— Прости меня. — начал разговор Пинк. Сколько прошло минут тишины? Одна, две, может десять? Казалось, будто вечность.

Стивен с недоумением посмотрел ему в глаза.

— За что?

— За всё. Из-за меня ты столько всего пережил. Я понимаю, как тебе было тяжело. Я просто хотел тебя защитить, но это только усугубляло положение. Мне никогда не хотелось причинять вред тебе или кому-то ещё. Ты всегда нуждался в моей защите. Я был рядом с двенадцати лет, тогда ты только учился, но сейчас… Нет войны, наступил мир, а я всё порчу. — по его щеке скатилась одинокая слеза. — Ты очень важен для меня.

— Пинк, ты тоже мне не безразличен. — Стивен легко вытер слёзы и тепло улыбнулся. — Я прощаю тебя. За все несуществующие грехи.

Они крепко обнялись.

— Почему ты решил мне показать все воспоминания Розовой именно сейчас?

— Я подумал, что дальше тянуть уже некуда. Ты был обязан знать абсолютно всё. В тот момент я понял, что ты готов ко всей правде.

Пинк посмотрел своими алмазными глазами на Стивена. Его взгляд выражал все его эмоции. Правой рукой он коснулся щеки человека.

— Я тебя люблю.

— И я тебя тоже.

Не успел Стивен среагировать, как Пинк поцеловал его в губы. Подросток не стал отстраняться и ответил на поцелуй. Им обоим не хотелось, чтобы это когда-либо заканчивалось, но их окружило розовое сияние и когда Стивен открыл глаза, Пинк уже нигде не было. Потому что человек плюс алмаз равно Стивен. И это он в полнейшей темноте плакал и смеялся одновременно. Чувство было такое же, как и тогда. Белая отделила камень от тела и была невообразимо больно, слабость, сознание и мысли, происходящее, всё ускользало. А потом было это чувство. Можно ли это назвать слиянием? Камень и тело, а вместе просто Стивен. «Слияние двух наций. Мой папа и моя мама. И я.» Парень поднял руку на уровень глаз. На ней с зеленоватым отливом сиял тот самый долгожданный ноль. Произошла зелёная вспышка и перед Юниверсом появилась дверь. За ней был виден его дом на пляже. Утерев слёзы рукавом комбинезона, он не двигался пару секунд, чуть дрожа. То ли от неожиданно нахлынувшего холода, то ли от не веры в происходящее. Но зажмурившись, смаргивая остаточные слёзы, он сорвался с места, все сильнее порываясь кого-нибудь поскорее обнять. Последняя черта была преодолена. Дверь беззвучно захлопнулась. А в тёмном вагоне наконец-то наступила полноправная тьма.

Комментарий к Внутренний покой

Простите, я не смогла удержаться. Надеюсь меня из-за этого тапками не закидают.

Глава пусть и короткая, но нам кажется что мы выложились на максимум и описали всё как можно подробней.

Ну что же, мы на финишной прямой. Осталась одна глава.

========== Дом, милый дом. ==========

Стивен оказался на пляже рядом со своим домом. Он в неверии застыл, смотря на бьющиеся волны о берег. Вот оно. Дом. Кажется он произносит это вслух, едва слышно. В этом слове скрывается куда больше смысла, потому что он наконец здесь. Взаправду. Грудь равномерно вздымалась, удивительно, что он не стал глотать воздух в большом количестве, будто только из космоса, а лишь спокойно дышал, с некоторым восхищением ощущая морской бриз. Тот самый воздух, что сопровождал его долгие годы жизни в Пляжном городке. Лишь сейчас Юниверс понимает насколько он отличается от любого вагона в глупом поезде. Такой настоящий, реальный. Как же он скучал по этому месту. Стивен чувствует себя так, будто вот-вот и точно упадёт в обморок. Он чуть пошатнулся и легко приземлился на песок. Не обошлось без применения самоцветной способности. Такой тёплый. Солнце было где-то по левую сторону, а облака пушистыми овечками проплывали мимо. Невероятно.

— Неужели всё и вправду закончилось?.. — выдыхая, шепчет подросток, неотрывно наблюдая за небом.

Всё вдруг стало таким неважным, кроме плывущих облаков, а кудрявая голова была невероятно тяжёлой. Все мрачные мысли, впрочем как и другие тоже, выветрились из сознания вместе со звуком воды. Успокаивает, расслабляет. Дом. Первое, что мелькает в голове, это то, что он просто невообразимо, как хочет увидеть Ларса. Потом Сэди. И Лукуса. Хочет поесть пиццу в местной пиццерии. Поесть картошки. Луковые колечки. Хлопья. Вафли. Мороженое с котиками. Да в общем-то много чего ещё, ведь он безумно голоден и давно не ел нечто подобное.

А потом Стивен вспомнил о том, как все волнуются и переживают. Было бы глупо сейчас не пойти в свой дом и не заставить бедных кристальных самоцветы, отца и Конни плакать от радости. А парень был уверен, что так и будет. В любом случае он знал, что, как только его крепко обнимут, он не сможет не заплакать. Они так давно не виделись, что Стивен и не знает, как они, что с ними, не нужна ли кому помощь… Стивен усмехается, растягивая губы в улыбке и показывая ровные зубы. Вот опять, не успел подросток вернуться, как тут же начал думать, как бы всем помочь. Хотя теперь можно. Ему уже помог поезд, помогла Мия, помог скипетр и жители множества вагонов помогли тоже. И это было вправду здорово, если забыть об угрозах жизни. Словно сняли розовые очки и разбили вдребезги, помогли избавиться от проблем и мыслей, что гложили его с юного возраста, смогли избавить его от травм. Оторвали пластырь настолько быстро, насколько это вообще было возможно. И он был рад такому исходу. А теперь он бы хотел посвятить всего себя семье.

Когда он поднимался по ступенькам, не спеша, щупая перила, он чувствовал, что всё ближе к семье. И странное чувство заполняло его с головы до ног, окутывая сердце и душу в медовое вещество — сладкое, тянучее — а внутри загорались лампочки, одна за другой, будто кто поочерёдно, но хаотично жал на кнопки. Стивену становилось тепло от этого. Было так легко на душе, несмотря на то, что он ожидал от родных чего-угодно. От восторженных криков до привычных нотаций от милой жемчужены. От крепких объятий до криков о том, как неправильно он поступил, сбегая, и неизбежных слёз.

За стеклянной дверью его ждут долгие рассказы о приключении, получения нотаций, слёз и объятий. Он так скучал по этим семейным глупостям. Тихонько открыл дверь, попал внутрь и закрыл. Дом всё тот же. Не было никакой перестановки, а мусор новый, вероятно, Аметист сегодня постаралась. Валялось пару банок от колы, несколько бумажек, некоторые вещи. Среди них были и его тоже. А на диване разлеглась сама фиолетовый самоцвет. Стивен прерывисто выдохнул и улыбнулся. Она спала, а остальных видать не было. Что ж, вот он и дома, будто и не уходил. Это потрясающее чувство. Прежде чем делать что-либо Юниверс принимает елинственное благополучное решение сейчас — время еды. Он не ел более суток и был уверен ещё чуть чуть и желудок заурчит так, что точно разбудит Аметист. А она выглядит весьма измотанной.

Кухонный стол встречает небольшим количеством мусора. Стивен удивляется, что только «небольшим». Всё могло быть куда хуже. Это же Аметист. Юниверс не спешит тянуть за ручку холодильника, крепко ухватившись за неё. На белой дверце были стикеры для заметок, все были исписаны коротенькими словами, предложениями знакомыми почерками.

«Стивен! Мы так скучаем!» — Жемчуг.

«Где он может быть?» — Гранат.

«Семь Восемь Девять месяцев» — Перидот.

«Аметист, убери за собой! Будем через два дня. Жемчуг.»

«Яшма отказывается говорить о чём-либо с «предателями» — Грана… Нет, Сапфир.

«Работа не ждёт!» — Аметист.

«Улыбайтесь)» — Конни.

«Ответ придёт сам» — папа.

«Всё будет хорошо» — Конни.

«Ненавижу работать» — Аметист.

Уголки губ чуть подрагивают. Это грустно, но мило. Они поддерживали друг друга по особенному.

Стивен взял из холодильника первое, что попалось на глаза. Это оказалось ведерко с мороженым. Он засунул первую ложку в рот и почувствовал невероятное удовольствие. Сдвинул мусор в сторону и уселся на стул. Домашний уют. Юниверс решил не думать о записках, но он понадеялся, что эти «два дня» уже прошли и самоцветы вот-вот вернутся.