из тюремной камеры в лазарет, где он и оставался до самой своей кончины. Там он и принимал гостей, умерев, судя по всему, либо во время их визита, либо сразу после. Что опять же могло бы не вызвать никаких подозрений — подобная практика здесь не редкость, однако, у Ральфа, согласно всё тому же его личному делу, не было ни одного родственника или знакомого, чей адрес или хотя бы имя значились бы в графе для отправки подобных сообщений. Уведомлять о том, что Ральф находится при смерти, было просто некого! Как в таком случае, скажите мне, кто-то мог узнать о происходящем? — Гарри решительно упёр указательный палец в стол, после чего продолжил: — Первой моей мыслью было отыскать колдомедика, который наблюдал в то время Ральфа. Однако меня ждал провал. Выяснилось, что доктор, работавший здесь два года назад, вскорости и сам заболел драконьей оспой, умерев от неё в своей квартире, близ Абердина, буквально прошлой осенью…
Люциус, видно не выдержавший в этот момент накала бушевавших в его душе страстей, ударил ладонью по столу. Гермиона вздрогнула.
— Изучили ли вы свидетельство о смерти Ральфа, мистер Поттер? — поинтересовался Снейп.
— К сожалению, доступ к этому виду документов нельзя получить без специального разрешения. Я надеялся, что нам позволят взглянуть на него сегодня, после письма Кингсли…
— Да, я уже попросил этого… Фрэнка, дать распоряжение в архив, — кивнул Люциус.
— Остаётся надеяться только на то, что стражники, поставившие там свои подписи ещё живы, в отличие от доктора, — саркастично заметил Снейп.
В следующее мгновение дверь отворилась, и в проёме появилась голова изрядно запыхавшегося Фрэнка.
— Прошу прощения, что несколько задержался, — сказал он. — Надо было найти карту с планом расположения захоронений двухлетней давности и понять, где вообще был зарыт этот ваш Мальсибер. Но нам вроде бы это удалось… Так что, если ни у кого нет возражений — предлагаю вам снова проследовать за мной.
Все присутствующие в комнате поднялись со своих стульев, и вышли в коридор.
========== Глава 17. Сад ==========
Дальнейший путь их, вопреки оптимистичным ожиданиям Гермионы, был вовсе не через тот самый, светлый холл с приветливыми стражниками, и обратно, на волю, в перекопанный двор Азкабана, а куда-то в совершенно другую часть башни, через новые и новые сырые и душные коридоры.
— Простите, милейший, — обратился, спустя минут пятнадцать таких блужданий, к Фрэнку Люциус. — А куда вы, собственно, нас ведёте?
— Ах, да! Совсем забыл предупредить! — спохватился тот и произнёс, на этот раз как-то излишне елейно: — Дело в том, мистер Малфой, что мистер Мальсибер, был Пожирателем Смерти, а для такого скота у нас тут подготовлен особый порядок.
Гермиона, державшая Люциуса за локоть, почувствовала, как резко при этом он дёрнул рукой, инстинктивно желая выдернуть палочку из своей трости, вовремя, впрочем, себя остановив. Судорожно вздохнув, она только крепче стиснула его локоть в своих пальцах и обратила на него молящий взгляд. Глаза Люциуса уже налитые кровью, смягчились, когда он обратил их на неё.
