Арсенх сразу же переключил на молодую женщину свое внимание, в его доме, Амалия и Дан ели, пока он собирал вещи, а за день они нигде не останавливались, поэтому у него не было возможности увидеть ее лицо. Подметив его взгляд, Дан, который стоял напротив Амалии, лицом к Арсенху, усмехнулся. Амалия вопросительно посмотрела на мужа и, проследив за его взглядом, повернулась к Арсенху, на счастье последнего, в его взгляде не было ничего предосудительного, иначе он бы мог нарваться на гнев молодой женщины. Но он смотрел просто с интересом и отвесил легкий поклон, когда она повернулась.
— Извините, простое любопытство.
— Очень на это надеюсь.
Конечно, он обратил внимание на то, что она старше своего мужа, но, решив, что это не его дело, просто отметил для себя, что Амалия очень хороша собой, а, судя по ее делам и поступкам, она к тому же умна и решительна.
— Лично мне надоело это песчаное болото! — говорила Амалия, когда они с Даном сидели вдвоем на краю острова.
— Но это болото нравится тем рабам, которые осели в Амарахабе. Я все думаю, почему они не ушли на другой берег?
— Думаешь, что-то случилось с нашими?
— Что? Нет, с нашими все в порядке. А эта Дарина, судя по всему, хочет обосноваться в Амарахабе, потому что здесь их родина.
— Ты думаешь, она хочет основать здесь новое государство?!
— Почему нет?
— Но тогда ей придется все время держать оборону!
— А в Истмирре все время быть кому-то должной.
— Кому она будет должной? Это глупо!
— Нет, она права. Сравни на моем примере: госпожа Руяна спасла мне жизнь, я не знал этого, но теперь, зная, я вынужден постоянно сожалеть, что не смогу отблагодарить ее.
— Глупости! Уверена, ей от тебя было ничего не нужно.
— Да, но мне от этого не легче! Я все равно буду чувствовать вину перед ней и знать, что не могу вернуть долг.
— Лиан говорил, что ты злопамятный, но, знаешь, иногда надо отпускать наболевшее.
— Не уверен, что это будет под силу всем и каждому из числа переселенцев, заметь довольно большого числа переселенцев, на территории другой страны. Истмирра предоставит им приют, место, где они смогут жить, а они взамен ничего не смогут дать, только вновь спросить — у них ведь ничего нет. И когда это ты обсуждала с Лианом мою злопамятность, а главное, по какому поводу?
— Это… звучит логично, я о переселении. Что касается второго, то он просто как-то обмолвился. А почему тебя это так насторожило?
Насторожило? Вовсе нет! Но, вернемся к насущному вопросу. Я уверен, что главный аргумент для Дарины — это защита своего дома.
— И даже если все обстоит не совсем так, — заключила Амалия, — мы должны помочь ей защитить Амарахаб.
А меж тем накануне этого в Даллим прибыла царица птиц рокха, госпожа Дара, она лично совершила первый полет по договору, доставив в столицу Истмирры маленького Сахаба. Не смотря на то, что стражники были предупреждены о птицах рокха, некоторые из них схватились за оружие и держали его на готове, командиру дворцовой стражи лично пришлось обойти каждого из них и предостеречь от необдуманных действий, хотя и сам он чувствовал себя неловко, но в основном жители столицы испытали неподдельное восхищение, увидев величественную птицу рокха. Прошел месяц с того момента, как пробудилась магия, многие, особенно верующие, негативно относились к ней, но в Истмирре таковых было не так много, поэтому они с интересом узнавали о магических существах и не боялись встретиться с ними.
Ко времени прибытия Сахаба царь Изяслав вернулся из Рувира, вместе с ним в Даллим приехали Драгомир, Модест и Гедовин. Последним двоим пришлось найти весомый аргумент, чтобы Лиан отпустил их с царем: они знали древний язык, они знали Драгомира и потому могли помочь ему в освоиться в новом времени. Лиан не очень принял такое объяснение, хотя бы потому, что Драгомир быстро учился современному языку, а некоторые придворные говорили на древнем, но все-таки уступил, решив позволить детям провести интересные каникулы в столице. А вот Изяслава присутствие ребят рядом Драгомира очень радовало, он надеялся, что дружба с ними, равно как и изучение нового времени позволит ему забыть Анну Гарадину. Конечно, Изяслав видел и понимал, что мальчик безнадежно влюбился в нее, и что эта любовь едва ли имеет право на жизнь, но об этом он собирался поведать мальчику позже, когда Драгомир вникнет в непростые и не очень дружественные отношения между Истмиррой и Тусктэмией.
Путь от Велебинского Посада до Даллима занял всего полтора часа, случись Сахабу преодолеть его верхом на лошади, и он бы добирался бы полтора дня. Узнав о таком сокращении во времени, Гедовин, Драгомир и Модест пришли в восторг. С галереи увидев приближающуюся птицу рокха, они выбежали встречать ее, им ужасно хотелось попросить госпожу Дару покатать их, но они не решились, все-таки это была сама царица птиц рокха, да и к тому пожелание покататься звучало слишком по-детски.
Изяслав принял Сахаба спустя полчаса после прибытия мальчика, успев за это время закончить совещание, Сахаб в свою очередь успел перекусить с дороги. К слову сказать, одет был маленький патир в одежду, которая хранилась в одной из комнат в Велебинского Посада, но внешне он мало чем отличался от местных детей, недаром говорят: все новое — хорошо забытое старое.
Мальчик чувствовал себя скованно, он никогда не видел такого убранства внутри помещений, одно это сбило его с толку, а во-вторых, он побаивался царя Изяслава — как тот отреагирует на известия от властителя магии, хорошо хоть ему самому не надо было ничего говорить, Данислав все написал в письме. Однако, говорить Сахабу пришлось, пробежав глазами по тексту письма, его величество возмущенно откинул бумагу на стол.
— Что?! Да что он себе позволяет! А эта Амалия, тоже мне, рассудительная молодая женщина! О чем они вообще оба думали? Они хоть начинали просчитывать последствия?
Изяслав даже встал и нервно прошелся по комнате, заглянув по пути в окно, он не увидел того, что происходило на улице, потому что все его мысли заняли ошеломляющие новости. Наконец, Изяслав снова сел и испытывающе посмотрел на мальчика.
— Значит, ты — патир Севера? Сколько тебе лет?
— Десять.
— Кто сейчас находится у власти вместо тебя?
— Мой дядя.
— Он — твой опекун?
— Нет, у меня не было опекуна, я же патир, то есть был патиром.
— Ясно. Расскажи мне более подробно о тех людях из-под земли, их много?
— Их не больше сотни.
— Не больше сотни, — медленно повторил Изяслав, — понятно. И они жили под землей, в каком-то Пограничном мире, где находятся магические поля.
— Да, и эти люди прожили там целую тысячу лет!
— А тот Вход, через который они вышли, он точно закрыт? Или его можно открыть?
— Не знаю, можно ли его открыть без магии, но господин Данислав точно потом открывал дверь Входа, и там внутри ничего не было!
— Мне что-то не нравится это обстоятельство. Почему властитель магии не запер этот Вход? Что если кто-то с данными намерениями проникнет в Пограничный мир и решит поиграть с магическими полями? В конце концов, освоение техники применения заклинаний для современных волшебников — это вопрос времени.
Сахаб пожал плечами.
— Я не знаю.
Изяслав глубоко вздохнул и вновь встал, вновь прошелся к окну, он долго смотрел на улицу, но потом вдруг резко повернулся, спросив, скорее себя самого, чем Сахаба.
— Нет, этот юнец понимает вообще, что просто так переселять народы нельзя? Ладно еще он решил увеличить численность Истмирры на сто человек, так его распрекрасная Амалия и вовсе удумала пополнить наше население бывшими рабами из Союза Пяти Мужей, когда за каждого из них с нас могут запросить двойную плату? Эта парочка не думала о том, что там, в Союзе, тоже есть волшебники, и, рано или поздно, но они научатся пользоваться магией? И что тогда? Повод для войны есть, не хватает только театра боевых действий! — возмущался Изяслав, говоря все это, скорее, себе, чем Сахабу, который тем временем опасливо поглядывал на царя и молчал. — Конечно, — не мог не признать Изяслав, — мне жалко рабов, и я готов отомстить за каждого похищенного жителя Истмирры, но я не могу, не имею права подвергать еще большей опасности всю страну, — помолчав минуты он две, он медленно еще раз прошелся от окна к столу, — конечно, на нашей стороне властитель магии и людей он будет денно и нощно защищать. И всё-таки надо было сначала подумать, хотя бы посоветоваться со мной!
