Как-то батюшке привезли машину угля и высыпали около ворот, пообещав на следующий день перетаскать уголь во двор. Когда же вечером я привез батюшке воду, то застал его за работой. Не сразу батюшка согласился на предложение помочь ему, но потом благословил меня.

Я взял его тележку, а он стал грузить в нее уголь, и делал это так быстро, что я сильно запыхался, перевозя уголь во двор. Меня тогда поразила его сноровка, а ведь ему было уже за восемьдесят лет. Тут проявлялась, видимо, суровая школа северных лагерей. Хочу добавить, что вода в колодце так и не появилась, и я возил отцу Григорию и матушке Нине воду вплоть до самой их блаженной кончины.

В последние полтора года батюшка сильно болел, и не всем удавалось благословиться у него, а так как я возил воду два-три раза в неделю, то почти каждый раз благословлялся и даже беседовал с ним – это было большой радостью для меня.

Вспоминаю, как первый раз я пришел к батюшке и попросил его помолиться за меня и мою супругу. Он внимательно выслушал меня, успокоил, благословил, а вечером того же дня меня вдруг охватил как бы огонь; приятная теплота и благость наполнили мою душу, из глаз полились слезы, и я понял: «Это батюшка молится за меня». Никогда более я не испытывал таких радостных ощущений, хотя позднее был рукоположен в саны диакона и иерея.

Когда я приходил к отцу Григорию, то видел, что у него почти всегда были какие-то посетители. Они приходили со своими скорбями и бедами. Одни выходили – и тут же заходили другие, и так целый день.

Мне было жаль батюшку, ведь часто он был болен и с трудом сидел на стуле, но он всех принимал, всех успокаивал и тихо наставлял. Люди уходили от него духовно окрепшие и довольные. И только тогда, когда батюшка уже не мог вставать, он не принимал людей.

Теперь я уже знаю, что значит беседовать с людьми, угнетенными скорбями и бедами. Как непросто бывает молиться за них. Теперь, когда я сам стал священником, то понимаю со всей очевидностью, какой подвиг ежедневно совершал батюшка.

Воспоминания Юкова Владимира Михайловича,

старосты Петро-Павловского храма города Куртамыш

Батюшку Григория Александровича Пономарева, митрофорного протоиерея, я впервые увидел в Свято-Духовском молитвенном доме поселка Смолино, где бывал иногда, приезжая из Челябинска в гости к родным в Курган.

Вначале я ничего особенного в нем не замечал – такой же батюшка, как другие, каких я видел в храмах Челябинска, Копейска, Еманжелинска и Куртамыша.

При общении с верующими я понял, что есть такие люди, не потерявшие совесть, которым по их молитвам и праведной жизни помогают ангелы святые и Сам Дух Божий. Вот таких-то людей и называют духоносными, к ним стремятся попасть на беседу, на благословение. Людей, нуждающихся в таком старце, верующие направляли к отцу Григорию.

При дальнейшем общении с отцом Григорием я сам лично и по людям, которые стекались к нему целыми потоками, убеждался в необыкновенной силе его молитвы. Особенно это ощущалось на исповеди. Он был настоящим ангелом-помощником: буквально несколькими словами подводил меня именно к моим грехам и помогал еще лучше осознать их и раскаяться. Я часто удивлялся, что, нисколько не обидевшись на него и даже неожиданно для самого себя, раскрывал ему все свои дурные помыслы и дела, о которых забыл или, по лукавому навету, утаил. Отец Григорий помогал мне обнажать все забытые или неосознанные грехи и вел к полному и абсолютному раскаянию, о котором я даже и не догадывался раньше. После такой исповеди и причастия ты был как новорожденный. Радость, свет и легкость в душе хотелось удерживать постоянно.

Господь сподобил меня пообщаться и поработать со многими батюшками, но отца Григория я ставлю на особое место. У него был редкий, потрясающий дар – умение внимательно и доброжелательно слушать собеседника. Казалось, он давно знает, что ты хочешь сказать, но несколькими точными словами помогает человеку самому осмыслить, сформировать и наилучшим образом изложить свою мысль.

Во время новых гонений отца Григория постоянно переводили с прихода на приход, но при этом за батюшкой следовали и его духовные чада, и прихожане старого прихода.

Круг людей, следующих за батюшкой повсюду, постоянно расширялся. Не всем это нравилось. Были и недоброжелатели, писавшие кляузы или владыке, или управляющему по делам церкви. Батюшка на это только говорил: «Господь терпел и нам велел».

По молитвам отца Григория со мной произошло чудо исцеления. От сильного переохлаждения после тяжелой физической работы у меня произошло воспаление седалищного нерва. Боли чудовищные и полная неспособность двигаться без посторонней помощи.

Меня привезли к отцу Григорию. Он внимательно выслушал меня, благословил, сказал, что будет молиться. Домашние обстоятельства требовали моего пребывания в Челябинске. Родственники в Куртамыше посадили меня, больного, на поезд, а в голове моей все звучали слова батюшки, где он привел фразу из Святого Евангелия: «Просите, и дано будет вам».

Продолжая оставаться в этом беспомощном состоянии, я приехал на Благовещение Пресвятой Богородицы в храм города Копейска. В храме была такая теснота, что невозможно было даже перекреститься, и я стоял только потому, что меня держала со всех сторон толпа, а я периодически, очевидно, терял сознание. Когда стал подходить ко Кресту, толпа понесла меня к амвону, а протодиакон Георгий, не зная о моей болезни, попросил меня подержать аналой с иконой Божией Матери, чтобы толпа не уронила его. Я уцепился за него, а в глазах уже пошли разноцветные круги, но я стоял, уповая на помощь Пресвятой Богородицы, и не чувствовал, что происходит вокруг. Когда я очнулся, храм был почти пуст, и вдруг я ощутил в своем теле легкость и блаженную радость. Я подумал, что что-то произошло, и бессознательно обошел вокруг аналоя и приложился к иконе. И тут только понял, что боли нет, словно никогда и не бывало.

Ощущение чуда не покидало меня.

Выйдя из храма, я не удержался и даже попрыгал, проверяя ноги. Возблагодарил Господа и чуть не бегом пустился домой. Считаю, что это чудо произошло по молитвам отца Григория, так как никто, кроме батюшки, за меня не молился. О моей болезни никто из духовенства не знал, а медицинских препаратов я никаких не применял.

В 1968 году я с семьей приехал в город Куртамыш. От трех лет работы с отцом Григорием в Куртамыше у меня остались самые яркие воспоминания. Вместе с отцом Григорием я всегда участвовал в уборке двух алтарей Петро-Павловского храма.

Я все время славлю Господа, что он сподобил меня поработать с батюшкой отцом Григорием и матушкой Ниной Сергеевной. Матушка Нина была кротчайшая сестра во Христе, молитвенница и служительница клиросного и богослужебного пения. После того как их перевели из нашего храма в другой приход, я душевно болел и с трудом воспринимал изменившееся клиросное пение. С уходом матушки Нины в храме не стало многих полюбившихся нам песнопений.

При отце Григории я был выбран церковным старостой. К нам в Куртамыш из разных городов приезжало много духовных чад отца Григория. Труд его был огромный: помимо службы и других треб, бывало, по 60-70 человек приходили креститься.

По благословению отца Григория я писал в местные газеты статьи и стихи. Все время мне хотелось написать, какой молитвенный подвиг несет батюшка, но этого он мне не разрешал.

После острого приступа желчнокаменной болезни батюшку увезли в Курган и прооперировали. Мы все горячо молились о его выздоровлении. А митру свою, которую он оставил на престоле Богоявленского алтаря, никто не смел переложить на другое место, и только летом, месяцев через шесть или более, он приехал с матушкой и взял митру сам.

Бывая по делам храма в Епархиальном управлении города Екатеринбурга, мне довольно часто приходилось передавать отцу Григорию в Курган посылочки и послания от секретаря епархиального управления отца Иоанна, и вот за эти последние свидания с батюшкой и матушкой Ниной я еще больше привязался к ним душой.