Я лежу, глядя в потолок, и мои крылья, словно простыни, смяты и разбросаны по кровати. Они едва видны, прозрачны, словно тонкие мыльные пленки, и как только их касается свет Большой луны, выбежавшей из-за облака, они тают, и вот подо мной самые обычные простыни, тонкие и выцветшие - спасибо прачечной на первом этаже. Мне тревожно, мне не спится, но я заставляю себя закрыть глаза и вижу сон.
Это не мой сон. Признаться, я не уверена, снятся ли мне сны вообще, и это не оттого, что я крепко сплю или не могу их запомнить. Просто я так часто проникаю в чужие, что мне трудно сказать, когда в последний раз я видела собственный.
Сегодня я вижу офис, размытые лица сотрудников, неясные облачка их мыслей, туманные сполохи разговоров, рождающие хаос восприятия. И посреди этой канители свет - девушка. Опрятная, скромная, совершенно незаметная в толпе, но всё-таки кому-то она снится, и этот кто-то видит её каждую ночь. Он живёт по соседству, этот забавный парнишка, снимает комнату, которая едва ли дороже той, в которой обитаю я. И он постоянно грезит о ней. Проклятье, я уже перестраивала этот сон с десяток раз, давала подсказки, намёки, а он всё никак не решится. Эх, была не была!
Вообще-то я не люблю касаться чужого сознания так грубо и прямолинейно. Мой разум не из тех орудий, которым стоит махать, словно дубиной, это тонкий инструмент. Ну, по крайней мере, мне так говорили умные люди с учёными степенями. Тем не менее, я решаюсь применить силу, я не просто формирую ситуацию, я беру его волю за яйца, поднимаю его с места и иду знакомиться с этой девчонкой. Я понятия не имею, как это делают простые нормальные люди, но таланта к импровизации мне не занимать, да и в чужих головах я видела всякое. Я даю ему установку, жёстко и навязчиво.
Если в следующий раз, когда я потянусь к его разуму, рядом не будет его новой подружки, я вышибу к чертям его хлипкую дверь прямо посреди ночи и вышвырну его с голой задницей на улицу. В поздний час там много нескромных девочек, и они избавят его от комплексов быстрее, чем я и мои фокусы.
Умные люди называли это псионикой. Я даже не спрашивала, что они имеют в виду. Они всегда хотели, чтобы я искажала реальность, создавала что-то из ничего, но я упрямилась, и показывала им только те вещи, которые извлекала из их же собственных голов, из их снов. Полагаю, они огорчились, когда мне удалось сбежать. Но чёрта с два я туда вернусь. Насмотревшись кошмаров, поселившихся в сознании этих людей, я только диву даюсь, что они ещё не сменили место работы. Если только их не держат там силой, как и меня когда-то.
Я достаю из снов вещи, да. И они вполне реальны, это не иллюзия, не игра воображения, не шутка. Мой дар многогранен, и я прекрасно отличаю настоящий предмет от того, который только кажется, будучи навязан слабому разуму. Мозг всегда можно обмануть, да только мой покрепче прочих, вот так-то!
Я помню мальчика, которому снились подвиги. Рыцарь на коне, в доспехах, со щитом и мечом, он спасал своих друзей и подружек, разил чудовищ, искал Грааль. Он и в жизни был такой же, немного странный, вечно играл в рыцаря, играл уверенно, до последнего. Чёрт возьми, да он им был. Укрыть странную незнакомку от бандитов - надо и впрямь быть рыцарем, чтобы решиться на такое, особенно если тебе всего десять. Если бы он знал, кто были те парни, которых он принял за бандитов - решился бы на подвиг? Я считаю, что да.
Поэтому Фея из снов помогла рыцарю добыть Грааль, а затем... Я вырвала его из ткани сна и поставила мальчугану на тумбочку. Он и по сей день должен быть там, такой же реальный, как и награда с научной выставки, стоящая рядом. Наш с ним маленький секрет. Ещё там были щит и меч, но это оружие, и я не решилась их отдать - оставила себе, закрепив на границе между сном и явью. Сейчас они висят на стенке, невидимые для всех, кроме меня.
Были и другие. Бездомный старик в переулке накормил меня, когда я, вечная беглянка, в очередной раз зализывала раны в самых глухих трущобах города. Он даже ни о чем не спросил и никому меня не сдал. Я подарила ему тихий сон о залитых солнцем лугах, дружной компании, душевных разговорах, застольях и спелых яблоках. Он почему-то всегда думал о них, видимо любил, и я не могла не добавить их на этот холст. Я так гордилась этим сном, в тот день я впервые сочинила что-то сама, хотя и нашла подсказки в чужих воспоминаниях.
В какой-то момент это стало легче лёгкого - ты касаешься человека и переносишься в сон. Меняешь его, запоминаешь, разбираешь на части, оставляя что-то себе, а что-то самому спящему. Одинокой девушке снился подарок на день рождения - я выудила его прямо перед рассветом, когда сладкий сон рассыпался сотнями осколков, утекал сквозь пальцы. Ветеран полиции страдал от кошмаров - я прогнала призраков прошлого, а тех, кого не смогла прогнать, забрала с собой. Я много раз поступала так, стягивая кошмары о чудовищах, страхах, нелепых проступках и явных угрозах в тугой клубок. Копошащийся узел щупалец, глаз, бормочущих ртов, эмоций, не имеющих явной формы, страхов, разорвавших связь с первопричинами и оставшихся лишь чистой эманацией. Эту ношу я тоже несу с собой в числе прочих сувениров.
Я часто запоминаю хорошие сны, чтобы делиться с теми, кому их недостаёт. Я врываюсь в кошмары, словно ангел с радужными крыльями, чтобы развеять их без следа или, на худой конец, забрать с собой. Это особый ночной мир, где мне нет нужды прятаться или выживать, где я всегда знаю, что и как нужно делать, словно меня направляет кто-то невидимый и всемогущий. Я не променяла бы на него реальный мир, но и расставаться с миром снов я не хочу. По крайней мере, там я могу хоть кому-то помочь, отблагодарить или, если нужно, наказать. В мире реальном, со свирепыми охотниками за плечами, мне это куда сложнее, и одного храброго рыцаря, который спас меня от настоящего чудовища, я так и не смогла отблагодарить. Знать бы, где он теперь, я припасла для него потрясный сон.
Но рыцаря рядом нет, а вот охотники всегда начеку. Сильные ли, слабые ли, люди или же настоящие монстры - они всегда где-то рядом. Умные люди с учёными степенями говорили мне, какая я особенная, как я важна для них и их покровителей. Знать бы, что это за покровители, если умнейшие из их слуг живут в страхе, а за беглецами приходят персонажи, опаснее которых я не видела ни в одном из кошмаров. Чудовища под кроватью не страшнее наёмников с пистолетами, телепатов, связывающих волю и разум, неутомимых машин, способных следить и преследовать день и ночь без передышки.
Кстати, им тоже снятся сны. Даже машинам, хотя есть у меня подозрение, что под оболочкой из металла и пластика частенько скрывается живая плоть... или то, что от неё осталось. Их эмоции притуплены, их память оскоплена, однако и в их убогих мозгах достаточно места для пары-тройки сновидений. Куклам снятся сны - я точно знаю. Это сны разума, запертого в искалеченном теле. Самые страшные из тех, что я видела. От них становится физически плохо, словно мучительная судорога сводит всё твоё тело. И я не знаю, как им помочь... по крайней мере пока что.
