Мы зашли в тёмный подъезд, и Андрей, торопясь, побежал наверх. Я последовала ему примеру.

- Нужно спешить, уже почти полночь. – Запыхавшись, сообщил мне он.

Когда мы добрались до последнего этажа, Андрей умело откинул решётку, преграждающую выход на крышу, и подал мне руку. Я, не раздумывая, подала ему ладонь. Через несколько секунд мы оказались на открытой площадке, с которой виднелся весь город. Я ахнула, впиваясь глазами в каждое здание и периодически переводя взгляд на сверкающее небо.

- Ты подожди удивляться. Это ещё не всё. – Хитро улыбнулся парень и куда-то скрылся. Я же осталась с открытым ртом любоваться этим прекрасным видом.

Неожиданно окантовка крыши засияла разноцветными огоньками. Это было настолько внезапно и настолько красиво, что я попятилась, выдыхая весь запас воздуха, который у меня только был.

- Это волшебно! Андрей! Слышишь? – Я оглянулась и замерла. Его пальцы провели по струнам и наша крыша залилась просто неимоверной нежности мелодия. Она была настолько чувственна, что мои глаза начали предательски слезиться. От счастья, конечно.

Он пел и улыбался, бил по струнам и прикрывал глаза от переливающейся внутри теплоты. Абсолютно другая песня, не похожая на все остальные, она была на русском и описывала, кажется, каждую секунду, проведённую с ним вместе. Он написал её для меня и сейчас исполнял для меня, стоя на морозной высотке.

Где-то вдалеке раздался первый бой курантов. Он сбросил с себя гитару и подошёл ко мне, молча взяв за руку и подведя к краю крыши. Мягко отпустив меня, он залез на поребрик, на самый край здания (заставив меня изрядно поволноваться) и раскинув руки в стороны, громко закричал:

Я свобо-о-о-оде-е-е-е-ен!!!

Потом обернулся на меня и, подав руку, помог мне залезть к нему. Я не боялась. Во мне горел вечный огонь, который больше нельзя было потушить.

- Давай, сделай также! Отпусти всё и навсегда! Давай вместе?

Взявшись за руку, мы как ненормальные орали всё, что только в голову взбредёт. Я чувствовала, как моя грудь наполняется чем-то новым, вдохновляющим и безопасным.

Вдоволь накричавшись, мы спрыгнули вниз.

- Шесть... Семь...

- Ты считаешь что ли? – Засмеялся раскрасневшийся парень и на долю секунды перестал улыбаться. – У меня есть ещё кое-что для тебя.

Восемь...

- Я многое пережил за это время и благодарен каждой секунде.

Девять...

- Просто хочу чтобы ты знала.

Десять...

- Я люблю тебя, Таня Воробьёва.

Одиннадцать...

- И хочу, чтобы ты всегда была со мной рядом. Всегда... – Двенадцатый удар в унисоне слился с его губами. Горячее дыхание согревало нас обоих, влажные губы дарили друг другу жизнь, а руки крепко сжались и не собирались больше отпускать.

Я почувствовала, как что-то холодное коснулось моего пальца. Опустив глаза, зажмурилась от переполняющих меня чувств, которые уже, наверное, их ушей выливались и растворялись на морозном воздухе.

- Пускай оно всегда будет с тобой. – Прошептал он, коснувшись своим лбом моего. – Также, как и я. Я никогда больше не позволю тебе грустить, Воробьёва.

- Я тоже всегда буду с тобой. Наверное, я просто боялась признаться тебе в этом, но ты нужен мне, и всегда был нужен. Я поняла, что люблю тебя ещё в том клубе, когда впервые увидела тебя. Просто запрещала себе верить в это. И кстати, – я на секунду посмотрела куда-то в сторону, но потом хитро улыбнулась и снова вернулась взглядом к нему, – что было в той записке, которую ты хотел отдать мне в больнице?

- А вот это, дорогая моя, останется тайной навеки и будет тебе уроком. Будешь знать, как отказываться от...

- Ой, Завьялов, замолчи. – Я расхохоталась и подошла к краю крыши, снова впиваясь глазами в красочное небо.

- А тебе, кстати, и в правду идёт. Ну, фамилия моя. Таня Завьялова, звучит же, ну? – Он подошёл ко мне сзади и крепко обхватил, утыкаясь носом мне в шею. – Что думаешь?

- Я согласна с тобой. Я согласна...