Старый индеец-вождь, поджав под себя ноги и завернувшись в пестрое лоскутное одеяло, сидел на высоком холме. Он задумчиво глядел вдаль, время от времени поднимая взгляд к небу. По бескрайней лазури плыли легкие облака, теплый весенний ветер играл его длинными седыми волосами. У него были очень необычные темно-синие глаза, совершенно не типичные для индейца. Они смотрели вокруг молодо и зорко. Старик думал. Морщинистое, продубленное ветрами и солнцем, лицо было коричневым и чуть грустным. За его спиной находилось индейское селение. И хотя на Земле уже давно шел двадцатый век, типичные индейские вигвамы из шкур и шестов, с плетеными из лозы стенами, стояли, как и сто лет назад. Но за вигвамами были разбиты маленькие огороды, где сейчас старательно копались женщины и девочки. Рядом с поселком пасся большой табун лошадей. Большинство их было бело-рыжими, но несколько жеребцов оказалось очень редкой светло-серой масти. У реки находилось странное прямоугольное строение из камней и бревен с выведенной на крышу трубой, совершенно не в индейском стиле. Из трубы шел дымок.

Эта деревня была одной из тех немногочисленных индейских деревень, оставшихся на своем месте. Род Волка сумел отстоять право жить на земле своих предков и не переселился в гибельные резервации. Здесь индейцам разрешили жить так, как они жили всегда, еще больше сотни лет назад. Уже тогда белые не имели права войти на территорию шайеннов без разрешения Совета вождей. Да они и не особо стремились это сделать после двух позорных поражений. Вся земля в окружности пятидесяти миль принадлежала индейцам двух родов: роду Орла и роду Волка. Только чудо спасло население от переселения в гибельные резервации и не дало погибнуть под выстрелами солдат. Племя шайеннов жило на земле своих предков уже несколько веков. И только старый индеец-вождь помнил те времена, когда был жив его прадед и всю легенду о странной Женщине-Молнии, однажды появившейся у их вигвамов.

С того дня жизнь немногочисленного рода сильно изменилась. До сих пор в семьях передавали по наследству сверкающие камушки, какие на земле не встречаются. В некоторых вигвамах сохранились скульптуры из мрамора и картины в старинных рамах. А в семье старого вождя от Эниты осталась офицерская сабля в серебряных ножнах, столик из черного дерева со слоновой костью, голубая прозрачная шкатулка и роскошный серебряный кальян. Никто уже не помнил, откуда взялись эти предметы, кроме старого индейца.

Ее разум и обычаи были странными. Она знала то, о чем никто не догадывался и учила их тому, что знала. Это не всегда было понятно, но всегда оказывалось на пользу. Большинство молодых индейцев нынешнего поколения относилось к этой легенде, как к сказке. Они не знали ее полностью, но старый вождь знал, что все это было правдой. Ведь он был потомком этой женщины. Только в их семье рождались мальчики с синими глазами.

Черный Медведь прикрыл глаза и сосредоточился: его тело неожиданно поднялось над землей и зависло сантиметрах в двадцати над ней. Он открыл глаза и удовлетворенно кивнул. Это дар передавался в его роду уже на протяжении пяти поколений. Никто в других племенах не мог проделывать того, что могли вожди и некоторые индейцы в их роду. Он думал о старых временах, когда был молод и полон сил. Он мог взлетать вверх на несколько десятков метров и плыть по воздуху туда, куда хотел. Сейчас силы были уже не те…

Его плавно текущие мысли прервал появившийся на холме красивый мальчик лет восьми с такими же, как у деда, синими глазами. На нем была одета шерстяная клетчатая рубашка и джинсы, но на ноги обуты индейские мокасины, расшитые узорами из красных ниток. В черные, как вороново крыло, волосы воткнуто перо ворона. Он спокойно посмотрел на сидевшего в воздухе прадеда и сказал:

– Дедушка, пора обедать! Мама все приготовила.

Старый индеец медленно опустился на землю и с трудом поднялся. При этом грустно подумав: «Спину распрямить не могу, а внутри легкость, как у юноши». Мальчик помог ему встать. Опираясь на плечо правнука, Черный Медведь побрел к поселку. Ребенок спросил:

– Дедушка, а я смогу точно так же как ты, сидеть в воздухе?

Старик улыбнулся и погладил его по длинным волосам:

– Сможешь, когда придет время.

– А ты расскажешь мне легенду о Молнии? Только не отрывки, а всю. Мои приятели не верят в Эниту, но если ее не было – почему в нашей семье летают?

Вождь снова улыбнулся и кивнул. Это тоже было не типично для индейца: они всегда скрывали свои чувства от других. Поев, Черный Медведь вместе с Легким Облаком снова отправился на холм. Старик долго стоял молча, оглядывал окрестные леса и холмистые равнины, горы на юге и изгибы реки. Вдали чуть виднелась одинокая заросшая травой вершина, она была острой и выделялась среди плоских холмов. Чувствовалось, что этот холм дело человеческих рук. Местность нисколько не изменилась за всю его долгую жизнь. Они жили на выкупленной территории, теперь охраняемой законом США.

В их деревню, по согласию вождей племени, часто привозили туристов, чтобы показать жизнь индейцев и их быт. Это приносило небольшой стабильный доход, на который покупали необходимые вещи или отправляли учиться девушек и юношей в город. В поселке была даже своя школа. Многие из племени давно уже работали и учились вдали от дома. Каждое утро и каждый вечер в деревню приезжали два автобуса, чтобы увезти или привезти людей с работы. Привычный уклад жизни и свои обычаи шайенны старались не менять. Даже молодежь не стремилась уйти из деревни совсем. Почти в каждом вигваме имелись магнитофоны и телевизоры. Электричеством их обеспечивал постоянно работающий движок на окраине деревни.

Старый индеец осторожно присел на корточки и погладил рукой редкую мягкую траву, начавшую пробиваться на вершинах холмов. Былинки пригибались и сразу вставали из-под его ладони. Мальчик повторил его движение и вопросительно посмотрел на деда. Тот перехватил его взгляд:

– Эта трава, небо и земля будут здесь всегда, даже когда нас не будет. И до нас все это тоже лежало вокруг. В отличие от других родов и племен наш род остался на земле наших предков. Эта земля навсегда останется нашей. Мы сумели выкупить ее у белых людей. Великий Дух не допустил переселения, послав нам Женщину-Молнию. Ты хотел услышать о ней. Я расскажу все то, что слышал от своего деда, а он от своего…

Давно это было. Синие мундиры и белые переселенцы сгоняли индейцев с их земель, истребляя целые племена. Страшная поговорка ходила среди них: «Хороший индеец – мертвый индеец». И они убивали… Что мы могли сделать со своими жалкими луками и копьями, против вооруженных винчестерами и пушками солдат? Мы защищались, как могли. Но мы были разобщены. Наш род жил в этой долине уже триста лет. Мы редко воевали, так как жили вдали от других племен. Наша долина окружена с севера лесом, с востока – рекой, с юга и запада – Скалистыми горами. Земля давала нам достаточно бизонов на шкуры и мясо. Наши леса обеспечивали нас ягодами и дичью, луга диким просом и съедобными кореньями. Река Ларами приносила нам рыбу. Народ шайеннов жил довольно мирно, пока не появились бледнолицые.

Вождем мирного времени тогда был мудрый Белый Бизон. Он заключил мир с пришедшими солдатами и надеялся, что его народ теперь в безопасности. Они дали ему флаг от Белого Отца из далекого Вашингтона. Но словам белых нельзя было верить. Не было в истории племен ни одного договора у костра, который бы бледнолицые не нарушили. Уже через два месяца солдаты приказали шайеннам отправляться в резервацию. И дали нам срок до 1 февраля 1876 года явиться в штат Небраска. За триста миль от родных земель.

Шел август. Белый Бизон тайно выслал разведчиков, чтобы проверить новые земли. Он не хотел начинать войну, так как был очень мудрым, но нас там ждала смерть. Бесплодная, каменистая пустыня должна была стать могилой для шайеннов. Вождь отказался уходить. С этого дня род Орла не знал покоя. Солдаты угоняли наших лошадей и убивали воинов. Однажды ночью Белый Бизон собрал свои вигвамы и увел племя со стоянки у реки Ларами. Под утро он напал на отряд грабителей-солдат и уничтожил его. Так началась борьба шайеннов за независимость.