— Мои дорогие братья, гордые мужи земель Востока и Запада! Я очень рад видеть вас в моих владениях, прошу вас, располагайтесь, будьте как дома!

Патиры никогда не кланялись друг другу, поэтому оба поприветствовали Намиба прохладными взглядами. Гости расположились на принесенных им мягких креслах, не скрывая, как показалось Намибу, презрительного и даже насмешливого отношения к нему, однако он нашел в себе силы твердым и спокойным голосом спросить.

— Что привело вас ко мне?

Патир Востока был уже пожилым полноватым мужчиной лет шестидесяти, низкого роста, с длинной седовласый бородой, полная противоположность патира Запада — тот был высоким статным мужчиной в расцвете лет. Первый патир был одет во все белое, второй — в пестрый пышный наряд, одним своим видом давящий на одетого в домашнюю одежду Намиба. Вновь взглянув на них обоих, Намиб прочел в их глазах не только презрение, но и некое предвкушение, они как-то хищно смотрели, как будто ждали, когда смогут его съесть. Отогнав эти мысли, Намиб переключился на речь патира Востока — Хаким, коротко взглянув на старшего патира, отдал ему первое слово.

— Что-то неладное творится в твоих землях, патир Севера, и это не может нас не беспокоить, так как наши земли граничат с твоими. Некоторые веяния уже добрались до наших земель — колдовство. Нам стало известно, что его принесли с собой грешники из-за реки. Это так?

Если бы он мог, он бы уже грыз ногти! Но надо вести себя подобающе его статусу. Надо! — приказал себе Намиб и негромко ответил.

— За рекой живут грешники, как служители Алины, они не могут спокойно смотреть на существование нашего мира, праведного.

— Это понятно, — кивнул Намиб, — но нам больше интересно, как ты мог допустить такое, почему не остановил этого властителя магии? Мало того, что он позволил здесь твориться колдовству, но он еще и посягнул на основы существования нашего общества!

Намиб виновато опустил глаза. Гордый патир. А ведь он когда-то думал, что станет им! Патиром, может, и стал, но не таким, каким представлял себя в мечтах.

— Я… он обещал, что не вернется, уведет людей из-под земли и не вернется.

— Что?! — глаза Фарида сузились. — Ты говорил с ним?

Но Хакима больше возмутил не сам факт общения Намиба с властителем магии, об этом он, в отличие от Фарида, уже знал, а то, что Намиб принял слова врага за чистую монету.

— Как ты мог довериться ему? Это же посланник Алины! Он может только обмануть.

— Да какое там доверие! — в сердцах воскликнул Намиб. — Вы бы видели, на что он способен! Он может летать, создавать гигантские непробиваемые стены из воздуха, а еще он разговаривает с огромными птицами и ужасными чудовищами из книг. Такое кого хочешь с ума сведет! Я не знаю, как он заставил рабов подняться против хозяев, но одно точно: возглавляет рабов не он, а местная рабыня.

— Оба патира прокомментировали это презрительным камешками.

— Что? Рабыня?

— Женщина?

— Да, женщина, ее зовут Дарина, и она захватила целый город на границе, Амарахаб. Сегодня утром мне доложили, что стражники, которые не перешли на сторону повстанцев, отступили от города.

— Что значит стражники, которые не перешли на сторону повстанцев? — уточнил Фарид.

— Некоторые жители города, в основном женщины, причем как рабыни, так и жены их хозяев, и в том числе часть стражников перешли на сторону этой Дарины.

— И… чего же она хочет? — подивился Хаким.

— Свободы, — просто ответил Намиб. — Она призывает рабов и женщин восстать против того, что их постоянно угнетают.

— Ха! Угнетают! Это их место, определенное самим Алином! Они, что решили с ним спорить?

— О, это отдельная история. Дарина утверждает, что за рекой нет грешников, и грешники как раз здесь, в Союзе, и что много лет назад кто-то просто захотел управлять людьми и для этого переписал учение Алина под себя. Храмам в Амарахабе тоже досталось, среди повстанцев там есть священнослужитель, точнее теперь уже бывший священнослужитель, так вот он утверждает, что религия — это средство управлять умами!

Намиб смотрел в сторону, а оба гостя мотали на ус новые сведения, сейчас они искренне удивлялись и не понимали: почему Намиб ничего не делает?! На что он надеется? Решительно и резко Фарид произнес.

— Это надо прекращать! На корню! Нужно уничтожить Амарахаб!

— Но там же наши люди, — возразил Намиб, тем же резким голосом Фарид осек его.

— Там нет ваших людей, там есть только грешники и отступники, которые должны ответить за свои слова и действия!

— Но, — хотел, было, возразить Намиб, и не нашел, что сказать, молча опустив голову.

Он их. Они могут делать с ним все, что хотят — оба патира понимали, что первая часть их общего договора перешла в исполнение.

О захвате Амарахаба повстанцами очень быстро узнали во всей столице, в том числе и ее незваные гости, виновники всех творящихся в Союзе беспорядков. Они обошли несколько десятков населенных пунктов и, неуличенные ни в чем противозаконном благополучно добрались, наконец, до столицы. К тому времени прошло почти три недели, Амалия уже почти свободно говорила на древнем языке, именно на нем они общались наедине — даже если кто-то подслушает, то ничего не поймет, а что касается незнакомой речи, то, если вдруг властям станет это известно, можно будет сказать, что говорили они как и все, но кто-то чего-то не расслышал и не понял, значит, шпион из него скверный. Выбрав гостиницу недалеко от центра города, они остановились на ночлег. Из окон их комнаты были видны ряды расположившихся прямо на улице людей патиров Востока и Запада, самих патиров разместили во дворце.

— Не понимаю, у них там такие маленькие комнаты и их там так много, а люди спят на улице! — произнес Дан, опуская штору, поплотнее задернув ее он отошел от окна.

— Может, у них там так принято, нам многое здесь чуждо и непонятно.

— Да уж, непонятно — это мягко сказано! Ладно, что будем делать дальше? Пойдем назад или пройдем дальше на юг?

— Думаю, лучше вернуться, один известный город может нуждаться в нашей помощи, к тому же мы рискуем прогулять тот срок, когда наши деньги перестанут быть деньгами, боюсь, как бы это не очертило наш путь для заинтересованных в его обнаружении особ.

— Мы точно не знаем, что происходит в том городе, — сказал Дан, как и Амалия он не произнес вслух название «Амарахаб», т. к. их могли подслушать, и даже не поняв слов, произнесенных на древнем языке, потенциальный шпион мог различить название ставшего известным на всю страну города, — но даже если часть из всего правда, — продолжал Дан, — им неминуемо понадобится помощь.

Дан сел за стол напротив Амалии.

— Сними ты уже эту гадость с головы!

— Может, я привыкла? — вполне серьезным голосом ответила Амалия, но потом рассмеялась. — Извини! Просто я думала, — отсмеявшись пояснила она, — мы пойдем немного прогуляемся, надо бы послушать, что говорят, а главное, что они думают о планах прибывших патиров.

— О, это я и так могу сказать.

Амалия с интересом посмотрела на него и, сняв накидку, откинула ее в сторону и спросила.

— Ну? Я слушаю.

— Представь, соседним государством управляет молодой неопытный патир, который оказался у власти по чистому стечению обстоятельств, даже если он с мах лет об этом грезил и строил какие-то планы, это не значит, что его к правлению готовили, и отсюда мне понятно его бездействие — он боится, боится сделать неверный шаг. С одной стороны это даже лучше, чем безбашенность, иначе все волнения давно бы перешли в полномасштабную гражданскую войну. Так вот, соседние правители, увидев его бездействие, захотят забрать власть себе, наверняка они предложат ему военную помощь, за которую он по гроб жизни им будет обязан. Далее возможно два пути: либо они попросят денежную компенсацию и обложат земли патира Севера данью, либо возьмут натурой и поделят земли между собой.

— Ты думаешь, они могут решиться подчинить себе все государство?

— Да, но сначала в любом случае они помогут подавить восстание.