Фиона глядела на неё ужасающе. Она развернулась и обрушила руку о стену.

— Считаешь, я не знаю? Я со вторника только об этом и думаю!

Джей стояла молча. Она слышала её пульс, она чувствовала гнев, обуревавший Фиону и боль в её руке. Только через долгую паузу она смогла продолжить.

— И ты думаешь, что такое лучше того, что предлагаю я ей?

— Это омерзительно, это мерзко, но да, лучше, чем становиться монстром, который охотится на людей… Который использует людей. Потому у тебя много друзей, а?

И опять Джей не смогла сначала дать ответ на вопрос Фионы.

Её проблема в том, что она чересчур умна, — думала Джей, — чересчур умна, и это мешает ей. Фиона вообще много думает….

— Конечно. Потому то у меня много друзей, — произнесла она усталым тоном, пытаясь не думать про то, что за эмоции появятся от её признания в душе Фионы.

— Ответь мне на один вопрос, Джей, — Фиона выпрямилась и смотрела сейчас Джей в глаза, — ты когда-либо… — она запнулась и судорожно сглотнула, — ты когда-либо делала такое с Пенни до её заболевания?

— Нет, Фиона.

Фиона с облегчением вздохнула.

— Тебе крайне повезло. Если бы ты пила её кровь, то я бы убила тебя.

Джей верила ей. Она была сильнее Фионы и бегала быстрее. Раньше она не боялась смертных. Но теперь она не сомневалась, что Фиона нашла бы способ исполнить сказанное.

— Фиона, ты не понимаешь кое-что. Пенни хотела обратиться и мы приступили к этому уже… Она уже меняется. Если умрёт сейчас, она не обратится в вампиршу. Она может и не не умереть вообще. Она превратится в живого мертвеца. Понимаешь, Фиона? Безруссудного живого мертвеца. Будет разлогаться, а тело будет бессмертным.

Рот Фионы задрожал от омерзения.

— Ты так сказала, лишь бы напугать меня.

Джей посмотрела вдаль.

— Я видела подобное.

— Не верю.

— Я видела своими глазами. — Джей смутно осознавала, что орёт. Она схватила Фиону за плечи. Она не владела собой, но уже не думала про это. — Я видела, как нечто подобное произошло с дорогим мне существом, понимаешь? — Но Фиона так и качала головой в недоверии. Джей продолжила: — Мне было пять лет, у меня имелась няня. У всех богатых детей в Сан-Франциско имеются няньки. Она была смертной.

— Руки убери, — пробормотала Фиона, стараясь скинуть со своих плеч её руки.

Она тяжело дышала: она не желала слушать этот рассказ.

— Я обожала её. Она давала мне то, что не давала мне мать. Ласку, любовь, заботу. Она всегда находила для меня время. Я звала её Эмили.

— Руки убери.

— Мои родители решили, что я чересчур привязалась к ней и забрали меня с собой на выходные, не давали питаться. Когда мы вернулись домой, я умирала от голода… Родители попросили Эмили уложить меня в кровать.

Фиона замерла. Она перестала освобождаться и стояла со склонённой головой, отведя взгляд, лишь бы не смотреть на Джей.

Джей кричала в её лицо:

— Мне тогда было пять лет. Я не могла остановить себя. Хотела, но не могла. Я бы лучше сама умерла, нежели бы умертвила Эмили. Если умираешь от голода, теряется самоконтроль. Я не сдержалась, пила её кровь, плакала, хотела перестать, но продолжала. Когда я смогла прекратить, то стало уже поздно. — Пауза. Джей лишь теперь поняла, что на протяжении разговора цепко держала Фиону за плечи. Она неторопливо отпустила плечи Фионы. Фиона молчала. — Няня лежала на полу. Я думала, что поделюсь с ней своей кровью и обращу в вампиршу и всё будет отлично. — Джей теперь не кричала. Она смотрела в сторону парковки. — Я перерезала свои вены и вымазала ей рот кровью. Няня чуть проглотила, но явились мои родители и остановили мои действия. Эмили было недостаточно той крови, что она получила. — Джей замолчала, затем внезапно встрепенулась, будто вспомнила, почему рассказывает это Фионе. — Её не стало той ночью. Смерть была трудной. Внутри неё сражались два вида крови: человеческая и вампирская. И на утро няня бродила по особняку, но только это была уже не Эмили. Она изменилась, стала походить на живой труп с острыми чертами лица, сероватой кожей, плоскими глазами. А когда начала разлагаться, родители отвезли её в Инвернеси и похоронили. Перед этим убили. — Едва шепча она добавила: — Надеюсь, что вначале убили.

Фиона неторопливо обернулась и посмотрела на неё. Впервые за этот вечер в её взгляде Джей увидела не отвращение и ужас, а какое-то иное чувство.

Напоминает жалость, — угадала Джей.

Она издала глубокий вздох: спустя четырнадцать лет молчания она наконец-то рассказала это и кому же! Фионе Норт! Но теперь не было времени подумать над глупой ситуацией. Надо добиться то, чего надо.

— Если ты не уговоришь Пенни увидеться со мной, тогда советую тебе убедиться, что когда она умрёт, вскрытие делать не станут и бальзамирование тоже. Вряд ли тебе хочется, чтобы Пенни гуляла без внутренних органов. И запасись осиновым колом на случай, если не сумеешь её выносить.

Из взгляда Фионы исчезла жалость. Её рот вытянулся в тонкой и дрожащей линии.

— Мы не допустим её превращения в…ходячего мертвеца. Либо в вампиршу. Понимаю, тебе жаль твою Эмили, но от этого ничего не меняется.

— Мы говорим о жизни и смерти Пенни, решать ей.

Терпение Фионы кончилось. Она качнула головой.

— Не приближайся к моей сестре, — сказала она. — Это единственное, что я хочу. Поступишь, как я сказала, то отвяжусь от тебя, ежели нет…

— Тогда что?

— Тогда весь колледж узнает, кто ты такая. Я поставлю на уши всех полицейских и буду вопить про тебя всюду.

Джей почувствовала, что руки холодеют. Фиона не понимала, что сейчас она просто обязана её убить. Если смертный, узнавший тайну Ночного Мира, не может хранить этот секрет, то его необходимо убить. Тут нет сомнений и места иллюзии. Джей неожиданно почувствовала сильную утомлённость, мысли в её голове путались.

— Проваливай, Фиона, — произнесла она вяло. — И поживее. Хочешь реально защитить Пенни, тогда никому ничего не болтай, потому что они расследуют это дело и сообразят, что Пенни тоже в курсе Ночного Мира. Они прикончат её…когда допросят. Ничего хорошего, видишь ли.

— Они? Это твои родители?

— Ночные люди. Они обитают около нас, Фиона. Им может оказаться кто угодно, даже тот, кого ты знаешь. Кто угодно. Даже мэр. Лучше помалкивай.

Фиона посмотрела на неё, щурясь, потом развернулась и направилась к своему авто.

Никогда ещё Джей не чувствовала себя настолько опустошённой. Всё, что она задумала, обернулось против неё. Пенни грозила сейчас наибольшая опасность, нежели ранее. А Фиона Норт считала её злодейкой и уродкой. Фиона не знала единственного: Джей была с ней согласна.

***

Едя домой, Фиона вспомнила, что выронила пакет с томатным соком и законсервированную вишню, которые попросила Пенни. Минувшие два дня Пенни практически ничего не ела. Если хотела поесть, то просила что-то странное, именно красного цвета. Фиона осознала это, когда вторично стояла возле кассы магазина.

Она почувствовала боль в животе. Всё, что просила Пенни, имело красный оттенок и всегда полужидкое. Соображала ли Пенни, что с ней такое? Переступив порог комнаты сестры, она изучающе посмотрела на неё. Пенни теперь редко вставала, находясь в постели. Кожа её стала бледной и она выглядела спокойной.

Лишь глаза на её лице жили своей беспокойной и особой жизнью. Сияли дико. Отец и Климентина твердили о надобности нанять кого-либо присматривать за ней. Пенни омерзительно глядела на принесённые вкусности. Девушка глотнула томатного сока и сморщилась. Фиона наблюдала за ней.

— Не понравился томатный сок? — спросила Фиона и пододвинула стул, усевшись около кровати сестры.

Пенни сделала очередной глоток и поставила упаковку томатного сока на прикроватную тумбу около кровати.

— Не знаю… Я не голодна, — ответила Пенни и откинулась на подушку, — прости, что напрасно отправила тебя до магазина.

— Это пустяк.

Господи, Пенни выглядит такой больной, — подумала Фиона.