Морально-нравственные принципы любого человека могут складываться из нескольких факторов. Первый и основной: в какой духовной среде (имеется в виду не интеллектуальный уровень семьи, а именно духовный) был рожден ребенок, и что он впитывал с детства.

Если обратиться к житиям подвижников благочестия, то можно видеть, что родители их были представителями самых различных профессий, часто – простыми крестьянами, мастеровыми, торговыми людьми. Но у них была такая крепкая, заложенная многими предыдущими поколениями вера в Господа, что образ жизни, соответствующий их вере, воспринимался детьми как естество жизни, в которой не было места сомнениям и безверию. Так, например, родители преподобного Серафима Саровского, как мы знаем, занимались торговлей. Вспомним таких великих подвижников ХIХ и XX столетия, как старцы Захария, Феодосий Иерусалимский и Севастиан Карагандинский.

В другой социальной среде родились и выросли такие светочи Православия, как святитель Феофан Затворник Вышенский и святитель Игнатий Брянчанинов. Феофан Затворник родился в семье священника, а Игнатий Брянчанинов принадлежит старинному дворянскому роду. Можно вспомнить и круг дворянского рода Максимовичей, к которому принадлежал святитель Иоанн Тобольский, а потом и последних времен чудотворец блаженный Иоанн, архиепископ Сан-Франциский.

Сознательно не затрагиваю тему прихода ко Господу уже сложившегося, взрослого человека. Это большой отдельный разговор, не относящийся к основной теме главы: преемственности человеком духовного настроя семьи и веры в Господа через многие поколения хранителей православных устоев.

Следующим фактором формирования духовно-нравственных принципов личности можно назвать условия жизни, порой не зависящие от человека, но оказывающие важное и непосредственное влияние на его духовность через внешние обстоятельства, а иногда – через страдания, скорби и тесноты, и даже через угрозу самой жизни.

Все сказанное выше, только во много большей степени, относится к формированию духовно-нравственных принципов православного священника – пастыря Христова, который примером своей жизни и стремлением к святости призван духовно окормлять православных овец своего стада.

Вероятно, приняв решение посвятить себя целиком служению Господу и Его Церкви, каждый неоднократно проверяет себя на твердость, думая о правильности выбранного пути: формирует сам или черпает из святоотеческих поучений духовные правила и наставления, обогащая их личным духовным опытом, что впоследствии, конкретизированное и дополненное, отражается в пастырских советах.

Но все начинается с малого. Разбирая бумаги батюшки уже после его кончины, удалось найти несколько пожелтевших листков с надписью «Азбука для начинающих духовную жизнь». «Азбука», применимая для каждого христианина, возможно, была сводом тех правил, по которым формировался и сам батюшка. С одной стороны, выполнение «Азбучных» правил так естественно для христианина, что кажется само собой разумеющимся. Но, как ни странно, именно эта простота и естественная доступность «Азбуки для начинающих духовную жизнь» как бы теряется в нашем сознании, ибо в простоте – вся сложность. Недаром рукой батюшки было написано: «Перечитывать каждую неделю».

В рукописи – шестьдесят правил. Они приводятся ниже целиком, чтобы любой христианин, следуя им, смог хотя бы немного подняться по духовной лестнице, возводящей нас в Царство Небесное. Но следует также предостеречь нашего дорогого читателя (особенно если он только начинает свою духовную жизнь в Православной Церкви) от распространенной ошибки неофитов: «механического», без рассуждения, скорого перенесения молитвенных правил и подвигов подвижников благочестия на свою жизнь и ожидания быстрых результатов. Сам отец Григорий пишет в своем духовном дневнике: «Все начинается с малого духовного наростания. Если нет малого делания, то можно ли ожидать великое?».

«Азбучные правила» православного христианина – это, вероятно, то, что было заложено в его сознание с детства. Далее очень круто и страшно развернулась жизнь у отца Григория, совсем молодого, почти юноши. Вот где все, заложенное с детства в семье и выработанное многими поколениями потомственных священников, помогло устоять, окрепнуть, закалить веру в Господа и сохранить не-по-ко-ле-би-му-ю надежду на Него во всех жизненных обстоятельствах. Ибо в Писании сказано: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф. 7; 7-8).

Только с такой крепкой верой и надеждой мог выжить молодой Григорий Пономарев, будущий священник, в нечеловеческих условиях заключения. И не только выжить, но взрасти от юноши до умудренного жизнью мужа, который может вести за собой более слабых; который твердо знает, чего хочет, и добивается этого.

Вся жизнь отца Григория после заключения – это жертвенное служение Господу в лоне Его святой Православной Церкви, а именно: непрекращающиеся молитвы, ночные бдения и продолжительные богослужения; учеба в Духовной Семинарии и постоянное изучение Священного Писания и творений святых отцов; изучение латинского языка и иврита, чтобы усовершенствоваться в понимании смысла библейских текстов; неутомимое стремление к укреплению у православного народа веры прежде всего примером своего собственного служения людям и Богу; внимательное изучение личностных особенностей каждого духовного чада с целью более тщательно «лечить душевные недуги пасомых», как пишет в своем дневнике сам батюшка.

Каждый год приносит радости и огорчения, ставит все новые задачи и порой создает трудности в воспитании у людей веры. Понимая, что его истовое исповедничество веры прямо противопоставляется государственной задаче воспитания людей («генеральной линии партии»), и зная, чем могут закончиться его усилия, он тверд и непоколебим, исповедуя Господа, совершая свое жертвенное служение святой Церкви.

Помню, как после нескольких очень трудных и тяжелых разговоров батюшки с уполномоченными по делам религии (и в Нижнем Тагиле, и в Кургане) матушка, запивая валидол валерьянкой и читая молитвы, укладывала его вещи… Она боялась всего. У нее, к сожалению, был печальный и страшный опыт. Но все-таки шестидесятые годы – не тридцатые, и дело заканчивалось острым разговором и разного рода предупреждениями.

«И что вам нужно? Не пойму, – как-то говорил отцу Григорию уполномоченный при Курганском облисполкоме. – Ну, послужили в храме часика полтора-два, и сидите себе на Тоболе – рыбачьте. И самим спокойно, и в конфликт с властями не входите. Кстати, ведь ваш православный святой Симеон тоже много занимался рыболовством».

Какое знание предмета! Какая ирония!

Но и это надо было пережить: найти «взаимопонимание» с государственными чиновниками и в то же время, ни на минуту не оставляя церковное стадо, окормлять, «ростить» (как писал в духовном дневнике батюшка), воспитывать своих духовных чад, свою паству, доверенную ему Самим Господом.

Годы и трудности, служение Богу и людям в разных приходах епархии медленно и непоколебимо формировали духовный опыт пастыря, которого Господь дал людям в помощь и утешение, для наставления в их постоянных скорбях и бедах.

Божиим промыслом суждено было отцу Григорию стать пастырем не просто стада Христова, но и самих духовных пастырей – священства епархии.

Свой личный духовный дневник отец Григорий начинает вести, очевидно, вскоре после рукоположения в сан иерея. Мысли, которые фиксируются в дневнике, многократно проверяются и перепроверяются. Очень много слов подчеркнуто, у некоторых абзацев стоят даты разных лет, они отражают постоянную работу отца Григория над собой, отношение к дневнику как к «контрольному инструменту».

Дневник – это плод его духовного труда-подвига, а различные даты обращения к одним и тем же местам свидетельствуют, что батюшка перечитывал их, возвращаясь и как бы утверждаясь в своей мысли, записанной на данный день. Дневник настолько глубок и содержателен, что в нем трудно выделить что-то самое главное, поэтому он приведен полностью, с отличием от оригинала только в том, что дневник разделен нами на пять частей, которые сформированы содержанию специально для читателя. Сделано это не случайно. Дело в том, что условно дневниковые записи можно разделить на две части. Одну – мысли и советы – можно отнести ко всем верующим. Другая часть, перекликаясь с первой, содержит дополнение для размышления именно пастырей, служителей Господа. Тексты «Азбуки» и «Дневника» приводятся после этой главы.