— Да, бывают, — Ваня явно не ожидал вопроса. — Это инертные газы.
Мира в один миг замерла на месте. Так вот оно что! Если атомы реагируют, чтобы добиться заполненной внешней электронной оболочки, то инертным газам это не нужно! У них все есть и так!
— Давай, идём, — позвал Ваня. — Да, мы почти добрались до инертных газов. В зависимости от строения внешней электронной оболочки атомы делят на группы. И вот те, у кого она заполнена, — это группа инертных газов.
Мира вышла из оцепенения и медленно пошла следом за Ваней. Связь между электронной оболочкой и группой теперь стала очевидной, и вопросы Ксенона больше не казались абсурдными. Но было ещё кое-что…
— Что такое период? — спросила Мира.
— В период объединяют все атомы с одинаковым количеством электронных энергетических уровней, — пояснил Ваня. — Это те самые оболочки, которые можно заполнять электронами.
Мира покивала, показывая, что все поняла. Ну или не все, но многое точно. Ей почему-то казалось, что именно сейчас она как никогда близка к разгадке.
— Ну что, идём дальше? — уточнил Ваня, и дождавшись, пока Миранда снова кивнёт, заговорил: — Итак, элементы в периодической системе расположены по мере увеличения заряда ядра и количества электронов. Я бы сказал, что по спирали. То есть, все начинается с первой группы, у которой на внешней оболочке всего один электрон — это щелочные металлы. Дальше заряд ядра увеличивается на единицу, добавляется по одному электрону и меняется группа. Так постепенно доходит до семнадцатой группы — у элементов в ней не хватает одного электрона до полного заполнения. Это группа галогенов. Дальше идет группа инертных газов, у них заполнено все. И потом спираль начинает новый виток, и снова все возвращается к щелочным металлам. Ты поняла хоть что-то? Это важно.
— Да, вроде бы, — неуверенно произнесла Мира. — Типа в таблице Менделеева сначала идут щелочные металлы, потом куча неизвестных групп, потом галогены, потом инертные газы, и за ними снова щелочные металлы. Да?
И неужели Ваня думает, что это сложно? Нет, для Миры это было легко и знакомо. Ведь в клубе "Элемент" был и активный щелочной металл Натрий, танцующий с не менее активной Фтор — галогеном, ну и конечно же, отрешённые от всего мира инертные газы. Миранда знала, что их она не забудет уже никогда.
— Да, все просто отлично, ты молодец, — улыбнулся Ваня. — А теперь ответ на твой вопрос. Самые активные элементы те, кому ближе всего к заполненной внешней электронной оболочке. И если щелочные металлы очень активно пытаются свой электрон спихнуть, а галогены наоборот всеми силами его отбирают у кого придётся, то инертные газы, расположенные между ними, — самые неактивные элементы на свете. И разозлились они как раз потому, что я вежливо указал им на то, что они не так уж и далеко ушли от галогенов и щелочных металлов. Несмотря на явное различие их свойств, они рядом, как бы они не были против.
Миранда вспомнила, как все было. Да, инертные газы как раз говорили о том, как сильно отличаются от щелочных металлов и галогенов, и тут пришёл Ваня и сказал им обратное. Но зачем он это сделал? Ведь если хорошо подумать и учесть все то, что он сказал раньше, то это не правда. Инертные газы ведь и в самом деле отличаются.
— Ты сказал им неправду, — заключила Мира. — Они ведь действительно совсем другие. Ну или я абсолютно ничего не поняла из твоих объяснений.
— Конечно же, это не было правдой, — Ваня усмехнулся. — Это была ложь, но очень качественная, которую на первый взгляд не отличить от правды, и над которой можно поспорить. И инертные газы знали это, и я знал это ещё лучше, просто сделал вид, что так думаю, чтобы их разозлить и вывести из равновесия. А вот ты все поняла. И очень хорошо поняла. Ты умница, я это уже говорил и ещё раз скажу.
— Спасибо, — Мира снова смутилась. — Но дело не только во мне. Я ведь уже проходила это на неорганике, и ничего не поняла. Наша преподша объясняла мало, и совсем по-другому. Вот бы она умела рассказывать химию так, как ты!
— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся Ваня. — Обычно я рассказал. Как в учебнике.
— Так, да не так, — возразила Миранда. — Я ведь и учебник читала, причём не раз, но поняла все только сейчас. Ты в преподы не думал податься?
Ваня задумчиво огляделся вокруг.
— Честно говоря, думал, — признался он, — но какой в этом смысл, если мы все равно в лесу? Да ещё и неизвестно, на сколько.
Мира тоже огляделась. Лес оставался все таким же, даже редеть не думал, конца и края ему не было, и Мира вдруг поняла, как сильно она замёрзла. Раньше это было не заметно, из-за мыслей о химии. А сейчас химия закончилась, и из-за холода и леса в голову полезли мысли о предстоящей пересдаче зачёта и о том, что пути домой нет.
— Мне холодно, — вздохнула Мира. — А ещё третьего числа зачёт, а я застряла здесь.
— Может пойдём быстрее? — предложил Ваня. — И согреемся, и выйдем в конце концов куда-нибудь.
— И устанем почти сразу, — добавила Мира. — Впрочем, какая разница? Может это и к лучшему, замёрзнуть в лесу? Так хоть не придется идти на этот дурацкий зачёт.
— По-моему, это перебор — жертвовать жизнью из-за зачёта, — заметил Ваня.
— Да все равно я его не сдам. А потом отчисление. И что я скажу родителям? "Простите, мама, папа, ваша дочь — бездарь, которая не смогла два раза сдать неорганику, и вы зря платили за учебу"?
— Ой, да сдашь ты свою неорганику! В конце концов, ты только что разобрала строение атома. Это уже полдела.
— Боюсь этого не хватит для "тройки".
Ваня пожал плечами и произнёс:
— Проблема современного образования в том, что оно формирует у студентов стремление к оценкам, а не к знаниям. В итоге студенты зубрят учебник, порой не стремясь даже понять о чем там пишут, лишь бы получить хотя бы "троечку" и все сдать. Правда, так можно получать и "пятёрки", и сессию так закрыть можно, и даже диплом получить, но стоят ли за этими оценками знания? Этот вопрос должен задавать себе каждый студент, и понимать, что учиться ради оценок глупо.
— А как учиться тогда? — удивилась Мира.
— Настоящая учеба отличается от заучивания. Если студент получит настоящие прочные знания, тогда уже хорошие оценки придут сами собой, — ответил Ваня. — Но для этого движущей силой должен быть интерес, а не страх отчисления или желание получить оценку, пусть и хорошую.
— Как это? — не поняла Мира.
— Очень просто, — сказал Ваня. — Вот ты спросила меня об инертных газах, хотя и знала, что за эти знания тебя не будут оценивать, да и вообще вряд ли спросят на паре. Тебе просто стало интересно. Вот в этот момент и началась твоя учеба.
Мира помолчала пару секунд, а затем испытующие взглянула на Ваню.
— На каком ты курсе? — спросила она.
— Да какая разница, Мира? — отозвался Ваня после секундной паузы. — Несовершенства системы образования бросаются в глаза моментально, стоит только начать учиться. И это не только в вузе. Вспомни школу. Разве тебе не казалось, что учиться скучно? И что все вокруг как-то не так?
Миранда немного замедлила шаг, припоминая.
— Да, так все и было, — наконец кивнула она. — Но на самом деле я об этом не думала, просто училась, потому что все учатся.
— Вот видишь! "Училась, потому что все учатся". Теперь в универе ты учишься так же. Но на самом деле это не только твоя проблема, а практически каждого студента.
— Но ведь не твоя, верно? Как ты разобрался в этом всем? — не унималась Мира. — И да, на каком ты курсе? Ты так и не ответил.
— А причём здесь мой курс? — искренне изумился Ваня.
— Ну не знаю, просто странно, — Мира растерялась. — Ты слишком умный. Все в нашем универе и в общаге, по крайней мере те, с кем я знакома, все они обычные. Они не говорят об образовании, о том, как учиться, и химию они не знают так хорошо, как ты. Я, конечно, не разбираюсь, но здесь все тобой восхищаются. И братья с завода, и Ртуть… Да и мне просто интересно, на каком ты курсе. Я тебе свой курс говорила, а тебе что, сложно сказать?
