— Тебе нужно уйти.

— Не раньше, чем я скажу то, что должна, — упрямо сказала она.

— Я говорил тебе, что занят.

— Мне всё равно, — огрызнулась она, и тут же пожалела о своём тоне, когда Данте напрягся и гневно прищурился. — Слушай, прости за вторжение, но мне действительно нужно сказать тебе что-то очень важное.

— Не могу придумать ничего, что могло бы заинтересовать меня, — зарычал он и откинулся на спинку кресла. Он поставил локти на подлокотники и сложил ладони перед лицом. Это делало его похожим на киношного злодея, и, как Клео полагала, этого он и добивался. — Но если ты думаешь, что это важно, назначь встречу. Моё время дорого стоит, и в моём расписании для тебя сегодня нет места. Это всё. Хорошего дня.

Он развернулся и наклонился вперёд, чтобы схватить папку и телефон, которые Клео уронила на стол.

Она была так потрясена грубым отказом, что просто изумлённо таращилась, пока Данте вставал и обходил стол, явно намереваясь уйти.

Клео вскочила и встала у него на пути.

Он небрежно прошёл мимо, и она сделала единственное, что пришло в голову: подбежала к двери, прижалась к ней спиной и раскинула руки в сторону.

Данте остановился прямо перед ней, между ними осталось не больше фута.

— Найт, я сейчас вызову службу безопасности, — предупредил он. — Ты начинаешь действовать мне на нервы.

— Я беременна, — выпалила она, и выражение ужаса на его лицо было настолько комичным, то Клео бы рассмеялась, если бы не была обеспокоена его реакцией.

— Qué? — взорвался он. — Qué dijiste?

— Извини. Я не…

— Что ты сказала? — повторил он по-английски, ломающимся голосом.

— Ты слышал меня. — Клео дерзко вздёрнув подбородок. — Я беременна.

— Мне бы хотелось знать, что ты хочешь получить, сказав эту новость. Это какая-то шутка?

— Это не шутка. Я беременна.

— Очень хорошо. Давай поиграем. — Он пожал плечами. — Кто отец ребёнка, которого ты носишь?

— Ты.

— Sé que mientes! Te conozco muy bien (прим.: испан. - Я знаю, что ты лжешь! Я тебя очень хорошо знаю).

Холодные слова на испанском языке свидетельствовали о том, как сильно она его напугала и как он зол. Он отвернулся и зашагал к столу, пытаясь увеличить расстояние между ними.

— Ты врёшь мне, — проскрежетал он, как только между ними оказался весь кабинет и стол. — Мне не нравится, когда мне лгут, так же, как когда мной манипулируют.

— Я не лгу. — Она старалась говорить спокойно, но в глубине души всё было не так. Именно такой реакции она от него и ожидала. Она осторожно, на нетвёрдых ногах, вернулась к столу. Клео откинулась на спинку кресла, поскольку ноги её больше не держали.

— Это полная фигня. Я предлагаю тебе покинуть офис, прежде чем вызову охрану, и я хочу, чтобы ты через час покинула это здание. Ты уволена.

Колени у Клео тряслись так сильно, что практически ударялись друг о друга, и она задрожала от шока.

— Ты не можешь уволить меня, — прошептала она. — Это неэтично.

— Не так неэтично, как то, что пытаешься сделать ты прямо сейчас. Не утруждайся с оформлением уведомления. Мы заплатим тебе месячную зарплату вместо уведомления. Использовать таким образом нашу прошлую близость — это просто предательство. Я больше не доверяю тебе работать в этой компании, я больше не верю, что ты нравственный человек, и я не могу позволить, чтобы кто-то вроде тебя работал здесь.

— Я беременна твоим ребёнком, — непреклонно сказала Клео.

Данте выругался, взял телефон и набрал номер.

— Немедленно отправьте охрану в мой офис, — рявкнул он в трубку.

— Ты должен выслушать меня, Данте, — серьёзно сказала Клео.

Она не ожидала, что встреча пройдёт именно так. Она знала, что он расстроится, но эта реакция была чрезмерной даже для Данте.

— Для тебя я мистер Дамасо, — высокомерно произнёс он.

Клео фыркнула.

— Хорошо. Мистер Дамасо, один из ваших презервативов порвался, и один из ваших амбициозных сперматозоидов нашёл свою цель и обрюхатил меня. — Она говорила быстро, зная, что её время ограничено.

Данте отошёл от стола и отвернулся. Он глядел в окно, отказываясь воспринимать её слова.

Но все равно Клео продолжила:

— Я буду рожать. Я не хочу, чтобы вы были частью нашей жизни, и мне не нужно много денег.

Услышав это, Данте повернулся к ней с оскорбительно-скептическим выражением лица.

— Не много денег, но нужны, верно? — насмехался он.

— Ну, да. Конечно.

— Конечно. — В этом слове было столько сарказма.

— Не много, месячное содержание, которое пойдёт на здоровье и благополучие ребёнка. Я не просила об этом и не собиралась беременеть, но сейчас, когда ребёнок уже есть, я сохраню его и буду любить. Но я не могу заботиться о ребёнке без твоей поддержки.

— Если вы немедленно не покинете мой кабинет, то вам будет крайне неприятно, когда вас выведут отсюда, — холодно сказал он.