- Эпидемия?

- Точно! В разных местах района находят какие-то вредные таблетки. Уровень радиации растет, население переполошилось, от журналистов отбоя нет.

- Где Шайтанов?

- Звонил только что, вас спрашивал. Едет на базу с очередной порцией изъятых веществ.

Начальник отдела угрозыска показал впервые эти самые ужасно опасные таблетки. Просто положил две штуки на стол Полины Антоновны. И стоило так волноваться из-за такой ерунды?

- Так что это?

- Уран-235 в металлокерамических таблетках. Используется на АЭС как топливо. Кто завез эти таблетки? Где взял? Много их у него? Если не ответить на эти вопросы - через неделю в районе не будет ни одного коммерсанта. Радиоактивный фон во многих магазинах и офисах превышает допустимый и приборы зашкаливает. Многие заведения пришлось закрыть. Вызвали МЧС для дезактивации. Обнаружение первой таблетки помогло выявить причину таких явлений. Прямо диверсия.

- Требования владельцам "отравленных" магазинов выдвигают?

Шайтанов ответил Полине, что преступники, подбросившие зловещие подарки, пока ничем себя не проявили.

- Есть предположения чьих рук дело?

- А вы не догадываетесь?

- Ты все списываешь на мифического Герострата. Так поймай его!

- Легко сказать.

- Торгаши - это мощная корпоративная сила. Ее надо использовать. Может быть кому-либо предлагались урановые таблетки для реализации, может быть кому-то угрожали облучением.

- Будем колоть, - привычно отвечал начальник ОУР.

Конечно же способные пролить слабый свет на скандальную историю отыскались. Директор ИЧП "Широкопояс" с подробностями описал двух сибиряков интеллигентного вида, предлагавших купить уран.

- Я что, чокнутый? За куплю-продажу стратегического сырья посадят надолго. Вместе с лучевой болезнью. Я так думаю, что сами продавцы уже посходили с ума и по ночам светятся.

Широкопояс громко засмеялся:

- Точно, вы их в сумерках ищите! Как засветятся, словно в лесу светлячки, так и хватайте.

Добродушный предприниматель описал сибиряков подробно.

- На учителей похожи.

Нашлись коммерсанты, подтвердившие сибирское происхождение таблеток.

Перед неизбежным походом "на ковер" к генералу, Шкворень с Шайтановым уточняли:

- Скорее всего привезенную партию таблеток они сбыли, учителя. Продали какому-то вандалу.

- Герострату.

- Годится. На него можно валить все.

- Герострат подбросил таблетки в помещения тех, кто ему не нравится.

- Сколько у него осталось? Неважно. Если сибиряки успешно продали товар, то приедут ещё не раз. И привезут больше.

Генерал впервые не встал навстречу. Разрешил Полине Антоновне войти и продолжал сидеть, разговаривая с кем-то по телефону. Шкворень подошла к столу, ждала, пока через минуту начальник ГУВД милостиво не махнул рукой садись, мол. Шкворень присела, снова ждала.

- Полина! Здравствуй.

Покровский изо всех сил изображал доброжелательность. Хитрый лис мог скрывать истинные чувства, но Шкворень видела второй план этого человека.

- У тебя второе ЧП подряд! Какого хрена, извини? Недавно убийца нагло выставил голову жертвы в витрине магазина и разослал фотографии этого милого вида влиятельным людям, коммерсантам. Сегодня опять паника расползается по всему городу. Опять от Лиговки, между прочим. Чудовищно!

Генерал нещадно курил сигарету за сигаретой.

- Понимаете, ночью или рано утром неизвестные лица подбросили в крупные торговые точки радиоактивный уран-235...

- Я читал справку. Настоящий Чернобыль устроили на твоей территории. Ты мне скажи, Полина, когда подобные ЧП прекратятся? Мы с Министром дали тебе зеленую дорогу, назначили на высокую должность, рассчитывали, что ты наведешь порядок, что не дашь спуску личному расхлябанному составу, что очистишь Лиговку от всякой дряни. А что на деле?

Шкворень ответила жестко:

- За неделю работы не поправить запущенное за годы, генерал. Вникаю, действую по возможности.

- Быстрее вникай, Полина, быстрее. Неизвестно сколько времени отмерено мне, тебе, нашей команде, возглавившей управления в центре и на местах. Политическая ситуация может поменяться в один день. Врагов у меня предостаточно. Тамбовцы не дремлют.

Генерал коротко засмеялся, кашлянул и продолжил:

- Только показатели вместе с показухой позволят нам оставаться в седле. А такие проколы, как в твоем районе, губят все дело.

Покровский встал, заходил по кабинету в клубах сизого сигаретного дыма.

- Из Смольного звонят и ехидно спрашивают: "Не поймали ли убийцу известного коммерсанта, которому отрезали голову? А как скоро Лиговка перестанет быть радиоактивной?". Когда, кстати?

- МЧС работает, проводится дезактивация.

- Я не о том. Где ваша агентура, где оперативное чутье? Разве нельзя было предотвратить разброс таблеток?

- В прошлую нашу встречу я вам докладывала, что на Лиговке орудует маньяк. Оперативное прозвище - Герострат. Подозреваем, что...

- Так поймайте! Знаете кто пакостит - найдите и за решетку. Не давай спать своему РУВД и сама не спи.

- Я не сплю, генерал!

Начальник ГУВД присел рядом, взял Полину Антоновну за руку.

- Кстати, мне стучат, что ты шляешься по ресторанам, ездишь в бандитских джипах.

- Так и есть.

Покровский внимательно посмотрел в глаза подчиненной.

- Будь осторожнее, Полина. Злых языков много.

- Слава богу, что ты меня знаешь, генерал, не надо объяснять.

Покровский пошел на свое место.

- Освобожусь - позвоню. Надо бы встретиться. Иди.

У самых дверей Шкворень услышала как крик о помощи:

- Найди этого Херострата говенного, он мне все результаты портит!

После разноса у генерала, Шкворень, проходя через приемную, скомандовала секретарю Каковской:

- Заходи.

Полина Антоновна пригласила секретаря к себе в кабинет.

- Тошно мне. Врежем по соточке, может полегчает.

Тучная Каковская слышала сплетни, что начальница хлещет как мужик, но живьем этот процесс не видела и запаха спиртного от Шкворень ни разу не ощущала.

- Садись.

Бутылочку начальница достала из тумбочки, два стакана взяла от графина с водой. Из пакетика вытряхнула бутерброды с колбасой и огурец. Овощ разломила пополам.

- Это джин. Если что и пью крепкое, то Бифитер. Или Гордонс. Или Капитанский.

Полина Антоновна присела на край стола, налила в стаканы, молча чокнулась с Каковской и выпила. Вопреки ожиданию секретаря она не трясла головой, не хватала воду запивать, а наоборот замерла, окаменела даже. Потом выдохнула:

- Надо в милиции вводить гендерные квоты.

Каковская насколько уж грамотная была, а и то глупо спросила:

- Что вводить?

- Ввести квоты по половому признаку - гендерные. Чтобы женщин было не менее одной трети от всего количества личного состава. Заскорузла я с мужиками, женственность утратила. Когда баба остается в меньшинстве она и думать начинает как мужик и делать. Особенно начальник над ними. Иногда даже хочется кое-кого изнасиловать. А было бы женщин побольше, не забывала бы свою гендерную принадлежность. Краситься перестаю, представляете?

- Вам влюбиться надо.

Шкворень прыснула.

- Влюблялась я. Но мужики хлипенькие. Не тверже меня, а гонора - как у Печонкина. Есть один на примете, но мутный какой-то. То меня тянет к нему, то боюсь я его...

- Так в любви и бывает. То не наглядишься, то прибить хочется.

- Такой сам кого хочешь прибьет. Внешне - овечка овечкой. И выражение глаз доброе и движения смиренные, но вдруг как рыкнет - душа в пятки.

- Вы бы с ним переспали - все вопросы отпадут. Поверьте моему опыту.

Шкворень взглянула на тучную секретаршу и предложила:

- А ну их к черту. Давайте ещё по одной - за квоты. Гендерные!

Женщины рассмеялись и ахнули ещё грамм по триста.

Вечером Шкворень шныряла по лиговским кабакам целенаправленно. Узнать про уран все! Найти продавцов, найти покупателей. "Наштукатуренная", развязная, с виду вполне доступная женщина по имени Анжела, она приклеивалась к различным компаниям, смеялась, веселилась. "Многим ты садилась на колени, а теперь сидишь вот у меня". Имитируя пьяную зацикленность, Полина без устали рассказывала о мужике, которому позарез был нужен уран.