* Я буду долго познавать сладость угасания.

* Жизнь всегда была подпоркой моей литературы: стоит мне отойти от жизни, и я валюсь.

19 июня. Я люблю только споры о политике или о религии. Болтовня о литературе меня убивает.

* Я не гнусь, а ломаюсь.

* Судороги жирной гусеницы, на которую напали муравьи; они взбираются на нее, выедают ей голову, брюхо, глаза. Гулливер у лилипутов. Ее отчаянные усилия: она сжимается и разжимается, как тетива. Последняя спазма, наступает смерть. Теперь сбегаются даже самые пугливые муравьи. Черная шевелящаяся масса. Муравьи уволакивают ее под земляничный кустик,

23 июня. Жорес: возможно, сверху и пар, зато снизу все кипит.

* Он постоянно жалуется на то, что его не уважают.

Его месячный бюджет - полсотни франков, на которые он еще кормит ослика, свинью и двух коров. Молоко он продает матросам, но иной раз приходится с ними ругаться, потому что народ здесь всякий - из тюрьмы, с каторги.

У него хороший колодец, кролики и куры.

Еще немного, и он скажет: "Вы разговариваете с нами потому, что вы неплохой человек, потому что вы жалеете несчастного шлюзовщика!"

- А к вам все-таки наведываются, - говорю ему я.

- Да нет. Просто идут прогуляться, приятно ведь пройтись вдоль канала, но кому же в голову придет навещать меня, несчастного шлюзовщика? Как бы не так!

* Пусть я достиг солидного возраста и избран мэром: при виде жандарма я начинаю тревожиться.

25 июня. По одному богу на каждую планетную систему. В конце концов где-то в вечности они все приходят к мирному соглашению. Все же изредка ссорятся и при этом крушат миры.

* Новый поэт. Запомните хорошенько его имя, потому что больше о нем говорить не будут.

* Старушки, устав от болтовни, неподвижно сидят у порога, точно сушится на солнце куча хвороста.

27 июня. Обо мне теперь говорят только по поводу других.

30 июня. Лошади, не переставая щипать траву, прощаются взмахами хвоста с заходящим солнцем.

В этот час быки идут на водопой. Увы! львов у нас не водится.

1 июля. Быть счастливым - это значит внушать другим зависть. А ведь всегда есть человек, который нам завидует. Главное, узнать, кто он.

* Париж. Люди обедают у водосточной канавы. Пыль садится на пищу, трещит на зубах. Это в их представлении "обед на лоне природы".

* Природа выигрывает при ближайшем знакомстве. 7 июля. Ницше? Что я о нем думаю? Что в его фамилии много лишних согласных.

17 июля. Мировой судья. Идиотски замкнутый вид человека, который боится, как бы посторонние не догадались, что он судит наудачу.

20 июля. В сущности, мама приезжает к нам повидаться со мной. Но это ей не удается, и она уезжает со слезами на глазах. Благодарит Маринетту, а так как она обманулась в своих ожиданиях, то, прощаясь с Маринеттой, запускает ей в мякоть ладони ногти.

Иметь мать и не знать, о чем с ней разговаривать!

27 июля. Вглядись в пустоту! Ты обнаружишь там сокровища.

30 июля. Чаще всего симпатия возникает меж двух тщеславий, которые еще не пришли в столкновение.

* Манекен считает себя Венерой Милосской лишь потому, что у него тоже нет рук.

31 июля. Я укоротил себя, сжал, стиснул, - тому виной комплименты, успех. Быть может, моя истинная природа - широта, легкость, остроумие. Я пишу хорошо только письма Маринетте.

1 августа. Луна угнездилась в ветвях дерева, как большое светлое яйцо.

* Я человек чувствительный, и жизнь меня ранит или радует. У меня нет хладнокровия равнодушного наблюдателя.

6 августа. Вы ошибаетесь, мосье. Вы предлагаете мне двадцать пять франков за рассказ. Да ведь это гонорар для гения!

* Если бы я выдавал читателю то, что у меня есть посредственного и велеречивого, я давно был бы богачом,

* Из спора брызнула кровь.

* Мое колесо фортуны - это луна.

7 августа. Жизненная сила кошки, с виду такой лентяйки! Ее глаза и уши в непрерывной работе. У нее в запасе готовые прыжки, а под ней - готовые вцепиться когти.

* Как человек Иисус Христос был восхитителен. Но как бога его позволительно спросить: "Как? И это все, на что вы оказались способны?"

10 августа. Мечты: плющ, мысли, который ее душит.

* Перечитывал старые письма, которые я писал Maринетте. Человек не меняется. Мигрени, жадность к работе, лень, вкус к жизни, и Маринетта по-прежнему в центре всего.

Меня самого удивляет, что я был так скуп на детали. Мне кажется, что теперь мой глаз вобрал бы все. У меня теперь более совершенный зрительный аппарат. Но при этом замечаешь, что ты жил, а главное - жизнь проходит и кончается в конце концов. А как же иначе?

* Ничто не важно, поскольку литературу можно делать изо всего.

* Живой листок оторвало волной ветра от ветки, за которую он цеплялся, как за мачту.

11 августа. Тетушка Шалюд не верит в бессмертие души, но она верит, что наше тело, такое, какое оно есть, перейдет в тот мир, где без хлопот получит "поесть-попить" - словом, "полные харчи".

* Маринетта отдала мне всю себя. Могу ли я сказать, что я ей все отдал? Боюсь, что мой эгоизм остался неизменным.

Когда я ей говорю: "Будь же откровенна", - она по моим глазам прекрасно понимает, дальше чего идти опасно.

Это единственное существо, не считая меня самого, которое я люблю. Уверен в этом. Впрочем, насчет себя самого... я часто гримасничаю от отвращения к самому себе. Да, ее я очень люблю и никогда не сужу о ней плохо...

Достаточно заглянуть ей в глаза, чтобы увидеть ее сердце - розовое сердце. Солнечное.

Ее обнаженным рукам свежо.

У меня есть Маринетта: больше ни на что прав не имею...

При мысли, что она по моей вине может впасть в нищету, я на минуту пугаюсь, но тут же успокаиваю себя: "Она мужественно перенесет любые невзгоды! Будет любить меня еще сильнее!"

- Я не обманываю себя насчет своей участи, - говорит она, - но не поменяюсь ни с одной женщиной.

16 августа. Умный, но без малейшей тонкости. Путешествует третьим классом, за что и мстит какому-то бедняге, поставившему свой чемодан на зонтик его супруги. Как государственный чиновник презирает "дороги местного значения".

* Чтение социальной литературы сломило мое личное честолюбие, но не дало мне мужества работать для других.