Девушка кивнула:

– Можете. Там секретного ничего нет. Разрешите встать в строй?

Командир взял в руки огромный, густо исписанный, листок и кивнул:

– Разрешаю…

С любопытством уставился в строчки и сразу покраснел, хотя и не собирался. Первый вопрос гласил: «Вы часто занимаетесь сексом?». Полковник кое-как привел собственную физиономию в строгую форму. Поднял лицо и спросил:

– А при чем здесь интимная жизнь?..

Карпович четко ответила, не выходя из строя:

– Если в интимной жизни не все ладно, командир начнет обращать внимание на нас и тогда отношениям «командир-подчиненный» наступает конец!

Савицкий чувствовал подвох. Но как ответить девчонкам, чтоб они перестали подтрунивать, не знал. Выругать их за наглость он не мог. Все звучало вполне пристойно и логично. Он посмотрел на серого от ужаса майора и прочел второй вопрос: «Какие девушки вам нравятся?». Снова спросил Лидию:

– Как вы сами ответите на второй вопрос?

Карпович вытянулась так, что рубашка на груди натянулась и затрещала. Полковнику тут же пришли на ум слова прапорщика Ярового, как пуговицы отлетели и грудь выпорхнула наружу. Грудь у девушки была весьма впечатляюща и прапор явно не врал.

В глубине души командир чуял, что не отказался бы побывать в столь пикантной ситуации. Мужчина почувствовал, что снова краснеет от собственных мыслей и попытался замять ситуацию:

– Возможно я и сам догадаюсь…

Но девушка уже принялась объяснять:

– Прошу прощения, товарищ полковник… Но если товарищу майору нравятся блондинки, то мы все перекрасимся в брюнеток, а если брюнетки, то мы станем блондинками. Как говорится, подальше от соблазна. Можем даже шатенками стать. Хотя многим рыжий цвет не пойдет, но мы готовы потерпеть ради дела.

На этот раз насмешка была налицо, но как ответить на нее и выйти с честью? Полковник растерялся. В собственной части он перестал вдруг чувствовать себя командиром! На солдат он мог бы наорать, но тут перед ним стояли молоденькие девчонки. Не мог же он сказать девчатам, что майору нравятся все цвета без разбора и в его кабинете кого только не было, вплоть до пестрых.

Дальше читать вопросы Савицкий не стал. Он сообразил, что оставшиеся вопросы того же плана, что и первые два. Сунул листок в руку Рязановского и сославшись на дела, исчез.

Майор, пока Савицкий бледнел и краснел перед строем, успел немного прийти в себя. Он не спал почти всю ночь, пытаясь выработать тактику поведения. Ничего не придумал, только зря промучился и теперь в голове шумело. Оставшись один на один с девушками, строго произнес:

– На ваши вопросы я отвечу потом, а пока придется заняться военной подготовкой. Для начала строевой.

Карпович, с самой серьезной миной на лице, вскинула руку кверху:

– Товарищ майор, разрешите обратиться! Только лично…

Рязановскому ничего не оставалось делать, как разрешить. Он понимал, что они все равно так просто не отстанут, что бы он не говорил и какие бы команды не отдавал. Лидия подошла к нему вплотную. Беззастенчиво приобняла за плечи.

Евгений попытался отстраниться. Но она вцепилась крепко и ему волей-неволей, но пришлось стоять смирно, чтоб не выглядеть еще более глупо, чем до этого. Чувствовал на щеке легкое дыхание девушки и вновь залился краской.

Наклонившись к уху, Лидка с придыханием сказала:

– Но мы просто хотели немного познакомиться с новым командиром. Вы так красивы и мужественны…

Ее нахальные глаза цвета ореха с золотистыми всполохами и длинными накрашенными ресницами уставились прямо ему в лицо.

Майор, хоть и был искушен, но тут смутился: глаза были красивы. Решительно вырвался из ее рук и проворчал:

– Знаю я эти ваши «познакомиться». Наслушался от Ярового. Отставить разговорчики! Встать в строй! На все вопросы отвечу после занятий. Если будете в состоянии задавать…

Лидия кивнула и встала в строй. Евгений скомандовал:

– Взвод! Равняйсь! Смирно! Объясняю задачу. Сейчас идем на плац и в течение полутора часов занимаемся строевой подготовкой! Всем все ясно?

Откуда-то справа раздался тихий голос:

– А в постели этим заняться нельзя? Вы по виду настоящий мужик…

У Рязановского дальнейшие слова на несколько секунд застряли в горле, но он справился с собой и уже злясь, рявкнул:

– Разговорчики в строю! Была команда «смирно»! Кто заговорил без разрешения? Вы же не люди, а военнослужащие теперь и обязаны подчиняться!

Строй дружно фыркнул. Женечка и сам понял, что сморозил глупость, но поправляться не стал, боясь выглядеть в их глазах еще более комично. Девчата естественно не сознались. Стояли вытянувшись и выпятив грудь, с трудом сдерживая улыбки.

Майор неожиданно заметил, что впереди все шесть девчат, как на подбор рослые и грудастые. Зато за их спинами прячутся более мелкие сестрички.

Лидка мигом заметила взгляд офицера на собственную грудь и еще сильнее выпятила прелести. Пуговица, находившаяся как раз посреди грудей, не выдержала и расстегнулась. Заколка вместе с галстуком отлетела в сторону. Рязановский резко отвернулся, увидев кружевное белье. Глядя в стену, рявкнул:

– Застегнуться!

Девчата весело и звонко рассмеялись. Справа вновь раздался бархатный, полный ласки, голос:

– А что это вы так покраснели? Нам о вас другое говорили. И мы так надеялись поближе познакомиться. Можно прямо здесь, на матах…

Уши майора запылали багрянцем. Прошло каких-то пять минут, а он был готов оказаться на краю света, лишь бы не в этом чертовом спортзале с девчонками. Он уже понял, что проигрывает им по всем показателям и это только начало. Дальше будет еще хуже и сложнее. Они его обязательно «достанут» и заставят плясать под свою дудку. Женя проглотил насмешку и медленно повернулся. У всех девчат от смеха горели глаза, а лица подергивались. Сделав вид, что ничего не заметил, мужчина гаркнул:

– Взвод! Напра-во! На плац шагом марш!

Встречные солдаты и офицеры весело улыбались, глядя на это шествие. Иначе шлепанье вразнобой и спотыкание друг о друга назвать было нельзя. То и дело звучали охи-ахи и смешок во взводе.

Майор старался не обращать внимания и молчал. Рязановский торопился довести взвод до пустынного сейчас плаца и быстро шагал впереди. Некоторые офицеры оборачивались вслед и тут же принимались хохотать по-настоящему.

На спине у Рязановского висел приклеенный к куртке кусочком скотча кусок тонкого картона с крупной надписью черным маркером – «султан», на спине рослой статной Карпович, шагавшей следом, висело – «любимая жена», а на спинах остальных девчонок виднелось – «гарем».

Майор ничего не мог понять, пока не встретил на аллее заместителя командира подполковника Аристархова. Тот оглянулся, как и все. Хрюкнул, увидев надписи и тут же остановил:

– Евгений Сергеевич, остановитесь! Не стоит превращать часть в балаган!

Сорвал картонки со спин у девчат, затем у него самого и протянул. Майор прочел и теперь понял причину веселья большинства встреченных. Догадался, каким образом на его спине оказался листок. Хитрая Карпович специально приобняла его столь настойчиво в спортзале. У мужчины даже скулы заходили ходуном, но он поблагодарил Аристархова:

– Большое спасибо, товарищ подполковник!

Тот, с трудом удерживая серьезное выражение, кивнул. Торопливо отвернулся и шустро зашагал прочь. Рязановский старательно свернул бумажки и сунул в карман, так как мусорницы поблизости не было. Вновь скомандовал:

– Взвод! Шагом, а-арш!

Девчата дружно шагнули… к нему! Майор отскочил назад, едва не попав в куст боярышника и в отчаянии заоглядывался. Понял, что долго не выдержит в таком темпе. Откровенно взмолился:

– Девчонки, ну пожалуйста, прекратите шуточки! У меня голова уже болит…

Лидка внимательно посмотрела в бледное красивое лицо и поняла, что он не врет. Вышла из строя без команды и встав рядом с ним, посмотрела на подруг:

– Взвод! Слушай мою команду! На плац… шагом… марш!