Марк родился в 1965 году в Бостоне. Жил вместе с отцом в маленьком доме у озера. Мать погибла при родах. После её смерти отец пристрастился к наркотикам, стал приводить домой женщин, а когда Марку исполнилось 3 года, он уснул с сигаретой в кровати и начался пожар. Одна из подруг отца успела вытащить малыша на улицу, но в своей кроватке он лежал на боку и огонь подошёл к нему снизу. Правая сторона его тела обезображена глубокими ожогами, в том числе и лицо. Марк ненавидит, когда ему об этом говорят, ненавидит, когда к нему прикасаются, или долго смотрят, ещё ни одному человеку даже персоналу и врачам не удалось до него дотронуться. Но при всём этом, он подал мне руку при нашей первой встрече.
На следующий день мы снова пошли навестить Рэя. Он был крайне взволнован. Рэй рассказал о том, что его тётка Эбигейл скоро за ним вернётся, что он получил письмо, украденное из почтового ящика. Она была уже стара, и ей был необходим уход. За свою долгую жизнь она успела наварить нехилое состояние на частной практике психолога. Её дом оценивался в полмиллиона долларов, исключительно из-за расположения в тихом лесу у озера. Рэй написал ей о том, что Эван хотел убить его, и что он сейчас вот уже вторую неделю живёт как отшельник. Эбигейл была тяжелым человеком, она считала, что Рэй болен, что придумывает разные истории для привлечения внимания, поэтому частенько отдавала его в Хоуп. Старая тётка никогда не была замужем и воспитывала своего племянника с его младенчества, после смерти своего брата и его жены в автокатастрофе.
– Я должен уехать, простите меня. Я должен рассказать о том, что здесь происходит, может мне кто-нибудь поверит, – голос Рэя был встревожен, но и возбужден. – Я помогу вам уйти отсюда…
На следующее утро вещей Рэя, как и его самого уже не было. Наступил 1983 год. Рэй постоянно писал нам письма. Прошло уже 12 лет, как мы не виделись, уже совсем скоро мы уедем отсюда, навсегда. Ему никто не поверил, доктор Эван отличался своей статностью в обществе и был уважаемым учёным. Мы узнали, что по документам у тех шестерых ребят, действительно, появились родители. Их новый адрес также был указан. Рэй посетил все шесть мест, и там действительно жили люди, вот только под совсем другими фамилиями. Как ему удалось скрыть смерть шести человек, до сих пор остаётся большим вопросом.
Эбигейл Миллер умерла спустя три года после отъезда Рэя, на тот момент ему как раз исполнилось 18 лет. Наследников у её состояния не было. Рэй не стал терять такую возможность, на её сбережения он поступил в Оксфордский университет на факультет клинической психологии и проучился там несколько лет. Потом проходил практику в лучших клиниках страны, благодаря деньгам и связям своей тётки, он получил степень и благополучно вернулся в Бостон для дальнейшей работы. Рэй стал самостоятельным, уважаемым и ценным сотрудником психиатрической больницы для самых отмороженных преступников Бостона. Я думаю, он не зря выбрал именно это место. В его руках был архив FBI и великий талант входить в доверие и отправлять за решётку самых жестоких людей.
В начале года стало известно, что в приют привезут и девочек, хотя изначально планировалось воспитание исключительно мальчиков. Видимо, многие приюты были переполнены. В марте персонал стал готовить отдельные комнаты для новобранцев, вот только обстановка была совершенно иная. Конфликтных детей поместили в первый корпус отдельно от всех. Уже в апреле привезли 12 сирот. Самой младшей из них была двухлетняя девочка, которая совершенно не умела говорить. Почти полгода они обустраивали новую конуру для брошенок и сирот. Всё стало налаживаться, жизнь была спокойной. Эван преподавал свои уроки в полном спокойствии без намека на то, что что-то может быть не в порядке.
По достижению 18 лет мне и Марку предстояло покинуть это место и жить в отдельном жилье, выделенным государством. Мне уже исполнилось 19, а я всё ждал. Мы уже знали, что для нас готовятся маленькие квартиры, расположенные в районе Дорчестер для людей с доходом от $5 до 20$ тысяч в год. Чем же я буду заниматься в жизни, я так и не решил. Зато Марк начал вкладывать в мою голову идею уничтожения всех ублюдков на планете. Сказал о том, что начнём мы именно с доктора Эвана. Он им просто бредил. Постоянно напоминал мне о нём, хотя прошло столько лет, он уже всё должен был забыть. Никто даже и не догадывается, что он сделал. Меня захватывало это предложение, но и пугало, оставался вопрос, как воплотить это в реальности.
В одну холодную субботу я стоял за углом и курил, украденные у Джейн Никсон сигареты. Девушка шестнадцати лет проявляла ко мне нежные чувства, но моя голова была забита лишь одним, скорым выходом из этого ада. В десять вечера обычно был отбой, и до него оставалось полчаса. Ко мне подошёл Марк и произнёс одну фразу: «Пора»! Я не мог поверить, что он действительно решился на убийство Эвана. Я услышал шаги. В дали мы увидели две удаляющиеся тёмные фигуры, одной из которой был ребёнок, ростом около трёх футов. Человек держал ребёнка за руку и уводил его в тот самый подвал, куда мусорщик уносит чёрные пакеты. Мы переглянулись, неужели это продолжается… Неужели то, что происходило 12 лет назад, снова повторится. Марк дёрнулся быстрее меня. Сломя голову мы неслись через все лестницы и туннели глубокого коридора, пока не наткнулись на ту проклятую старую дверь. Не подумав о том, что дверь может быть заперта, не взяв с собой отмычки или хоть что-нибудь похожее, мы в полном отчаянии переглянулись. Прошло уже 15 минут. Я решил вернуться и принести отмычки. Меня не было совсем недолго, я набирал такую скорость в беге, что мне позавидовал бы любой спортсмен в легкой атлетике. Дверь была приоткрыта, Марка не было рядом и Эвана не было видно. Я вошёл в тот самый подвал, где мы когда-то освободили Рэя. Всё также было на месте. Я увидел кровавый отпечаток чего-то ботинка. В углу лежал доктор Эван, лицо его было разбито, но он явно подавал признаки жизни. Рядом с ним лежала железная окровавленная труба. Я посмотрел на Марка, сидящего в углу, он держался обеими руками за голову, но взгляд его был полон ненависти:
– Я убил его, да? – он с осторожностью спросил меня.
– Нет, он ещё жив. А где ребёнок, с которым он пришёл?
Мы снова переглянулись, Марк резко вскочил и побежал к тому самому столу, где когда-то прятался. На столе лежала девочка, в белом платье, с белоснежными вьющимися волосами, а рядом с ней на столике ёмкость с формалином, в которой лежала её отрубленная левая кисть. Платье было испачкано кровью, рука была уже зашита и перемотана большим чёрным пакетом. Я взял девочку на руки и понёс к выходу. В этот самый момент в голову Марка прилетел удар со спины. Грёбаный доктор Эван очнулся. Марк упал на пол и лежал неподвижно, пока доктор уже направлялся ко мне. Я попытался пойти к выходу, но девочка на руках замедляла мой ход. Железной трубой он оглушил и меня, девочка соскочила с рук и упала на пол прямо возле двери. Марк зацепил Эвана за ногу и повалил с ног, пока я пытался прийти в себя, они вовсю молотили друг друга по лицу всем, что подворачивалось под руки. Я подбежал и ударил Эвана по лицу ногой, он снова упал. Марк добивал его как настоящий убийца, не щадя, не жалея.… Пока мы пытались отбиться, мы повалили на пол несколько шкафов с какими-то химическими веществами, Эван, с большим трудом достал из кармана зажигалку и бросил вперед. Взрыв… Половина помещения взлетела на воздух, я оттащил Марка, оставив неподвижного Эвана лежать на полу. Мы ломанулись к выходу, чтобы успеть спасти девочку. Марк заглянул за угол, куда она отползла, и увидел её, сидящую на холодном полу, сжав колени и закрыв маленькую голову одной рукой. Марк осторожно присел возле неё. Она открыла свои большие голубые глаза. В них было что-то волшебное, она смотрела на него с полным пониманием того, что происходит и, несмотря на то, что её кисть была безжалостно отрублена, слёз в её глазах не было. Девочка осторожно подняла правую руку и дотронулась до лица Марка. Я помню его реакцию тогда, он хотел отдёрнуться, но потом удивился, что ребёнок не испугался его страшного лица. Марк взял девочку на руки, и мы успешно добрались до выхода. Мы спрятались под мостом. Весь персонал спасал детей, выводя их из корпуса на улицу. В тот момент я решил, что здесь не останусь. Мы не стали дожидаться утра, пока стоял такой хаос, и никто не мог нас остановить, мы скрылись под звуки горящего приюта, который так и не подарил нам надежду.
