Когда мы оказались лицом к лицу, Вайпер потянулся ко мне и провел пальцами по линии моей челюсти к подбородку, и как раз, когда я подумал, что он наклонится и поцелует меня в губы, он опустил руку, разорвав контакт.

Да ладно! Мои подозрения попали в точку. Даже если папарацци бросил все мне в лицо, ему удалось забраться в голову к Вайперу.

— Посмотри на все это, — Вайпер кивнул на разложенные на столе медицинские принадлежности. — Если бы я не знал тебя так хорошо, то подумал, что ты уже практиковал это.

— Что? Лечил разбитую голову и поврежденную губу? Не сказал бы. Не совсем в моем стиле.

— Нет? — глаза Вайпера снова сосредоточились на мне, на его лице появилось нечитаемое выражение, когда я покачал головой.

— Нет! — я потянулся за свежим ватным тампоном, затем намочил его ледяной водой и поднес к окровавленной губе. — Но опять же, за меня никто и никогда не вступался.

Когда я нежно промокнул порез, Вайпер вздрогнул и, перехватив мое запястье, остановил меня.

— Что? Имеешь в виду, ни одна девчонка никогда не дралась с парнем за тебя? Неудивительно, что ты переметнулся.

Я закатил глаза и освободил руку.

— Ты сумасшедший, — когда Вайпер пожал плечами, я наклонился, чтобы промокнуть порез снова. — Ты мог серьезно навредить себе сегодня, и ради чего?

— Тебя! — мгновенно ответил Вайпер. Одно слово, суммирующее каждую логичную и нелогичную причину, по которой он начал драку перед бог знает каким количеством репортеров. Не говоря уже о том, чтобы подвергнуть себя риску судебного иска за разбитую камеру и лицо того парня. — Я сделал это ради тебя, Ангел. И я бы сделал это и намного больше, черт возьми, если бы это означало защитить тебя.

Я опустил руку и встретил пристальный взгляд Вайпера, ощущая всю правду, стоящую за этими словами. И все же меня поразила мысль, что этот великолепный мужчина — весь мой. Я бросил ватный тампон на стол и обхватил ладонями его лицо. На этот раз наклонился и забрал тот поцелуй, от которого он уклонялся раньше. И когда наши губы соединились, Вайпер закрыл глаза.

С губ Вайпера слетел мягкий, похожий на урчание звук, и я подвинулся ближе на оттоманке, потянувшись лицом вверх, чтобы он мог принять от меня то, в чем я уверен, он и сам отчаянно нуждался. Но вместо того, чтобы углубить поцелуй, Вайпер остановился и поднял голову.

— Ангел, — прошептал он, и когда его теплое дыхание коснулось моих губ, открыл глаза, — то, что этот засранец сказал тебе сегодня…

— Неважно, — сказал я и поцеловал его в уголок рта, — это неважно. Он ничего не значит для меня.

Вайпер накрыл мои руки своими и посмотрел прямо мне в глаза.

— Но он не единственный, кто так думает.

— Я знаю.

— И это…— Вайпер замолчал на полуслове, и я практически видел крутящиеся шестеренки в его голове, — это тебя не беспокоит?

Я опустил взгляд к его рту, осторожно провел большим пальцем по его распухшей губе, Вайпер вздохнул.

— Единственное, что беспокоит меня — ты мог навредить себе. Я люблю тебя, — сказал я, — и мне похуй, что остальные скажут об этом.

Я поднялся на ноги и протянул ему руку, а когда Вайпер скользнул пальцами в мою ладонь, потянул его вверх и сказал:

— Позволь мне показать тебе.

Вайпер промолчал, но, когда его пальцы сжали мои, я получил свой ответ. Не произнося ни слова, я повел моего мужчину внутрь, подальше от остального мира, в место, которое было только нашим, где я мог показать ему все способы, которыми я хотел его, и насколько сильно я его любил.

ГЛАВА 35

ВАЙПЕР

Не знаю, по какой именно причине — или из-за событий этого вечера, из-за алкоголя, или из-за самого Хейло — но, когда я последовал за ним через весь наш номер к спальне, мои руки дрожали в ожидании того, что должно было произойти.

Черт, возможно, это был алкоголь — или шишка на затылке — но я снова чувствовал себя девственником. Мне было трудно выдавить из себя хотя бы слово, не говоря уже о том, чтобы самому предпринять какие-то действия сексуального плана.

Какого черта со мной происходит? Когда Хейло остановил меня в наполненной тенями комнате и повернулся в мою сторону, я знал ответ — я нервничал. И нервничал очень сильно.

Когда тот ублюдок грубил Хейло, где-то в глубине моего сознания я волновался, что Ангел согласится с ним, и что он вдруг подумает: «Какого черта я делаю с Вайпером?», — и бросит меня. Тогда вдруг охватило отчаяние, паника начала пожирать меня изнутри, и я как никогда раньше почувствовал себя уязвимым.

Я даже не смел представить себе жизнь без Хейло, а мысль о подобном сценарии просто убивала. Это причиняло сильнейшую боль, гораздо большую, чем рана на затылке. Лунный свет скользнул по великолепному лицу Ангела, и я совсем не был удивлен, почувствовав дрожь в своей руке, когда потянулся к нему.

Я сделал шаг ближе, поиграл с его идеальными кудрями и намотал их себе на пальцы. Хейло положил ладони мне на грудь и потянулся, чтобы поцеловать. Его прикосновение было легким как шепот, и я, не раздумывая, открылся ему, безумно желая этот сладкий нетерпеливый язык глубоко в моем рту. Хейло не разочаровал. Когда он начал играть с моей верхней губой, тихое рычание сорвалось с моих губ, и он нырнул внутрь, чтобы тщательнее распробовать.

Я провел пальцами по его волосам, а Хейло скользнул рукой по моему плечу за шею и, застонав, вцепился другой рукой в мою рубашку, чтобы подтянуть меня к себе. Я обнял его за талию и соединил нас с головы до пят.

Когда поцелуй еще больше углубился, усилилось и давление на мой раненый рот. Укол боли пронзил меня, и я вскрикнул и одернул голову назад.

— Ох, черт! — воскликнул Хейло и прикоснулся кончиками пальцев к моей губе. — Мне жаль.

Я поцеловал его пальцы и усмехнулся.

— А мне нет. Но может быть, ты придумаешь другое место, куда можно поцеловать меня?

Хейло усмехнулся, и его чувственная улыбка практически осветила комнату. Он потянулся к пуговицам моей рубашки и начал расстегивать их.

— Уверен, что могу найти пару таких мест.

Грешный блеск в его глазах заставил меня резко вдохнуть, он добрался до нижней части моей рубашки и распахнул ее.

— Ты так думаешь?

Хейло стянул ткань с моих плеч и, облизнув нижнюю губу, кивнул.

— Да, — протянул он, наклонив голову и оставляя поцелуй поверх моего сердца. Затем провел ладонями по моим ребрам к пуговице джинсов и расстегнул ее.

Хейло расстегивал мои штаны, глядя на меня потяжелевшим, сексуально опьяненным взглядом. От этого мой член дернулся, и я застонал.

— Хочу тебя так сильно, — прошептал он и прочертил языком дорожку к центру моей груди, одновременно скользнув рукой в мои джинсы. Когда он крепко обхватил мой ноющий член, из меня вырвался гортанный стон. Хейло выпрямился, прикусив мой подбородок, и приласкал рукой влажную головку моего члена. Когда он дотронулся до пирсинга, я от удовольствия откинул голову назад и пробормотал:

— Ох, блядь!

Но даже этого было недостаточно для Ангела. Казалось, сегодня вечером он был одержим тем, чтобы свести меня с ума. Он целовал и лизал мою шею, пока я трахал его талантливую руку.

— Позволь мне позаботиться о тебе сегодня, — прошептал Хейло, щелкнув языком по мочке моего уха, и снова с силой притянул меня к себе. — Я хочу показать тебе… Позволь мне показать тебе, как сильно я люблю тебя.

Господи Иисусе! Хейло не только снимал с меня одежду, он разрушал каждый барьер на своем пути, включая тот, который какой-то незнакомец на короткий миг возвел между нами.

Ангел позволил мне сбросить джинсы и трусы, я вышагнул из них и стал ждать его следующего шага, и, не говоря ни слова, Хейло тоже разделся, и мы оба оказались обнаженными.

Мое сердце колотилось так сильно, что я удивился, почему Ангел не остановился и не спросил, что это за звук. Он взял одну мою руку и поцеловал ладонь.