Со стороны Амалия видела как стремительные вихри, словно сошедший с ума пчелиный рой, вращаются вокруг ее Данислава, норовя сжать в смертельные тиски. Она слышала его крик. Если бы она могла хоть чем-то могла помочь ему! А так, смотреть на это со стороны и понимать свое бессилие было просто невыносимо!
Еще немного и обрывки разрушенного сознания, закончив с опорой, сомкнут его в тисках и уничтожат, и Дан слишком хорошо понимал это. Разрушенное сознание… Не так давно он сам разрушал связи между частицами земли, если бы только проникнуть глубже, даже не на мысленном, а на сущностном уровне внутрь этого образования! Дан попытался вспомнить, как он понял, прочел мысли Войславы, и едва он нашел нужное состояние, как вдруг все вокруг изменилось. Он погрузился в поле, состоящее из вихрей боли и ненависти, ярости и отчаяния, он видел, ощущал фрагменты разрушенного сознания, а потом увидел свое тело — он лежал на земле. Едва не потеряв контроль над собой, Дан напомнил себе, что он — наполовину магическое существо, и он может находиться вот так, как сейчас, на некоем сущностном уровне, а управлять магией в таком состоянии даже проще, хотя злоупотреблять таким нельзя — есть опасность вообще не вернуться. Впрочем, вернется он или нет, было уже не важно. Сейчас главным было уничтожить опасность для магических опор. Может, Милана и планировала разрушить опоры, лишив властителя магии источников силы, но она явно не отдавала себе отчет в том, какие последствия это за собой повлечет, или просто не понимала, не представляла их. Четко и уверенно он стал уничтожать фрагменты разрушенного сознания Войславы, и в какой-то момент они перестали сопротивляться ему, а Дан вновь смог услышать несчастную девушку.
Помоги мне!
Словно собирая пазл из множества частей, Данислав стад собирать серебристые вихри в один сгусток и направлять вверх порывами управляемого ветра, пока где-то там, на огромной высоте, не образовался шар примерно двух метров в диаметре. Собранные вместе частицы давили друг на друга и, когда это давление безмерно возросло, шар взорвался, и мощная взрывная волна обогнула весь земной шар.
Ты свободна…
Войславы не стало, а Дан все еще не мог поверить в то, что Милана могла сотворить такое, и не с кем-нибудь, а с собственной дочерью! А у него ведь будет своя дочь. Его дочь, его жена… Все вокруг перед взором Данислава закружилось, он чувствовал, как теряет ясность мысли, и тут сквозь какое-то странное ощущение холода и сырости, он услышал идущий откуда-то издалека голос Амалии.
Данечка! Вернись, пожалуйста! Что происходит?!
Словно вынырнув из толщи воды, он глубоко вздохнул, проглотив целую горсть капель воды — открыв глаза, Дан увидел, что идет настоящий ливень, а он сам, промокший до нитки, лежит на земле. Над ним склонилась Амалия, сейчас трудно было сказать, но он был уверен, что она плачет.
Милана убила свою дочь, чтобы убить меня, — тихо сказал он. — Опора разрушена, я должен восстановить ее.
Дождь закончился, также резко и неожиданно, как и начался — Амалия машинально посмотрела вверх, как быстро расходятся облака, не прошло нескольких секунд, как небо стало чистым, от ярких солнечных лучей Амалия зажмурилась. Открыв глаза, она, все еще не привыкнув к яркому освещению, не сразу поняла, что от Дана тоже исходит свечение. А потом это свечение сделалось ярче, Дан оказался словно бы погруженным в золотую воду. Амалия тоже оказалась замкнутой в это светящемся ореоле, она не чувствовала никакой боли, но невольно подалась назад, когда настоящая световая волна разлетелась от золотого купола во все стороны, пронзив ее насквозь. Но и это не причинило ей никакой боли, наоборот, она стала чувствовать себя легче и спокойнее.
Чувство умиротворения и спокойствия вместе с волной света приходило к каждому человеку, и только один человек, не ощутил его, потому что понял — жертва была напрасной.
Вместе со следующей волной золотое свечение стремительно стало разрастаться, меньше, чем за час, оно окутало всю землю. Люди пугались и радовались ему, и одно они знали точно — вот она, магия. Все, кто сомневался в существовании магии, воочию увидел ее проявление. Магия действительно существует, и в данный момент в мире что-то происходило. Сначала мир словно погрузился во тьму — чёрные грозовые облака возникли словно из ниоткуда, обрушив на землю яростный ливень, а потом появилась та волна и, наконец, золотое свечение окутало всю планету, поднимаясь метра на два в высоту, поэтому все, кто находился на земле или на первых этажах домов, оказался внутри него.
Невероятным образом это чудо решило противостояние в Южной Жемчужине: все увидели, на что способны волшебники, пусть от свечения и исходило чувство умиротворения, но что мешало магам в следующий раз сделать его опасным? Что если, находясь внутри подобного свечения, люди получат какие-нибудь ожоги и раны? Решив не испытывать терпение волшебников и не проверять, на что они действительно способны, сторонники старой власти сложили оружие, а оба пленных патира к вечеру того же дня подписали мирное соглашение с Южной Жемчужиной. Всем солдатам из земель патиров Запада и Востока было настоятельно предложено покинуть Южную Жемчужину через специально созданный для них коридор в пограничной стене, это распоряжение зачитывали во всех населенных пунктах, даже самых маленьких, но доносили эти слова до адресатов чаще простые люди, так или иначе и те и другие пересекались на дорогах.
Хакима и Фарида сразу после подписания договора усадили на спину птицы рокха и отправили домой в тот же день, то есть спустя час после того, как исчезло золотое свечение. Подлетев ближе к вечеру к границе, Сайдара сверху увидел сородича и, высадив патиров около прохода, сразу полетел обратно. Амалия тоже увидела его и, узнав, очень надеялась на то, что Сайдара подлетит к ним. Она уже успела к тому времени развести костёр и сейчас сидела подле него, тщетно пытаясь согреться.
— Что-то случилось, госпожа?
Он видел, что Данислав и Баруна спят, но, судя по тому, каким понурым было лицо Амалии, что-то все-таки произошло, не очень хорошее.
— Да, — честно ответила Амалия, — а ты откуда летишь?
— Я привез патиров, они подписали соглашение, представляете! На них так подействовало то золотое свечение — они решили, что их таким образом могут отравить ядовитыми парами или обжечь ими! Вот недотепы! Не знаю, что это было, но когда это свечение появилось после того жуткого ливня, мне стало так хорошо на душе, словно камень с сердца упал. Не думаю, что таким образом кто-то хотел сначала успокоить всех, а потом причинить вред, ведь если свечение станет опасным, то мы все окажемся внутри него, вряд ли оно будет действовать избирательно. Кстати, а здесь оно тоже было?
— Да, отсюда оно началось. Это Дан, от него пошло то свечение. Мы возвращались от стены, когда что-то сбило нас, удар был очень сильным, я потеряла сознание, а Баруне сломало крылья. Дан сказал, что видит какие-то серебряные нити, и что это — его реакция на них, его самозащита стала причиной нашего падения, а потом, потом я тоже увидела их, только это были не нити, а настоящие сгустки, как живой туман, и они окутали его всего, я вообще его не видела, а потом начался тот ливень, и я слышала, как он закричал, но я ничего не могла сделать! Не знаю, сколько времени это продлилось, но постепенно туман растворился, и я увидела, что Дан лежит на земле, я, я думала, что сама сейчас упаду!
— Но… ведь он жив? — осторожно спросил Сайдара.
— Да, он даже пришел в себя, ненадолго. Он сказал, что опора разрушилась, и он должен восстановить ее, а потом его стало обволакивать золотым свечением.
Да уж!..
Несмотря на то, что Амалия давно обсохла и согрелась, она все еще продолжала ощущать холод и озноб, а еще осознание того, что сделала Милана не давало ей покоя, она невольно проводила параллели с собой, у нее ведь тоже будет дочь, так какой же силой воли и стремлением к цели надо обладать, чтобы решиться на такое. И кто поставил эти цели? Удивительным было уже то, что род Святозара не забыл свое наследие, не говоря уже о вере, которая, оказывается, так сильна была спустя столько лет!
