— Идем, — сказал он мальчику, беря его за плечо. — До свидания, госпожа Арина, — вежливо сказал он и поклонился, — спасибо вам за помощь!
— Вам спасибо! Буду рада видеть вас снова!
Произошедшие на дороге события буквально взбудоражили город. Все только и говорили о девочке, перед которой возникла полупрозрачная стена. Находясь так близко к эпицентру произошедшего, Вителлий жадно вслушивался в то, что же говорили люди, и чем дольше он находился в толпе, тем больше разочаровывался. Люди даже не подумали, что это могла быть магия, все решили, что это чудо, мнения расходились только в том: кто же явил миру это чудо, Алин — добрый покровитель всего живого — или его сестра Алина — властительница мира зла и смерти. Люди насколько привыкли, впитали с молоком матери основы религии, что ничего другого они и представить себе не могли. И даже если потом они признают возрождение магии, то могут объявить ее новой силой своего покровителя или своего врага. Магией и в древности обладал не каждый, а сейчас к этой исключительности добавилось абсолютное ее незнание, непонимание. И что более всего тревожило, так это история. Когда магия уснула, тысячи озлобленных крестьян и ремесленников поднялось против зажиточных бывших волшебников, дома которых, более не защищенные силой заклинаний, подвергались нападению и грабежам, если хозяева не успевали вовремя нанять охрану на деньги, данные их пропавшими теперь способностями. Тогда толпы бедняков, в одночасье ставших разбойниками, утверждали, что их ведет справедливый Алин, который лишил свою сестру возможности наделять магией избранных ею в мире живых для осуществления своих грязных коварных дел. Потом, конечно, Храм забыл о пролитой за Алина крови — а бывшие маги нередко погибали в своих домах, пытаясь отстоять свою семью и свое имущество или просто обороняясь от обезумевшей толпы — и все списал на неизбежные атрибуты войны, в которой их дело было правым. Только сейчас Вителлий с ужасом осознал, что может возродиться помимо магии, не только спящие до того силы, но и все вытекающие из них последствия. Надеяться оставалось только на то, что Храм вырос, и теперь новая элита не станет поднимать народ на священную войну против волшебства. Но как точно народ все воспримет, можно было только предполагать.
После часа, проведенного в толпе, Вителлий услышал достаточно и вместе с Анной он пешком отправился в библиотеку, в которой, забыв правило о библиотечной тишине, все только и обсуждали произошедшее, некоторым служащим Вителлий был вынужден напомнить об их обязанностях. Наведя относительный порядок, он вместе с Анной поехал домой, но по пути пришлось несколько раз останавливаться, останавливали в основном знакомые, которые просто не могли молчать и хотели выяснить: что же все-таки произошло. В итоге добрались они только к вечеру, а на пороге их встретил крайне взволнованный Кейдра.
— Что случилось? — сразу спросил Вителлий. — Мальчик?
— Нет, — Кейдра даже удивился, — он спит.
— Тогда…
— Я из-за войны. Я так волнуюсь, что нас теперь ждет?
— Война! — воскликнула Анна, Вителлий тоже ничего не понимал, он буквально час назад говорил с одним из учителей Академии, у которого жена служит в мэрии, и ничего такого тот не знал.
— Как же, разве вы ничего не слышали? Истмирра объявила войну, их воины идут к Рувиру, если город добровольно сдастся, то войны не будет, а если Гриальш не сдаст нас и станет защищать, то нас возьмут силой.
— Вот тебе раз! — потрясенный Вителлий осторожно присел на край дивана. Для одного дня это, пожалуй, слишком.
Во все храмы Рувира в тот же день нахлынул поток верующих, они жаждали ответа: что же произошло на дороге, это чудо свыше или знак, угроза Алины. Служители храмов, а в Рувире их было три, терялись в догадках, уклончиво отвечая общими фразами из Священных текстов, что пока людям надо успокоиться, пойти домой, помолиться, они тоже будут молиться, что, безусловно, поможет им всем разобраться в сложившейся ситуации. В тот же день они собрали общее экстренное совещание, на котором решили держаться пока неопределенной позиции и немедленно отправить гонцов в главный храм во Всевладограде. Мнения среди местного священного конклава не очень разнились, и лишь некоторые склонялись к тому, что это было проявление некой сторонней силы, вроде магии. Большинство считало, что это чудо, но, как и простые граждане, они не знали: кем это чудо ниспослано. В свете объявленной войны некоторые служители храма решили, что это может быть провокация агрессора, но как они такого добились? С чьей помощью?
В отделения городской охраны тоже нахлынул поток просителей. Многие подверглись грабежам в создавшейся пробке на дороге, нескольких владельцев магазинов ограбили, у двоих из них попавшие в аварию экипажи врезались прямо в витрины и прилавки, разбив стекла, повредив товар и мебель. Все пострадавшие требовали от городских властей разобраться, найти виновных и вернуть, восстановить все, что они потеряли не по своей вине. К вечеру настоящее народное шествие устроили многие жители города, они стекались на площадь перед зданием городского управления, все они хотели знать: что власти намерены предпринять по их защите от царя Изяслава. Кто-то кричал, что нужно немедленно отправить гонца в Тойму, столицу Гриальша, с настоятельной просьбой как можно скорее сформировать войско и направить в Рувир. Кто-то кричал, что нужна срочная эвакуация, чем скорее они покинут город, тем больше шансов выжить. И очень многие вспомнили, что Рувир сорок лет назад был частью Истмирры, всегда был частью Истмирры, поэтому нужно добровольно сдать город. Некоторые же считали, что это прекрасный шанс стать, наконец, самостоятельными. Рувир — достойный город, и у него есть все, чтобы стать независимым государством, и это должны решать люди, жители этого города, а не воюющие меж собой правители, для которых важны только собственные интересы. Мэр города пока не ответил никому из них, он вообще решил более дипломатично, что такие вопросы решать не им, поэтому для начала он отправил официальное письмо, или, скорее, запрос в Тойму с просьбой разъяснить им дальнейшие действия. Именно ответ из Тоймы должен был определить, что будет делать Рувир, за данные царем Изяславом в его требовании несколько дней, этот ответ должен был прийти, и сейчас Лиан должен был донести это до сознания народа. Он вышел к людям и обратился к ним с призывной речью.
— Дорогие сограждане! Вы знаете, что нашему городу был предъявлен ультиматум: либо мы добровольно сдаемся и становимся жителями другой страны, тогда нас обещают не трогать, либо защищаемся, и тогда нам грозит война. Но, я уверен, вы согласитесь со мной, что мы с вами не можем принимать такие решения. Сегодня я, сразу как получил послание от Истмирры, отправил письмо в Тойму с просьбой сделать все возможное для нашей защиты. Я уверен, что царица Тиона примет верное решение, и мы с вами не пострадаем. Если она посчитает, что Рувир нужно защищать, то она пришлет нам помощь. Если вдруг окажется так, что она посчитает правильным вернуть Рувир Истмирре, то это тоже будет направлено на то, чтобы мы с вами, жители города, не пострадали. Но сейчас мы должны ждать и я прошу всех вас успокоиться и вернуться в свои дома. Мы известим вас сразу, как только нам что-то станет известно. Также я официально заявляю, что на данный момент в Рувире нет врагов; то, что произошло сегодня днем на дороге, не является средством борьбы захватчика, сотрудники городской охраны допросили девочку, виновницу произошедшего, а также мать девочки, но никаких намеков на связь с Истмиррой не обнаружили. Здесь произошло чудо, в обстоятельствах и деталях которого будет разбираться храм, наши священнослужители уже отправили официальный запрос во Всевладоград, и, как только пребудут представители главного Храма, они проведут тщательное расследование и вынесут свой вердикт. Здесь также нужно подождать.
— Почему мы должны ждать чьих-то указаний? Мы что сами не в состоянии дать ответы? — возмутился один из собравшихся, Лиан сразу узнал его по голосу, это был местный активист, борец за права человека.
