Он работал орнитологом уже 15 лет. Очередной рабочий день в осточертевшем ему НИИ не задался, и придя в окончательно опустевшую после третьего развода квартиру, он, скинув осеннее пальто на покрытый толстым слоем пыли диван, направился прямо в кабинет, где в запертом ящике стола лежала анаша.

  Знакомые тысячи раз укоряли его за эту слабость. Им было не дано когда-либо узнать, что эта слабость осчастливила его сладкой тайной, самой сокровенной в его жизни.

  Он рухнул на диван, опустил веки и сделал пару долгих, неспешных затяжек. Его тело наполнило приятное расслабление, а пред мысленным взором начало возрождаться желанное видение.

  Вот из сумерек появляется огромный комок пёстрых перьев и тонких косточек. Он начинает раскрываться подобно цветку, с тем лишь отличием, что сопровождается не шелестом лепестков, а легким треском и щебетом.

  Из самой сердцевины этого полураскрывшегося бутона в воздух взмывает бледная рука, за ней показывается вторая. Изящные, невесомые на вид, они заканчиваются острыми коготками, из-под которых сочатся капли крови, стекающие по матовой коже и превращающиеся в мягкий пух.

  На его губах появляется улыбка, его пальцы подрагивают - им хотелось бы дотронуться до этого пуха.

  Едва проступавшие на опушенных руках вены становятся еще незаметнее. Поверх пуха вырастают острые, будто выточенные искусным мастером, грязновато-белые перья.

  Руки-крылья, как распятые, выбрасываются в разные стороны. Сокрытое в глубине перьев существо резко запрокидывает голову - и становятся видны огромные, сверкающие топазовой желтизной, совиные глаза, чей манящий взор задерживается на лице того, кому дозволено созерцать это видение. Длинные-длинные брови-пёрышки насмешливо изгибаются.

  Он любуется красивым лицевым диском, который закрывают растрепанные короткие волосы-перья, похожие на пышную бахрому. Существо, тихо щебеча что-то показавшимся аккуратным изогнутым клювом, выгибается всем телом, потягивается...

  И наконец оставшийся сгусток перьев и пуха распахивается весь, оголяя стройное девичье тело, быстро, на глазах покрывающееся несколькими слоями пуха и рядами перьев. От нежных колен отходят четырехпалые когтистые птичьи лапки.

  Метаморфоза закончилась, и создание его одурманенной фантазии выпрямляется в полный рост и неторопливо разминается. Движения способны зачаровывать чей угодно взор - настолько они грациозны.

  Из его груди вырывается тихий стон, когда порождение его извращенной страсти раскрывает крылья, готовясь взмыть вверх, промчаться по воздуху потонувшей в сумерках комнаты и влететь в его объятья. Он с нетерпением этого ждет, он зовет существо ближе...

  Но тишину комнаты разрывает на куски пронзительный звонок в дверь.

  На лицевом диске отражается нечеловеческий испуг. С сердцеразрывающим воплем несчастное создание обратно схлопывается в неказистый комок грязных перьев и изломанных костей.

  Его лицо перекашивается от злобы. По телу пробегает неприятная дрожь, когда до его слуха доносится человеческий голос. Последние следы дурманного сна сходят с него, когда он слышит слово "полиция".

   Что же... однажды это должно было случиться.