Девушка, запертая в одинокой башне, смотрела в высокое и узкое окно своей тюрьмы. Она подвинула стул и встала на него, так можно было положить локти на подоконник, подобраться к самой решетке и увидеть не только небо, но и горы, поросшие лесом, и реку, текущую в ущелье. Но она смотрела вдаль, на снежные вершины, сияющие на фоне ослепительной голубизны. И на дракона…

Хотелось привычно отвести глаза, но впервые Кантана не стала этого делать. Напротив, она рассматривала летающего зверя. Его полёт был красив. Кажется, дракон наслаждался, купался в бирюзовых небесах – вверх, вниз, кружился, переворачивался. А потом вдруг перестал. И полетел к ней… Точнее, в её сторону.

Дракон понемногу снижался, и скоро стало понятно – он летит именно к башне. Девушка отпрянула от окна, чуть не упав со стула. Спрыгнула, бросилась на кровать, спряталась за пологом. И скорее почувствовала, чем увидела, как огромная тень заслонила окно. Зачем?..

Она всего лишь на него смотрела.

Девушка боялась драконов, когда они так приближались. Недаром есть традиция не смотреть на драконов, отворачиваться. А она смотрела, и вот…

Теперь она долго не решится подойти к окну.

Девушка, заключённая в башню – Кантана, дочь итсванского именя и мага Каюба.

Вид снежных пиков из окна был ей привычен, даже нравился. Она провела детство в старом дедовском замке в Тандейских горах. Замок Трей, громада серых камней, таких же, как горы кругом. Кантане казалось, что замок деда вырос из гор, как из земли растут кусты и деревья, он часть гор, он сам наполовину горы…

Другие горы, да. А похоже.

Тогда она считала, что нет ничего прекраснее заснеженных вершин, а моря ещё не видела и лишь пыталась представить, какое оно. И решетки на окнах её детства тоже были. Не было только запертых дверей. А она – внучка хозяина, лира Вона Тайрака, владетельного именя. Её деду принадлежала вся долина. Не слишком плодородные там земли, это верно, зато чудные охотничьи угодья, прекрасные рыбные озера, как синие глаза среди скалистых гор, и реки, холодные и прозрачные. Ленна Кантана искренне считала те места лучшими на земле и не покинула бы добровольно.

Здесь Драконьи горы. Здесь живет чужой, непонятный народ, который владеет драконами. И Кантану тоже сторожит дракон! Огромное темно-зеленое чудовище. Когда она увидела этого зверя в первый раз, у нее чуть сердце не остановилось, она закричала – дракон тогда тоже заглянул в окно, пожелал на неё поглядеть, видишь ли. Это было неожиданно и страшно. Потом она осторожно, мельком, вскользь, рассмотрела дракона. Она не так уж уродлива, эта тварь, но все равно – чудовище.

С детства Кантана слышала сказки про прекрасных дев, что коротают время в одинокой башне под присмотром дракона. Но что сказка станет явью для нее? И во сне не снилось. И вряд ли кто-то явится сюда её выручать. Она понимает, кто она есть, и свой долг перед семьей и императором. А чем это кончится – кто знает…

Сидеть или лежать подолгу было невмоготу, и она ходила по комнате, наматывала круг за кругом, благо позволяли размеры темницы. Да и не темница это, вообще говоря, а неплохая комната. Кровать широкая и удобная, с упругим тюфяком. Полог над кроватью пестрый, тяжелый и без пыли. Хорошее постельное белье, подушки, одеяла. Стол с узорчатой, из разноцветного дерева набранной столешницей, и такой же стул. Деревянная рама окна закрыта на легкую задвижку и открывается без единого скрипа, можно подышать, впустить в свое обиталище свежий ветер. А Кантана не расстаётся со своим старым плащом, в котором её и схватили, носит его, когда мерзнет, укрывается, ложась спать. Зачем? Ответа нет. Так спокойнее.

Здесь кругом враги её отца, а значит, её враги. Даже лира Тина, маленькая женщина с добрыми глазами, которая приносила Кантане еду и всё необходимое. Впрочем, теперь её глаза не такие добрые, как поначалу, и держится она строже, как будто Кантана в чём-то провинилась. Но ведь не было ничего такого…

Ну да, приходил тот человек. И что-то случилось.

Собственно, он лишь вошёл. Они только и успели, что посмотреть друг на друга. Что было? Как будто короткая вспышка перед глазами, и сверкающая нить, на миг соединившая её и того незнакомца, и огромное удивление, испытанное Кантаной, какое-то счастливое удивление. На несколько мгновений, не больше.

Несколько мгновений тот человек смотрел на неё, изумленный, потом в его глазах появилась ярость.

– Магичка! – сказал он, как выплюнул, и быстро ушел.

Кантана постояла неподвижно, сбитая с толку, потом подошла к кровати и прилегла – единственный стул в комнате был неудобный на редкость. Она попыталась прийти в себя и дышать ровно. Что случилось? Он назвал её магичкой – почему?! Ответа не было. А смятение, принесённое той встречей, так и не ушло совсем. Что-то осталось.

В тот же день у неё забрали начатое вышивание – она успела разметить рисунок на ткани и приступила к работе. Тина сказала, что это предосторожность, с помощью вышивки и ниток можно творить чары.

Ах, знать бы, как это делается! И неплохо бы иметь дар, а с этим дела обстояли вообще никак. Все давно знали, что у Кантаны способностей к магии нет, такой вот выродок в семье потомственных итсванских магов. А тут её считают магичкой и отнимают нитки…

Бумагу и письменный набор, кстати, тоже унесли, по той же причине. Они и не писала ещё, но на всякий случай попросила все необходимое, и вот, забрали. И зеркало забрали. Странно, что оставили светильник, огонь ведь тоже средство для магии – Кантана уже успела испугаться, что придется сидеть в потемках. Зато Тина принесла несколько книг, сказки и романтические истории с поучительным концом. Самое интересное, что несколько лет назад Кантана с увлечением перечитала гору подобных книг, а теперь только уныло полистала и отложила – ну что за ерунда. Не до того.

Тина с первого дня уверяла, что это заключение в башне ненадолго. А когда Кантана спросила, почему её держат взаперти, охотно пояснила: это и хорошо, что взаперти, значит, точно отпустят. Но если девочка желает остаться с ними навсегда, то может идти на все четыре стороны. Такая красавица легко найдет себе мужа и будет жить хоть в Дарьявеле, хоть где – Содда большая. Но вот из Содды ни ногой. Поэтому пусть уж потерпит, если не хочет мужа-соддийца. А точно ли она не хочет? У них-де такие парни, что трудно не влюбиться. А Тина вот и подумать не могла, что у мага Каюба такая милая дочка. От женихов точно отбоя не будет. Что, может, останется она?..

Дарьявел – это что-то неподалеку, поселок, а может, город. Наверное, город, потому что там живёт князь. Страна колдунов поделена на три части, и каждой правит свой князь. А в остальном Тина, конечно, просто шутила, хотела её развлечь по доброте душевной. Отец говорил, что соддийцы, то есть горные колдуны, ненавидят его от всей души. А раз так, кто захочет взять в жены его дочку? К тому же никакая она не милая. Младшей сестричке вот досталось красоты на двоих, а Кантана, с темными волосами, отливающими рыжим, с лицом живым и немного неправильным… не уродина, пожалуй, но никак не красавица.

Её держат в заточении, чтобы она ничего не увидела, не поняла, в чём заключается великая тайна гордых колдунов – тайна приручения драконов? За это отец отдал бы что угодно. Неужели эта тайна так заметна, что всякий чужак, оказавшись в этой стране, должен проводить время взаперти, дабы случайно её не постигнуть? Как странно…

Делать было нечего, так что она лежала на кровати, завернувшись в плащ, и вспоминала. Вспоминалось чаще давнее, из детства…

Ей пять лет. Она сидит на табурете, в красивом платье, надетом в честь приезда тёти Велы, старшей сестры отца, и перебирает бусины. Тётя полулежит в кресле напротив и вскользь наблюдает за Кантаной. Мама тоже здесь, и, кажется, её тяготит происходящее. А Кантане просто любопытно, и бусины красивые, граненые, блестящие. Если попросить у тёти несколько – подарит? Она добрая и всегда дарит что-нибудь, когда приезжает, а эти бусины чудо как хороши. Они свободно надеты на шелковый шнурок и скользят по нему, шнурок слишком длинный – разве так носят? И зачем нужно, чтобы Кантана в третий раз перебрала их, передвигая каждую?