Нищий упал у низкой стены канала. Риса смотрела, как он оступился и улетел за нее. Через миг послышался плеск.

Она добралась до места, где стоял мужчина, выглянула за край в ужасе. В водах канала ладони били по поверхности, пытались уцепиться за что-нибудь. Она дико озиралась. Недалеко от места, где она оставила телегу, она заметила прутья лестницы на стене канала, но это было далеко. Это не помогло бы. Она подняла юбки, согнула колени и прыгнула в канал в двадцати футах внизу.

Темная вода наполнила ее рот и нос, гадкий вкус заставил ее закашляться. Риса быстро моргала, чтобы прочистить глаза. Слабая ладонь еще трепетала над водой в шести футах от нее. Ее юбки запутались вокруг ног, мешая ей плыть, но она боролась с этим.

Она поймала его за ладонь, нищему вернулись силы. Он сжал ее запястье с такой силой, что мог сломать кости. В отчаянии он утащил ее под воду. Она не ожидала такого и вдохнула воды.

Она с силой вырвалась из хватки мужчины и всплыла, кашляя так, что тело болело. Вода текла по лицу, она ощутила, как кто-то прыгнул в воду рядом с ней. Брызги отлетели в ее лицо, она покачивалась от волн.

— Не борись, — крикнул кто-то. Она хотела возразить, что не боролась, когда смогла открыть глаза. Юноша, который прыгнул с ней, уже боролся с нищим, обращался к нему, пока его руки в красном пытались удержать голову старика над поверхностью. — Хватай его за другую руку, — сказал он ей.

Она схватила его, не дав ударить рукой по голове юноши.

— Успокойтесь! — сказала она на ухо нищего. — Мы вам не навредим.

Ее голос смог успокоить старика, хоть и охрип от воды канала. Тот перестал бороться.

— Мы его вытащим, — сказал юноша, тряхнув головой, убирая волосы с лица. Его зеленые глаза открылись. — Ты можешь плавать? Мне не нужно спасать и тебя?

— Я справлюсь. Тащи его к мосту, — предложила Риса, стала двигать ногами в воде. — Там есть ступеньки.

Они двигались медленно из-за протестов нищего и тяжелого промокшего платья Рисы. Она устала, когда они добрались до стены канала.

— Я тащу, а ты толкай, — предложил юноша. Он не запыхался. Риса смотрела, как он выбирался из воды, и поняла, что она не подумала, как поднимет старика по каменной лестнице. Одной это было сложно сделать.

Юноша в красной форме смог схватить нищего за лохмотья и подтащил его к первой каменной ступеньке. Инстинкт заработал. Ноги старика пытались упираться, он хватался за выступающие камни. Риса помогала ему двигать ногами по ступенькам, юноша тянул сверху. Это было неудобно. Риса промокла, вода лилась на нее еще и сверху. Она ощутила, как ладони помогли ей перебраться через стену канала. Она попала на улицу. Телега стояла в паре футов от нее, и это ее обрадовало.

— Пригляди за ним минутку, — сказал юноша. Он забрался на стену канала и опустился на корточки.

— Куда ты? — пролепетала она. Нищий сел и прислонился к стене.

— Вниз, — улыбнулся юноша. Он пропал в воде с плеском. Риса подбежала и смотрела, как он плыл к центру канала, где покачивался красный берет, как игрушка на воде. Он схватил его и вернулся к лестнице. — Вряд ли я смогу это носить, — расстроился он, когда поднялся на улицу. Он перевернул берет, из него вылилась вода.

Риса невольно рассмеялась от облегчения и от нарочитой печали на лице юноши. Она разглядывала его форму и длинные светлые волосы, потемневшие от воды, и поняла, что видела его раньше.

— Ты — страж, который пялился на меня на Виа Диоро.

— Меня зовут Мило Сорранто, казаррина, — он чуть поклонился. — Я услышал твой крик о помощи.

— Откуда ты знаешь, кто я? — встревожилась она.

— Кассафорте ведь гордится своими Семью и Тридцатью, — улыбнулся он.

Как она и подозревала, она была просто диковинкой для него.

«Никогда не угадаете, кто сегодня рыдал при мне… казаррина Диветри!».

— Ясно, — она не была рада. — И какую историю ты расскажешь своим товарищам ночью? Что спас беспомощную казаррину в канале, потому что она глупо прыгнула за нищим?

Он собрал волосы в хост, выжал из них воду и отпустил их.

— Глупо? Беспомощно? Боги, ты точно не такая, казаррина! — он покачал головой. Риса пригляделась к нему. Она не видела обмана на его лице. И это ее расслабило. — Ты, похоже, могла справиться сама, — продолжил он. — Если я кому-то и скажу… а мне придется доложить, чтобы получить новую форму… — он посмотрел на испорченную одежду, скривил губы.

— Что ты им скажешь? — Риса заинтересовалась, хотя и промокла. Его губы были тонкими. Только это мешало ему быть красивым.

— Что ты милая, — выпалил он. Слова вырвались из его рта, он густо покраснел и кашлянул. Риса сама будто покраснела. Она еще такого не слышала от незнакомца. — Или… что была такой.

Она вдруг поняла, что он имел в виду. Ее волосы выбились из косы, свисали водорослями вокруг ее лица. Ее платье висело как мокрая тряпка. Один рукав пропал. Она чуть не рассмеялась от правды его слов и потрясения на его лице, что он сказал это. Она выглядела не лучше нищего.

Риса повернулась к старику и увидела, что он дрожал и сжался в комок. Она вспомнила, что в телеге была попона для мулов. От него пахло животными и духами, которыми Семь и Тридцать скрывали запахи зверей, но это хотя бы помогло старику, когда она укутала одеялом его плечи.

— Бедный. Что с ним будет? — она опустилась рядом с нищим.

— Мне придется арестовать его за нищенство, если его не заберут в дом, — ответил страж.

Риса тут же возмутилась.

— В тюрьму! Он пострадал. Те мальчишки били его!

— Если его не заберут в дом, этого требует закон, — повторил страж. Она посмотрела в его глаза, уголки его рта приподнялись. — Я слышал, Семерка Кассафорте славилась щедростью.

Он подкалывал ее? Понять не удавалось. Риса не представляла, как объяснит отцу, откуда в доме взялся нищий. Но она не могла позволить отвести старика в тюрьму. Она могла просто представить, как страж рассказывает: «И она просто ушла, задрав нос. Как эта Семерка и делает. Хотя одеяло ему дала, уже хорошо».

Он задел ее гордость. Он думал, что должен был стыдить ее, чтобы она вела себя благородно?

— Если поможешь поднять его в телегу, — сухо сказала Риса, — я была бы благодарна. Как тебя зовут, еще раз?

Страж улыбнулся, ее решение обрадовало его.

— Мило, Казаррина.

— Довольно распространенное имя, — сказала она, закидывая руку нищего на свое плечо.

Мило убрал мокрые волосы с лица, низко поклонился и вернул берет на голове, опустился, чтобы помочь ей.

— Ты хотела сказать, для необычного юноши, казаррина? — он подмигнул ей. Они стали поднимать дрожащего нищего на ноги.

Риса ухмыльнулась. Распространенное имя для нахального юноши, это уж точно.

8

Жестоко, что они из Семи, а мы — Тридцати, да? Если бы не случайный выбор древнего короля, все могло быть лучше. Но, милая, я слышала, что грядут перемены. Кто знает, что они принесут?

— Рульетт Винцинзи из Тридцати в письме ее сестре

Она не могла не замечать цвета всех каза вокруг нее, пока солнце спускалось к горизонту. Шесты со знаменами семей венчали высшие точки каждого из семи островов. Он звука рожка замка нищий пошевелился рядом с ней. Риса уже ехала медленно, чтобы нищего не трясло в телеге.

— Столько пошло не так, — пробормотал он, приоткрыв глаза. — Столько… не так.

— Вы в безопасности, — сказала она. Где он будет спать? Она не могла оставить его во дворе Диветри. Может, он мог остаться в пустой комнате слуг. Может, ему позволят даже выполнять легкую работу, когда он сможет управлять собой. — У вас есть имя? — спросила она.

Он снова засыпал.

— Дом… — прошептал он. — Дом.

Какое-то время было слышно только рожки, объявляющие о верности небесам, тяжелое дыхание Дома и стук копыт мулов, пока они тащили телегу вперед. Было странно думать, что всего неделю назад музыка очаровывала Рису. Этой ночью она сидела почти одна в телеге среди темнеющих улиц и ничего не ощущала. Музыка верности разносилась над крышами города, пока не стало слышно все семь. Рожок из замка завершил мелодию. Ночь опускалась на Кассафорте.